ОБИДЕТЬ МЕДИКА МОЖЕТ КАЖДЫЙ.

       Не устаёт радовать своими опусами Диана Коршикова. Очередной из них:

       «Хуже, чем гестапо».

       В материале речь идёт о 83-летнем пенсионере, добровольно лёгшем на обследование в психиатрическое отделение для получения (не получения) справки о возможности управления им транспортным средством. Цитирую Коршикову:

       «Срок выданного ранее удостоверения подходил к концу, нужно было его продлить. А для этого - пройти обязательную медкомиссию, в том числе и у психиатра».

       Добавим цитату из подзаголовка:

       «83-летнему обнинцу пообещали капельницу и уколы, но отправили в «дурку» и привязали к койке! Буквально на днях это случилось в обнинском психодиспансере с совершенно, на наш взгляд, адекватным человеком»!

       Стоп. На чей взгляд «адекватным человеком»? Дианы Коршиковой? Диана пришла в журналистику после работы врачом-психиатром? Скорее всего, нет. Тогда, «на наш взгляд», мнение Коршиковой здесь, как минимум, неуместно. В реальности же, критично самонадеянно. Напомним, лечь в стационар пенсионеру посоветовали члены психиатрической комиссии, которые, обладая большим практическим опытом, не были удовлетворены результатом общения с пенсионером. Почему журналиста не насторожил тот факт, что пожилого человека на водительской комиссии «тормознул» именно психиатр? Не терапевт, не уролог. Присутствие психиатра в водительской комиссии необходимо именно для того, чтобы обеспечить безопасность на дороге. Многолетний водительский стаж, отнюдь, не защищает людей от атеросклероза, гипертонии, а значит, и от осложнений, возникающих вследствие этих заболеваний, поражающих, в том числе и головной мозг. Может ли журналист взять на себя ответственность самолично определять достоверность всего, что ему говорят? Судя по всему, Диана Коршикова может. Поаплодируем вундеркинду! Продолжим цитирование:

       «Началось лечение с того, что у меня отобрали все мои таблетки - просто запретили, сказали:

       «Не положено!»».

       Поясним высокопрофессиональному журналисту. При стационарном лечении у больного, действительно, должны отбирать таблетки. Ибо лечащий врач с учётом всех имеющихся обстоятельств, в том числе совместимости таблеток друг с другом, назначает своё лечение. При необходимости советуясь в рабочем порядке со всеми профильными специалистами. Идём дальше:

       «Наутро пошел к врачу, сказал, что мне плохо от этой таблетки, думал, он отменит мне вечерний препарат, но вечером опять пришла медсестра и в приказном порядке - принимай. Я ей говорю:

       «Ты, как диктатор, даже немцы лучше обращались. Хуже, чем гестапо».

       Ну, она и вызвала охрану, меня к кровати давай привязывать, как какого-то буйного. Вон аж синяки на руках остались от того, как они меня тянули, - говорит Валентин Васильевич».

       Вопрос: почему автор статьи безоговорочно верит словам пенсионера? Только из-за синяков на руках? А если бы в газету обратился человек с жалобой, что его, скажем, побили сотрудники мэрии, предъявив в качестве доказательств синяки, ему также поверили бы на слово или всё же инициировали бы какую-то проверку? Необходимость фиксации в психиатрическом отделении строго регламентирована. Статья 30 российского закона о психиатрической помощи говорит, что физическое стеснение пациента, в частности мягкая фиксация в постели, допустима, когда человек опасен для себя или окружающих, к примеру, пытается покончить с собой или набрасывается на других.

       Источник: https://ria.ru/20150420/1059833583.html

       Автор уверена, что человек, жаловавшийся ей, всего лишь тихо-мирно беседовал с медсестрой, а не угрожал ей? И, возможно, не только вербально?
Кроме того, не будучи осведомленной в тонкостях психопатологии, автор даже не догадывается, что чрезмерно эмоциональное поведение одного человека может индуцировать окружающих пациентов и вызвать «цепную реакцию». Напомним, речь идёт о психиатрическом отделении. Идём дальше:

       «Там кошмар, что творится. Я сколько в больницах лежал, нигде так ужасно не кормили. Дают белый хлеб, намазанный маслом так, что его даже не видно - прозрачный. Кусочек сыра к нему - толщиной с газетный лист. Картошки будто бы дефицит в стране, на утро - каша водянистая, в обед - капуста и суп какой-то, - жалуется бывший пациент».

       Ещё один простенький вопрос. Видела ли автор материала состояние здания психиатрии? Хотя бы, снаружи? Наверняка, видела. Наверняка, поняла, что с финансированием психиатрического отделения в городе науки Обнинске - не очень! Может, даже слышала, что и зарплаты у медработников данного весьма нервно затратного отделения - стыдливо-скромные. Тогда, с точки зрения даже простейшей логики, какое питание рассчитывал получить пенсионер в отделении, конкретно недофинансированном и зримо недолюбленом руководством ФМБА? А главное, какой могучей логикой руководствовалась высокопрофессиональный журналист Коршикова при написании вышеприведённых строк (полагаю, в старейшей газете Обнинска самодеятельные корреспонденты просто работать не могут)? И ещё. Профессиональный журналист при написании материала, в котором очевиден конфликт интересов, всегда рассматривает две точки зрения. В данном случае, пенсионера и медиков. Чтобы не получилось, как в статье Коршиковой, очевидного перекоса в сторону обиженного 83-летнего пенсионера, с агрессивным обвинительным уклоном, с использованием весьма своеобразной лексики (развязного уличного слэнга). Что в итоге вышло из-под пера Дианы Коршиковой? Текст, целенаправленно настраивающий читателей против медиков, без малейшей возможности со стороны профессионалов опровергнуть её «рассуждения». Врачи, «повязанные» законом о врачебной тайне, к сожалению, вынуждены предельно осторожно комментировать «зарисовки на вольную тему» Дианы Коршиковой. Чтобы не навредить пенсионеру, чтобы не попасть под ответственность. А вот Коршикова вполне себе может позволить «творить, выдумывать, пробовать». По принципу «мели Емеля, твоя неделя»! И никакой ответственности.

       Хотя, публикация автором медицинского заключения о результатах проведённого обследования пенсионера может иметь разные юридические и этические оценки. Как и пикантная информация о том, что у Валентина Васильевича вырезали и в каком размере. Отдельно о заголовке материала Коршиковой. Он намеренно настраивает читателя на то, что все сотрудники больницы - безжалостные живодеры. И если пожилому обиженному человеку сие можно простить, то уважающий себя журналист не должен уподобляться озлобленному медвежонку из детского анекдота:

       «А я. А у меня. А я вам всем сейчас морду набью»!

       Впрочем, профессионал не может и перенасыщать свои тексты обилием жаргонных словечек, в которых буквально тонут материалы Коршиковой. Помнится, в своём материале «Пробитое дно Дианы Коршиковой» я писал:

       «Браво, «интересный лексикон» расширяется:

       «Какашки, крысятничество, паскудный».

       До мата, слава Богу, пока не дошло. На при отсутствии реальных аргументов у Д. Коршиковой. Сами понимаете, боюсь сглазить».

       Похоже, что «жаргон из подворотни» становится личным стилем Дианы Коршиковой. А её «проблемные» материалы явно начинают напоминать банальный трёп. Правда, не безобидный, а нагловато-агрессивный и вульгарно-пошлый. Впрочем, каждому своё. В мире должно быть разнообразие. В том числе, и такое.

Игорь Кулебякин.