КОСМОС.

       «Масштабы трагедии стали такими, что скрывать их уже стало невозможно». Генеральный директор Центра имени Хруничева Андрей Калиновский о реформе крупнейшего ракетостроительного предприятия страны. Год назад Государственный космический научно-производственный центр (ГКНПЦ) имени Хруничева впервые за долгие годы возглавил выходец не из космической отрасли - экс-глава «Гражданских самолетов Сухого» Андрей Калиновский. В интервью специальному корреспонденту «Ъ» Ивану Сафронову он рассказал, почему предприятие досталось ему в критическом состоянии и какими усилиями его теперь приходится исправлять, а также объяснил, почему ГКНПЦ отказывается от строительства спутников и будет специализироваться только на производстве ракет. «Земля в Москве - наш единственный ликвидный актив на сегодняшний день».

       - Как можете оценить сейчас состояние предприятия? Ровно год назад на всех уровнях - от экспертного до правительственного - оно называлось крайне сложным.

       - Год назад с точки зрения финансов мы просто стояли на краю пропасти: у нас были долги не только перед поставщиками, банками и основными заказчиками, еще стали появляться задолженности по уплате налогов. Мы не могли даже платить зарплату. Не хочу сказать, что все сейчас уже кардинально изменилось и проблемы решены, но, во всяком случае, горизонт планирования отодвинулся от сиюминутного до трех-четырех месяцев. А это значит, что появилась возможность обеспечить производственную деятельность с точностью около 90 %. Основная нерешенная проблема - это отсутствие ликвидности, недостаток оборотных средств. Мы получили в конце прошлого года господдержку в размере 5 миллиардов рублей, сейчас работаем с первым траншем от ВЭБа. Это позволило убрать самые злободневные проблемы, в том числе рассчитаться по налоговым отчислениям. Космические средства выведения. ГКНПЦ имени Хруничева - разработчик ракет-носителей типа «Протон» и «Ангара» - является на сегодня одной из наиболее проблемных компаний космической отрасли и обременен многомиллиардными долгами. Новое руководство центра в 2014 году инициировало «разбор полетов», в ходе которого было установлено, что критическое положение ГКНПЦ связано с хищением и растратой средств, мошенничеством и иными правонарушениями. Нанесенный предприятию ущерб оценивается минимум в 16,3 миллиарда рублей, следственные органы возбудили 11 уголовных дел. «Ъ» разбирался в самых громких из них.

       - Какой недостаток по оборотным средствам сейчас идет?

       - Все наши обязательства перед поставщиками, банками и заказчиками составляют более 100 миллиардов рублей, они снизились где-то на 10 %.

       - В 2014 году говорилось, что для стабилизации работы предприятия необходимо привлечь кредит от ВЭБа на 38 миллиардов рублей, получить госсубсидии на 9 миллиардов рублей и еще около 10 миллиардов рублей инвестировать за счет собственных средств - итого свыше 56 миллиардов рублей. Эта сумма осталась неизменной?

       - Предварительно могу сказать, что около 50 миллиардов рублей точно сохранятся.

       - На какие цели эти деньги пойдут?

       - Программа разбита на три этапа. Первый - стабилизация. Мы должны решить вопросы с ликвидностью, обеспечить работу производства и рассчитаться с поставщиками. Наши проблемы проецируются и на них: некоторые предприятия серьезно зависят от нашего заказа. Например, завод «Протон-ПМ» в Перми, который производит двигатели для ракет-носителей «Протон-М», это около 80 % от загрузки его мощностей. Неплатежеспособность «Хруничева» сказывается и на нем: предприятие также в сложнейшем финансовом положении. Поэтому надо рассчитываться с долгами, что мы планируем закончить в 2016 году. Надеюсь, это позволит обеспечить ритмичную работу производства. Второй этап - это модернизация производства, то есть системные изменения самого Центра имени Хруничева. Это планируется начать в конце 2016 и завершить в 2019 году. С 2020 года стартует третий этап: процесс реформы завершится и начнет генерироваться прибыль. Тогда мы сможем начать рассчитываться с кредиторами, поскольку все предоставляемые нам сейчас средства - заемные. Мы их берем с обязательством погашения до 2025 года.

