СОСТОЯНИЕ КАЗАЧЬЕГО НАРОДА В СССР ПОСЛЕ ВОЙНЫ.

       К нам в редакцию пришёл интересный материал. Предупреждение - данная статья не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытие в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой.

       «Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм» - (Джордж Оруэлл).

       Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите - это слухи и домыслы и нечего более. Редакция категорически не разделяет мнение автора. Данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности. Всё является авторским личным оценочным суждением. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаем читателям составить своё собственное не зависимое от авторского оценочного суждения - мнение о произошедшем. Мы не имеем причин не доверять этим источникам, и если там вдруг имеется какая-либо недостоверная информация, проверить которую лично у нас нет возможности, то значит нас ввели в заблуждение. Никакого оскорбления или явного неуважения к кому бы то ни было в тексте не имеется, и если Вам что-то показалось, то значит это Ваши домыслы, а также это Ваше личное мнение, и автор не несёт ответственности за Ваши бурные фантазии! Все совпадения случайны.

       Ни о каком «статусе» Казачьего Народа в послевоенном СССР говорить не приходится. Так же, как и о каких бы то ни было «казачьих законах». Для коммунистического руководства Советского Союза казаков на официальном уровне не существовало. Наоборот, была поставлена, пусть и не озвученная громогласно и публично, задача растворить Казачий Народ в этнической массе «населения». Такая политика называется этноцидом, то есть тем же геноцидом, но без потоков крови. Этноцид, согласно научному определению - это политика уничтожения национальной идентичности, самосознания народа. Этноцид может проводиться как через политику ассимиляции, так и в процессе конструирования новых наций («советский народ») - через уничтожение или изменение самосознания старых или их части. Оба этих варианта этноцида были в полной мере применены к Казачьему Народу. Поэтому мы здесь и говорим не о статусе казаков в послевоенном СССР, а о «состоянии». С теми казаками, что воевали против большевизма на стороне Германии и были в 1945 году выданы англичанами Сталину, всё понятно: часть погибла уже во время передачи их в лапы НКВД, часть погибла затем в лагерях, часть сумела выжить, отмучившись в ГУЛАГе по 25 лет, а выданные казачьи вожди 17 января 1946 года были повешены во дворе Лефортовской тюрьмы в Москве. Их имена нельзя не вспомнить:

       - П. Н. Краснов,

       - С. Н. Краснов,

       - А. Г. Шкуро,

       - Т. И. Доманов,

       - Султан-Гирей Клыч (кавказец),

       - Гельмут фон Панвиц (немец).

       После разгрома Японии в руки Сталина попал ещё один легендарный атаман - забайкалец Г. М. Семёнов. Он на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1946 года был приговорён к смертной казни через повешение с конфискацией имущества как «враг советского народа и активный пособник японских агрессоров». 30 августа 1946 года его казнили. И только после этого развернулся в полной мере третий этап геноцида Казачьего Народа (два первых были до войны). Теперь это был этноцид исторической памяти казаков. Поддержка казачьей этнокультурной самобытности стала неактуальной и быстро прекратилась. Были расформированы казачьи части РККА, самоназвание «казак» вновь автоматически бросало на человека тень неблагонадёжности. И хотя ещё до 1950 года продолжали действовать на Кубани партизанские казачьи отряды, это были уже искры затухающего огня. К середине 1950 годов необходимость в продолжающемся физическом уничтожении Казачьего Народа уже иссякла.

       Процентная экзекуция среди всех слоёв общества привела к тому, что все они были уже подавлены и безвольны. И это подавление и безволие выразилось не в том, что Казачий Народ безмолвствовал, либо не осознавал, что происходило, а в том, что сопротивляться он уже был не в состоянии, он не мог действовать. Правда, в США 6-8 июля 1959 года был принят, и 17 июля 1959 года подписан президентом Д. Эйзенхауэром закон, получивший название «Закон о порабощённых нациях» (Public Law 86-90). В нём, в частности, говорилось и о казаках, которые теперь, через 14 лет после их выдачи союзниками коммунистическому режиму в качестве «непорабощённых» и продолжавших умирать в концлагерях СССР. По американскому закону 1959 года впервые на законодательном уровне было провозглашено формальное признание права Казачьего Народа на собственное национально-государственное образование - Казакию. И это прозвучало в то время, когда на исторических казачьих землях по нарастающей шла волна этноцида. И было бы неправдой сказать, что все казаки как один оказались невосприимчивы к воздействию на них государственной политики. Некоторую часть Казачьего Народа коммунисты смогли-таки превратить либо кнутом, либо пряником в манкуртов, то есть в рабов, сознательно предававших свои национальные корни забвению. Для казаков внутри СССР наступила пора исторического провала в безвременье. И как последняя затухающая искра - стихийное выступление рабочих Новочеркасского электровозостроительного завода в 1962 году. Это произошло в былой столице донских казаков и большое число рабочих завода было по происхождению казаками. Конечно, советская власть погасила эту протестную искру кровавым расстрелом. Информация о расстреле была засекречена.

