КАБАЛА ПРОЦЕНТОВ. ЧАСТЬ 3.
В Германии вращается 250 миллиардов ссудного капитала.
Во-первых, наблюдается громадная масса ссудного капитала с твердым процентом, то есть капитала, который растет сам по себе, без участия рабочей силы, и к тому же растет вечно. Ссудный капитал такого рода у нас в Германии достиг уже величины, которую мы не переоценим, назвав сумму в 250 миллиардов. И этой громадной сумме противостоит производственный капитал всей германской промышленности в размере 11,8 миллиарда. Еще можно добавить 3,5 миллиарда капитала 16 000 промышленных предприятий, и мы получим вместе не более 15-ти миллиардов промышленного капитала. Итак, первый основополагающий вывод: величина ссудного капитала относится к промышленному примерно как 20:1. Такая диспропорция свидетельствует о том, что все меры, которые принимаются в связи с проблемами больших финансов, проявляются в 20 раз сильнее в неведении ссудного капитала по отношению к тем мерам, которые направлены против большого промышленного капитала.
Германия платит ежегодно 12,5 миллиарда процентов по ссудам.
Во-вторых: проценты по указанным выше 250 миллиардам ссудного капитала составляют, в общем и целом рассматривая за год, около 12,5 миллиардов на вечные времена. Общая сумма всех полученных в 1916 году за 1915 год дивидендов составила почти 1 миллиард марок. В предыдущие десятилетия эта цифра составляла в среднем 600 миллионов. Она могла бы за два последних года войны существенно возрасти, но в текущем году, напротив, эта сумма ещё больше уменьшится. Средняя рентабельность всех немецких АО была 8,21 %, то есть лишь на 3,5 % выше, чем средняя доходность ссудных бумаг с твердым процентом. Итак, я повторю: в будущем почти 12,5 миллиардов немецкий народ должен будет платить по различным вечным процентам большому ссудному капиталу, в то время как доход от промышленного капитала в 1916 году, году высокой конъюнктуры, составил 1 миллиард, а во времена обычной конъюнктуры он составляет всего 0,6 миллиарда, то есть, и здесь мы видим соотношения рассматриваемых величин от 20:1 до 12:1.
Большой ссудный капитал растет лавинообразно в бесконечность.
Третьим, и самым опасным моментом, является огромный, превышающий все пределы разумных понятий рост большого ссудного капитала с помощью процента и сложного процента. Я должен здесь кое-что дополнить и, путем небольшого экскурса в высшую математику, пояснить проблему. Для начала несколько примеров. Прелестная история возникновения игры в шахматы известна. Богатый индийский король Ехерхам в качестве благодарности за изобретение королевской игры обещал выполнение одной просьбы изобретателя. Просьба мудреца заключалась в следующем: пусть король положит на первое поле шахматной доски одно зерно пшеницы, на второе - два, на третье - четыре и далее: на каждое последующее поле в два раза больше чем на предыдущее. Король усмехнулся над мнимой скромной просьбой мудреца и дал поручение принести мешок пшеницы, чтобы распределить зерна на все поля. Известно, что выполнить эту просьбу не смог бы даже самый богатый человек на Земле. Всех урожаев мира за тысячу лет не хватило бы, чтобы наполнить 64 поля шахматной доски.
Второй пример: некоторые, наверняка еще со школьных времен, помнят мучительность вычислений сложных процентов: во что превратится пфенниг, на который со времени рождения Христа начисляется сложный процент, такой, что каждые 15 лет сумма удваивается. Через 15 лет он вырастет до 2 пфеннигов, через 30 лет - до 4 пфеннигов, на 45 году после рождения Христа - до 8 пфеннигов. Мало кто вспомнит, какой была бы эта сумма сегодня. Вся наша Земля, будь она из чистого золота, наше солнце, которое в 11 297 000 раз больше земного шара, все наши планеты, будь они из чистого золота, - всего этого не хватило бы, чтобы выразить стоимость этого изначально пфеннига, на который начисляется сложный процент.
Третий пример: состояние клана Ротшильдов, старейших представителей международной плутократии, сегодня оценивается приблизительно в 40 миллиардов. Известно, что старая шельма Мейер Ротшильд, будучи во Франкфурте, где-то в 1800 году заложил основу огромного состояния своего Клана с помощью повторного кредитования из тех миллионов, которые ему доверил на сохранение земельный граф Вильгельм I Гессенский. Если бы у Ротшильда денежный рост с помощью процента и сложного процента шел такими же скромными темпами, как в случае с пфеннигом, то кривая роста не была бы такой крутой. Но, допустим, увеличение всего состояния Ротшильда продолжается лишь в темпе пфеннига. Тогда в 1935 году оно составило бы 80 миллиардов, в 1950 - 160 миллиардов, в 1965 - 320 миллиардов и, таким образом, далеко бы превысило всё германское национальное богатство.