       - Что уже успели сделать?

       - Начали высвобождение производственных площадей, в этом году на московской площадке освободится порядка 13 га земли, такой же процесс идет и в Омске. Сокращение управленческого персонала, оптимизация производства. Например, в КБ «Салют» идет оцифровка документации для производства «Ангары», ведется обучение персонала.

       - Высказывалось предположение, что высвобождаемые земли Центра имени Хруничева будут проданы под застройку жилыми домами частным инвесторам.

       - С нашей стороны таких заявлений не было никогда. Мы получаем от ВЭБа кредитные деньги, поэтому под них должно быть заложено обеспечение: в данном случае - земля в Москве. Это наш единственный ликвидный актив на сегодняшний день. И сделать что-то с этой землей без согласования с банком невозможно. Залог - гарантия возмещения банку средств в том случае, если мы не сможем вернуть деньги. До 2025 года мы должны будем возвращать кредит, а что будет дальше с землей, будем решать вместе с Роскосмосом.

       - Как коллектив центра относится к проводимым преобразованиям?

       - Любые изменения болезненны, это из области человеческой психологии. Мы жили плохо, но привыкли к старым истоптанным тапочкам и выкинуть их не можем. А тут приходят новые люди и говорят:

       «Верьте нам, все будет лучше».

       Первые полгода было реально тяжело. Да и сейчас. Сказать, что образовался коллектив единомышленников, нельзя, но масштабного противостояния уже не чувствуем. Отчасти из-за того, что люди начинают понимать необходимость преобразования центра, видят первые результаты. Например, рост зарплаты.

       - В 2014 году средняя зарплата по ГКНПЦ составляла 37 000 рублей, к 2020 году вы обещали поднять ее до 78 000 рублей. Обещание сдержите?

       - Это одна из наших основных задач. Коммерческий пуск «Ангары-А5» намечен на 2016 год. Как «Ангару» прописали на Байконуре. В начале июня вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин и первый вице-премьер Казахстана Бакытжан Сагинтаев договорились начать строительство космического ракетного комплекса «Байтерек» с ракетой «Ангара» на космодроме Байконур в 2021 году, хотя соглашение о его создании было подписано еще в 2004 году. По информации «Ъ», эта стартовая площадка может быть использована для коммерческих запусков в интересах третьих стран. К этому моменту в распоряжении России должны быть по два стартовых комплекса для семейства «Ангара» на космодромах Плесецк и Восточный.

       - Вам удалось установить, почему предприятие оказалось в столь сложном состоянии?

       - Изучив внимательно экономическую и бухгалтерскую отчетность, мы пришли к выводу, что предприятие начало генерировать убытки с 2007 года. Это произошло не по какой-то одной причине, а из-за комплекса проблем: низкая производительность труда, избыточность имущественных фондов. Прибыль была только на бумаге, в отчетности, а в реальной жизни о прибыльности речи не шло. Вместо того чтобы бороться с причинами, рисовалась картина благополучия, которая только копила и копила проблемы. И в 2014 году наступил коллапс. Реально никто не занимался исправлением ситуации: по документам предприятие находилось в стабильном состоянии, все работало как часы. Надо вот только, чтобы государство еще разок помогло, и Центр имени Хруничева точно будет на коне. Но жизнь не обманешь: в прошлом году масштабы трагедии стали такими, что скрывать это уже стало невозможно.

       - В чем смысл создания производства «Ангары» в Омске?