       В период этноцида Казачий Народ лишался исторической памяти и национальной гордости, которые усиленно подменялись советским историософским мифотворчеством и буквально вбиванием в головы (наряду с другими народами СССР) идеологемы о появлении в стране «новой исторической общности - советского народа». В частности, советская власть методически, годами уничтожала память о казачьем Семиречье, стирая с географических карт исконные наименования станиц, посёлков и городов. В 1968 году с карты Семиречья исчезло последнее казачье поселение, носившее официальное название «станица» - Иссыкская, ставшее городом Иссык. А вот свидетельство из того времени от казачьего потомка С. Рубцова, которое очень понятно и чётко показывает то состояние, в котором пребывали в послевоенном СССР выжившие представители Казачьего Народа. Казаки были окончательно раздавлены. И им осталась только бессильная ненависть, о которой и пишет С. Рубцов:

       «Залитый солнцем Ростов конца шестидесятых. Марево зноя над раскалённым асфальтом. Тихий шелест листвы в кроне старого дерева у перехода через улицу Энгельса. Я стою в его тени и держу за руку свою тётю, во все глаза разглядывая колонны идущих мимо солдат. Тишина замершего в полуденной дрёме города, нарушаемая лишь резкими звуками команд и мерным шумом шагов проходящего строя.

       - Как же я вас ненавижу, - неожиданно раздаётся надо мной голос тёти, Полины Николаевны Рубцовой, интеллигентнейшего человека и врача, закончившего ещё Варшавский Университет.

       - Почему ненавидите, тётя Лина? Это же наши солдаты, - оторопело посмотрел я на неё, за всю жизнь не позволившую себе грубого слова.

       - Какие они тебе «наши»? Ты знаешь, как мы жили, пока они сюда не пришли?

       И я осёкся, увидев остановившиеся её глаза на бледном от ненависти лице. Что за ненависть жгла её душу, не сумевшая погаснуть за столько лет? И возможно ли вообще простить прошлое? Я так и не успел узнать у неё это. Слишком мал был, когда она уже ушла из жизни. А больше и спросить было некого».

       В 1950-1960 годах Казачий Народ был придушен, растрёпан, искалечен, заморочен - и умер. Люди-то остались, но уже и сами не осознавали себя казаками.

       «Собирая материалы для данной книги, - писал в своём историческом исследовании «Казачество» писатель-казак В. Е. Шамбаров, - я обратился к герою Афганистана, донскому казаку генералу Юрию Петровичу Генералову, попросил привести примеры действий казаков на той войне. Он ответил:

       «Да ведь мы тогда об этом не думали».

       И я понял, что его ответ как раз и есть самый полный и исчерпывающий. Имеет ли смысл выискивать яркие дела казаков, если не было казачества?».

       Тринадцать лет спустя после принятия в США закона «О порабощённых нациях», 16 июля 1972 года в этой стране был установлен «День порабощённых народов», который с тех пор и по сегодня ежегодно отмечается и о чём внутри СССР, конечно, мало кто тогда мог знать. Но ни одно другое государство в мире, даже зная об этом, не последовало примеру американцев и до сих пор не приняло подобного нормативного акта, тем самым молчаливо соглашаясь с длящимся преступлением (по определению ООН) - этноцидом Казачьего Народа.

       Семь десятилетий коммунистического режима, проводившего политику этноцида, способствовали «перемешиванию» казачьего социума, результатом которого стало рассеяние по всему пространству СССР, включая отдалённые северные регионы, чему сегодня удивляются некоторые «специалисты» по казачьей истории, мол, «откуда здесь казаки, они никогда здесь не жили». Также по этой причине возникло много смешанных браков, из-за чего сегодня казачьими потомками себя могут считать (и многие считают) как по отцовской, так и по материнской линии - смотря у кого какое преобладает национальное самоощущение, самосознание. Такое устроенное советской властью искусственное «перемешивание» стало также причиной проникновения казаков во все основные социальные группы, что в каких-то случаях сопровождалось утратой казачьего самосознания, а в иных, наоборот, обостряло его. Ведь несмотря на то, что большевики грубо вмешались в казачью жизнь, стремясь её полностью ассимилировать, уничтожить, вытравить, переделать «на советский лад», долгое время это не слишком успешно удавалось сделать, поскольку оставались ещё живы прежние хранители традиций - старики и старухи, которые порой осмеливались что-то рассказывать своим внукам и правнукам. И в этом во многом таился секрет того непонятного и внезапного, как налетевший смерч, возрожденческого казачьего всплеска, что поразил всю Россию на рубеже 1980-1990 годов, как только ослабла мёртвая чекистская хватка. В «Казачьем взгляде» (№ 6, 2000 год) была помещена заметка казака из Пензы Сергея Малькова «Зарисовки с Дона». В ней видно то состояние донских казаков, в котором они пребывали накануне вспышки их возрождения. Приведу лишь коротенькую выписку:

       «Шёл конец 1980. В стране продолжалась горбачёвская перестройка. Мне привелось в ту пору побывать на казачьем Дону. И вот что отложилось от того времени в памяти. Автобус идёт от Волгограда (Царицына) до города Клетского (бывшая станица Клетская). Познакомился со спутницей. Она рассказала, как в середине 1980 в Клетском было стихийное выступление казаков. На какой-то праздник чеченцы выпили и пошли по улицам с песней:

       «По Дону гуляет чечен молодой» - (Издевательски переиначенная казачья песня «По Дону гуляет казак молодой» - Примечание автора).

       Казаки вышли кто с кольями, кто с ружьями.

       «И кое-кому ноги-то переломали!», - с видимым удовольствием заключила женщина.

       Рассказывают, в станице Островской, что стоит на бывшем рубеже казачьих земель с крестьянами слободы Даниловка, казачья молодёжь тайком уже носит лампасы. Жители Даниловки перешёптываются:

       «У них и шашки есть, и даже пулемёты!»».

Александр Дзиковицкий, лидер Всеказачьего Общественного Центра (ВОЦ).