Из этих трех примеров можно вывести один математический закон. Кривая, выражающая рост состояния Ротшильда, и кривая, которая выводится из числа зерен пшеницы на шахматной доске, а также кривая, показывающая рост пфеннига по схеме сложного процента, являются простыми математическими кривыми. Все они имеют одинаковый характер. После изначально скромного и медленного роста кривая становится все круче и круче, очень скоро практически тангенциально приближаясь к бесконечности.
Развитие промышленного капитала плетется в хвосте.
Совершенно по-другому ведет себя кривая промышленного капитала: также в большинстве случаев вырастая из малого начала, вскоре наблюдается сильный рост кривой до того момента, пока не наступит определенное насыщение капитала. Затем кривые становятся более плоскими, а в некоторых отраслях даже идут на снижение, если новые изобретения приводят к обесцениванию существующих фабричных установок, машин и так далее. Хочу привести всего один пример: развитие заводов Круппа. В 1826 году умер, практически без состояния, старый Крупп. В 1855 году Альфред Крупп получил свой первый заказ на 36 пушек от египетского правительства. В 1873 году у Круппа работали уже 12 000 рабочих. В 1903 году фрау Берта Крупп продала все заводы и установки за 160 миллионов АО «Альфред Крупп». Сегодня акционерный капитал АО составляет 150 миллионов золотых марок. Что значит для нас сегодня имя Круппа? Пик нашего промышленного развития. Первый промышленник по пушкам в мире. Пример осознанного, интенсивного руководства работой. Для сотен тысяч наших соотечественников имя Круппа означало хлеб и работу. Для нашего народа - защиту и оружие. И все-таки он Карлик по сравнению с миллиардами Ротшильда. Что значит процентный рост состояния Круппа за одно столетие по отношению к росту состояния Ротшильда, сложившегося из процента и сложного процента за счет бесконечного прироста стоимости без приложения всяких усилий? Ничто не показывает нам так ясно глубокое в своей сути различие между ссудным и промышленным капиталом. Ничто не может нам более наглядно прояснить различие между опустошительным воздействием ссудного процента и производственной прибылью (дивидендом), полученных из рискованных производственных капиталов, вложенных в огромные промышленные предприятия.
Не стоит и сомневаться, что осознание математических законов, которым следуют ссудный и промышленный капитал, смогло бы указать нам путь, что нужно сделать, чтобы перестроить наши расшатанные финансы. Мы осознаем, что капиталистический экономический порядок, капитал сам по себе не является изгоем человечества. Врагом всего работающего человечества является ненасытная потребность в процентах крупного ссудного капитала. Капитал должен быть - труд должен быть. Труд зарабатывает мало - капитал сам по себе не должен зарабатывать ничего.
Сломление кабалы процентов является возможным и разумным смыслом мировой революции.
Капитал без труда должен быть стерильным! Поэтому важнейшим требованием, основной революционной задачей, самым разумным смыслом мировой революции должно быть сломление кабалы денежных процентов.
У восьми миллиардеров доход такой же, как у 38 миллионов немцев.
Состояние Ротшильда сегодня оценивается в 40 миллиардов. Миллиардеры высшей американской пробы: господа Ян, Леб, Шифф, Шпеер, Морган, Фандербилдт, Астор - стоят вместе около 60-70 миллиардов; при ставке процента, равной всего 5, это означает годовой доход этих 8 семей в 5-6 миллиардов, что почти столько же, сколько составил по исследованиям Хельффериха в 1912 году доход 75 % всех налогоплательщиков Пруссии. Тогда их было почти 21 000 000 человек, 75 % из них – это около 15 000 000. На каждого в среднем приходится 2,56 члена семьи, то есть, в пересчёте речь идет о доходе 38 миллионов человек. Итак, 38 000 000 немцев должны целый год жить на то, что у вышеупомянутых миллиардеров является доходом за год. Конечно, американские миллиардеры не являются в прямом смысле «капиталистами процента», рантье, такими, как клан Ротшильда и тому подобное.; я не хочу даже думать, являются ли они «100-миллионными долларовыми миллионерами» или «1000-миллионными марковыми миллиардерами». В первом случае к перечисленному выше списку следовало бы добавить еще пару десятков человек. Для определения порядка соотношения примем, что общее число богатых кланов представляют 300 человек. Но ведь дело вовсе не в том, чтобы дать точную цифру, а в том, что соотношение 300 к 38 000 000 открывает нам глаза на истинные масштабы господства международного ссудного капитала. Поэтому скинем одним махом страшные кандалы, сковывающие всех трудящихся, отберем власть у денег, которой они обладают, чтобы порождать проценты снова и снова, пока еще человечество полностью не стало безостаточно быть должником по процентам международному ссудному капиталу. Назову три следствия, которые нам очень ясно показывают, что следует приложить усилия для уменьшения нашей внутренней финансовой нужды. Мы, конечно, осознаем, что штурмовая атака всего социалистически мыслящего мира против промышленного капитала является ошибочной, так же как и задуманная полная отмена налогов или социализация всех доходов предпринимателей - при неослабленной экономике - принесли бы до смешного малый результат по сравнению с огромной финансовой нагрузкой на бюджет и нашего государства. Путем сломления кабалы процентов можно:
- одним ударом устранить финансовую нищету;
- мы сразу же почувствуем твердую почву под ногами;
- нам сразу же станет ясно, что с этой несчастной кредитной экономикой мы зашли в дебри.