       - Там мы создаем принципиально новое производство с теми технологиями, которые не применяются для сборки «Протонов». Невозможно интегрировать производство «Ангары» в те технологические цепочки, которые существуют на ракетно-космическом заводе в Москве: например, для «Протонов» используется аргонно-дуговая сварка и все технологии построены вокруг этого. В Омске мы внедряем фрикционную сварку.

       - Но ракеты «Ангара-1.2ПП» и «Ангара-А5» собирались в Москве.

       - На этапе опытно-конструкторских работ первые образцы, как правило, изготавливаются по существующим технологиям, но параллельно практически с нуля разворачиваем новое производство ракет-носителей.

       - До какого года планируете производить ракету-носитель «Протон»?

       - До 2025 года. Разгонные блоки типа «Бриз-М» и «Бриз-КМ» соответственно тоже. Впоследствии линейка разгонных блоков пополнится КВТК (кислородно-водородным тяжелого класса - «Ъ»), первый его пуск в составе тяжелой «Ангары» запланирован на 2021 год.

       - Почему изделия Центра имени Хруничева за последние пять лет столько раз подводили? Причем не только ракеты-носители, но и разгонные блоки?

       - На каком-то этапе потеряно управление технологической и производственной дисциплиной. Иными словами, люди почему-то решили, что выполнение плана производства - это первоочередная задача, что его нужно сделать любой ценой. Что низкая зарплата позволяет не исполнять свои обязанности должным образом. Но, садясь в автобус, вы не думаете о зарплате водителя. И зарплата водителя никак не снимает с него ответственность за жизнь пассажиров, пока он их везет. В центре произошел спад дисциплины, на это наложилась смена поколений, и, как следствие, пошли аварии.

       - Разрыв кооперации с Украиной как-то повлиял на деятельность Центра имени Хруничева? Интересует вопрос эксплуатации конверсионных ракет-носителей «Рокот».

       - Здесь свою роль сыграла не только позиция Украины. Эти ракеты были произведены более 30 лет назад, их ресурс не бесконечен, и постоянно продлевать его не просто нельзя, а невозможно. Приостановка их эксплуатации - это совокупность причин. У России есть решения, способные заменить «Рокот»: это и наша легкая «Ангара», и «Союз-2.1в», разработки ракетно-космического центра «Прогресс». На «Хруничеве» проблемы с Украиной не сказались: у нас были кооперационные связи, но они достаточно малы и некритичны. Как «Ангара-А5» ушла в отрыв. Первый в истории пуск ракеты-носителя тяжелого класса «Ангара-А5» с космодрома Плесецк прошел 23 декабря. Наблюдавший за ее стартом в прямом эфире президент Владимир Путин заявил, что с помощью данного комплекса можно гарантированно выводить на любые орбиты космические аппараты военного и гражданского назначения, укрепляя тем самым обороноспособность страны.

       - Когда можно ждать следующего пуска «Ангары-1.2»?

       - Мы рассчитываем провести его в 2017 году.

       - Первый пуск вы провели в 2014, а второй собираетесь провести через три года. Из-за чего возникает такой временной разрыв?

       - У нас сейчас идет этап опытно-конструкторских работ, «Ангара» еще не запущена в серийное производство, технологии еще не обрели окончательный вид. Поэтому создавать ракету в таких условиях трудоемко, нужно значительное время. Законченный вид производство «Ангары» примет к 2020 году - в Омске, третья ступень будет создаваться в Москве. Надо также понимать, что по результатам первых летных испытаний конструкторы выявляют замечания к работе ракеты, соответственно, надо вносить корректировку в техническую документацию. Поэтому конструкция и технологии производства от пуска к пуску будут совершенствоваться и, в конце концов, к 2020 году приобретут законченный вид.

       - Сейчас ракетно-космический центр «Прогресс» в Самаре планирует создать ракету «Союз-5.1». Конкуренции с ней в будущем не боитесь?

       - Однозначно - нет. Вы поймите: спроектировать можно абсолютно любую ракету, вопрос: сколько потребуется времени и средств не только на создание ракеты-носителя, но и инфраструктуры. Необходимо оценить эффективность этих инвестиций, насколько наличие нескольких вариантов ракет-носителей одного класса необходимо государству. При этом я соглашусь, что «Ангара» никоим образом не должна останавливать перспективные разработки в этом сегменте.

       - Следующий старт «Ангары-А5» намечен на 2016 год?

       - Да, планируем осуществить пуск в следующем году. Он будет коммерческим, сейчас идут переговоры с потенциальным заказчиком.

       - Как пришли к варианту модернизации «Ангары-А5» до варианта «Ангара-А5В», при помощи которого будут осуществляться пилотируемые полеты и реализовываться лунная программа? Правда ли, что увольнение гендиректора КБ «Салют» Юрия Бахвалова было связано с несогласием развивать эту разработку?

       - Напомню, Центр имени Хруничева не участвовал в конкурсе на разработку сверхтяжелого носителя - заявки подали «Энергия» и «Прогресс». Мы же подготовили предложения о возможности создания усовершенствованного проекта «Ангара-А5В», который благодаря своим модульным решениям, позволял бы быстрее и дешевле достичь поставленных целей. У меня на столе лежало заключение наших ведущих конструкторов, в котором говорилось, что такой вариант реален. Рядом лежал лист с одной единственной подписью, где утверждалось, что вариант «Ангары-А5В» нереализуем.

       - Это была подпись Юрия Бахвалова?

       - Да. Выбор у меня как руководителя был простой: либо поддерживаю Бахвалова и ставлю под сомнение квалификацию и компетентность всех подписавшихся за разработку «Ангары-А5В», либо принимаю решение другой стороны. Но тогда каково было бы реноме Бахвалова как руководителя? Я занял сторону специалистов, готовых вести этот проект, потому что не верю, что специалисты такого уровня могут все одновременно ошибаться, принять неверное решение. А один как раз может. Поэтому мы с Юрием Олеговичем и расстались. Сейчас я уже могу сказать, что это решение предопределило дальнейшее развитие Центра имени Хруничева до 2025 года и дальше. Мы попали в пилотируемую программу, хотя наши изделия раньше там никогда и не рассматривались. Это было по-настоящему судьбоносное решение.

       - Среди экспертов бытует мнение, что эксплуатация «Ангары-А5В» для пилотируемых полетов крайне опасна: при нештатной ситуации водород, используемый в качестве одного из компонентов топлива, мгновенно взорвется, лишив экипаж шансов на спасение.

       - Прежде чем посадить людей на «Ангару», весь космический комплекс пройдет полный цикл проверок и испытаний, поэтому не вижу смысла обсуждать домыслы. Если возникнет хоть какое-то сомнение, то людей в корабль никто не посадит, и это абсолютно однозначно.

       - От проекта еще более тяжелой «Ангары-А7» окончательно не отказываетесь?

       - Надо понимать, для чего мы ее будем делать, какой заказ будет. На сегодняшний день нет программ, для реализации которых требуется данный тип ракеты-носителя. А так технически проект вполне реализуем:

       «Создание спутников для нас - низкорентабельный бизнес».

       - Почему вы решили отказаться от тематики спутникостроения на предприятии? Например, от разработки аппарата дистанционного зондирования Земли «Обзор-О». Разве это направление не приносит дохода?

       - У нас нет инфраструктуры для изготовления космических аппаратов, нет испытательных и сборочных цехов, нет стендового оборудования. Лет десять назад, наверное, можно было бы попытаться что-то изменить, но сейчас уже поздно. В то же время есть предприятия, которые способны производить спутники: ВНИИЭМ, ракетно-космическая корпорация «Энергия», «Информационные спутниковые системы имени Решетнева», ракетно-космический центр «Прогресс». Они сильно продвинулись вперед и обогнали нас в рамках тематики космических аппаратов, это сформировавшиеся на рынке игроки. Есть вопрос: а что такого мы сможем предложить заказчику, чтобы обойти их? В чем наше конкурентное преимущество? Почему мы должны при нехватке тех же оборотных средств пытаться угнаться за ними, инвестировать в создание космических аппаратов? У них собственное производство деталей для спутников достигает 60 %! То есть можно понять, какую прибыль они с этого зарабатывают. У нас же глубина производства 20 %, то есть основную прибыль получают наши контрагенты. Для нас это низкорентабельный бизнес, лезть в который бессмысленно. Даже попытка нагнать их в этой компетенции крайне сложна, поскольку они всегда будут на шаг впереди.