Военные облигации были маммонистическим обманом.
Кредитный капитал - что же это такое, как не долг? Кредитный капитал - это долги - можно повторять сколько угодно. Какое же это безумие, когда немецкий народ вложил в свою войну 150 миллиардов, сам себе за это наобещал платить проценты в размере 7,5 миллиардов и теперь ощущает себя в изначально предсказуемом неловком положении, отнимая у себя эти 7,5 миллиардов в форме фантастических налогов! Самым трагичным в этом денежном обмане является не столько глупость такой военной кредитной экономики, сделавшей много полезного для заграницы, сколько больше тот факт, что всего лишь сравнительно малое число крупных капиталистов получает из всего этого огромные барыши, а весь рабочий народ, включая средних и малых капиталистов, торговлю, ремесла, промышленность должны оплачивать проценты. И здесь вновь вскрывается подоплёка вопроса, подтверждающая мысль о том, что фактически крупный ссудный капитал, и только он, является изгоем всего трудящегося человечества. Можно рассматривать вопрос с любых точек зрения, как угодно - все равно на проценты от ссудного капитала работает вся масса трудящихся. Средние и мелкие капиталисты ничего не имеют от своих больших процентов, просто не могут от них ничего иметь: эти проценты без остатка забираются у них в виде платежей в бюджет - будь то в форме прямых или косвенных налогов, сборов, гербовых сборов или иных платежей. В результате мы всегда придём к одному выводу: трудящийся народ – это тот, кто попался на удочку, а рыбак - крупный капитал.
Святость процента - это суеверие маммонизма.
Удивительно наблюдать сегодня, как социалистически мыслящий мир, начиная с Маркса и Энгельса, и коммунистический манифест, и Эрфуртская программа (особенно Каутский), а также сегодняшние социалистические властители как по команде салютуют интересам ссудного капитала. Святость процента - это табу! Процент - святее всех святых; встряхнуть его еще никто не отваживался. В то время как имущество, дворянство, безопасность личности и собственности, права верхушки, религиозные убеждения, офицерская честь, отечество и свобода более или менее дискутируются, процент свят и неприкасаем. Конфискация имущества, социализация – вопросы повестки дня, хотя они имеют совсем уж скользкие правовые мосточки, которые подпираются лишь тем, что всё это, якобы, применяются от имени общества к личности, - все это дозволено; а процент, процент - это «noli me tangere», «не трожь меня». Проценты от долга - на первом месте в государственном бюджете. Их огромный вес тянет корабль государства на дно - это же обман - громадный денежный обман, придуманный единственно для пользы крупных денежных властителей. Хотел бы сразу, чтобы не было недомолвок, вкратце затронуть тему мелких рантье, которая еще будет дальше рассматриваться. Поскольку их не принимают в расчет при рассмотрении крупных вопросов, то совершенно справедливо, что для них будут предусмотрены многие компенсации путем дальнейшего развития социальной помощи. Обман!
«Проценты – это обман», - говорил я, и это моё твердое убеждение.
Но если это слово, которое во время войны наверняка звучало и на полях сражений, и на родине как наиболее употребимое, то оно имеет ещё больше оснований быть применимым в смысле обмана с процентами. Как это было с военными займами? … в виде займа вытащил из кошельков народа 5 миллиардов марок, которые были действительно имевшимися в наличии сбережениями. Деньги пришли обратно населению. Затем пришел новый заем и снова высосал эти деньги у народа и, к тому же, последние остатки сбережений. И снова пришел насос займа и высосал миллиарды, и снова они вернулись, и так эта прекрасная игра продолжалась девять раз - до тех пор, пока не наделал долгов на 100 миллиардов. За это народ, конечно, получил 100 миллиардов, но только в виде красиво напечатанных бумажек. Сначала мы вообразили себе, как будто мы стали богаты, а потом пришло государство и сказало, что оно на грани банкротства. Да, но почему же? Я ведь не могу стать банкротом, если я начну просто часто перекладывать свою 100-марковую купюру из левого кармана брюк в правый. Это было бы ещё большим сумасбродством, если мы, признав сумасбродство нашей экономики военных займов, еще и согласимся с тем, что мы - банкроты. Сломаем кабалу денежных процентов! Объявим военные облигации законным платежным средством без оплаты по ним процентов, и угроза банкротства государства растает, как мартовский снег, пригретый солнцем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Готтфрид Федер.