       - Уголовное дело, связанное с приобретением ГКНПЦ в 2008 году компании International Launch Services Inc., отвечающей за маркетинг ракет-носителей «Протон» и «Ангара» на международном рынке, не сказывается на продвижении ракет иностранным заказчикам?

       - Нет, это точно нет.

       - А как будут развиваться ваши двигателестроительные предприятия, например Конструкторское бюро химавтоматики?

       - Развиваться будут обязательно, возможно, в рамках формируемого двигателестроительного холдинга. Но конкретно говорить еще рано.

       - Определились с планами относительно судьбы Усть-Катавского вагоностроительного завода?

       - Строительство трамваев для нас непрофильный бизнес, хотя это направление занимает сейчас там не более 40 %. В рамках реализации программы финансового оздоровления мы создаем центры компетенций, и в Усть-Катаве будем работать над созданием сухих отсеков ракет-носителей, штамповок и прочего. Постепенно начинаем туда переводить производство и других деталей для ракетно-космической техники. Что касается трамваев, то это может быть совместное предприятие с корпорацией «Уралвагонзавод». Бесконтрольная сборка привела к катастрофе. В мае Следственный комитет России (СКР) завершил расследование двух уголовных дел, возбужденных по факту катастрофы ракеты-носителя «Протон-М» с блоком из трех спутников ГЛОНАСС-М в июле 2013 года. Отвечать за аварию, ущерб от которой превысил 5 миллиардов рублей, будут три сотрудника Центра имени М. В. Хруничева и начальник военного представительства Минобороны РФ, который не проконтролировал их работу.

       - Минобороны в связи с неудачным пуском в июле 2013 года «Протона-М» подало к вам иск на 1,8 миллиарда рублей. Как будете реагировать?

       - Мы подготовили возражения и изложили свои аргументы, в соответствии с которыми считаем иск необоснованным. В настоящий момент мы обратились в Министерство обороны с просьбой урегулировать требование во внесудебном порядке. Но ситуацию надо рассматривать глубже. Ракетно-космическая техника - сложное изделие, во всем мире есть практика ее страхования. А у нас получается парадокс: при доставке ракеты на космодром мы ее страхуем, а при пуске - нет.

       - Почему так?

       - У меня такой же вопрос. Человеческий фактор присутствует на всех этапах, и исключать ошибку в любой момент просто нельзя.

       - Может, пора изменить практику?

       - Решение о страховании принимает заказчик, в данном случае - Министерство обороны.

       - А в целом как пытаетесь удержать потенциальных клиентов?

       - Мы согласовали с Роскосмосом и Объединенной ракетно-космической корпорацией стратегию продаж, она более прогрессивна и ориентирована на клиентов. Раньше не было разницы между теми, кто сделал заказ на одну ракету, и теми, кто работает с нами десятилетиями. Сейчас идет дифференциация наших клиентов, мы готовы делать постоянным заказчикам различные преференции.

       - Финансовые?

       - Не только и не всегда. Это и приоритеты в пусковом манифесте, и участие в контроле качества, ряд дополнительных услуг. Эту программу мы презентовали в начале этого года в Вашингтоне, надеемся на скорое заключение новых контрактов.

       Источник: Газета «Коммерсантъ» №148 от 18.08.2015.

Материал подготовил Дмитрий Мильгром.