КАЗАКИ В 1917 ГОДУ.
Сегодня порой можно слышать от доморощенных историков из числа «правильных белых» упрёки в адрес казаков, которые, мол, глубоко виноваты перед Российской империей, перед троном, перед всеми другими народами империи, что в 1917 году сразу не выступили против революционной заразы, предпочтя позицию нейтралитета. Их, мол, «почётный долг и святая обязанность» была, как наиболее военизированного и боеспособного населения страны, немедленно выступить против всевозможных революционеров, задушить на корню всякое национальное и социальное недовольство и тем самым спасти другие народы, и прежде всего русский, от последующего большевистского террора. Насколько же обоснованны такие претензии, и чем можно объяснить «безучастное» поведение казаков до начала Гражданской войны? Прежде всего, было бы неправдой отрицать, что казаки в 1917 году в значительной мере находились под влиянием пропаганды разных радикальных агитаторов, включая большевиков. Последние едва ли не впервые в истории сознательно и целенаправленно применили тогда технологию обработки массового сознания, которая впоследствии получила название «информационной войны». Единственным отличием настроений казаков от настроений других слоёв общества, кроме одобрения абстрактных лозунгов «свобода, равенство и братство», «землю - крестьянам, фабрики - рабочим» и «немедленный мир без аннексий и контрибуций», было наличие в казачьей среде сугубо своих, особых интересов. Не сословных, а национальных. Или этнических. Интересов, основанных на исторической памяти былого, независимого от России существования Казачьего Народа, собственного демократического права и широкого самоуправления общин. Многие из них считали, что благодаря счастливому стечению обстоятельств, когда пало российское самодержавие, против которого в защиту своей воли казаки ранее неоднократно поднимались на вооружённую борьбу, Казачий Народ получил долгожданную счастливую возможность вернуть себе прежнюю независимость от империи и начать собственное жизнеустроение. При этом подавляющее большинство казаков и их лидеров видело наиболее предпочтительной форму сосуществования с другими народами павшей империи в виде федеративно-организованной республики, где каждое казачье Войско станет равноправным субъектом такой федерации. Причём, под воздействием «информационной войны» крайне левых, политические позиции казачества в период от Февральской революции до Октябрьского большевистского переворота претерпевали постепенную трансформацию в сторону всё большей радикализации его взглядов и настроений. А. И. Деникин позже отмечал:
«Если до июля (1917 года) казачество вотировало всемерную поддержку правительству и полное повиновение, то позже оно, признавая до конца власть правительства, вступает в резкую оппозицию по вопросам об устройстве казачьего управления и земства, против применения казаков для усмирения мятежных войск и районов и так далее».
Одновременно во многих казачьих Войсках происходил процесс официального расширения властных полномочий войсковых атаманов и войсковых правительств, то есть воссоздавалось региональное управление при увеличении полномочий местного самоуправления. Атаман Кубанского казачьего Войска в 1990-2008 годов В. П. Громов на вопрос, относящийся вообще к периоду 1917-1918 годов, «Как отнеслось казачество к упразднению монархии?», отвечал так:
«Очень спокойно. Дело в том, что уже к началу ХХ века казачество тяготилось своим сословным положением и своей службой. Второй причиной спокойного отношения к упразднению монархии было то, что казаки устали от войны. К моменту начала революционных событий в стране казаки как раз возвращались с фронтов Первой Мировой войны. И, естественно, уставшие. Когда Корнилов организовывал антибольшевистское движение на Дону, то казаки к нему практически не примкнули. К нему пошли курсанты, кадеты и так далее - порядка 3 тысяч человек».
Летом 1917 года, учитывая важность происходивших политических процессов, в среде казачества, как фронтового, так и станичного, активизировали свою агитационно-пропагандистскую деятельность представители различных политических партий. Набирала обороты и большевистская агитация. Так, располагавшие довольно небольшими силами местные большевики весьма активно действовали на Кубани и на Тереке. И кубанские казаки, возвращаясь с фронта, домой, прислушивались к заманчивым лозунгам большевиков. Настораживала только их полная неожиданность. В то же время обрусевший класс казачьих командиров, отсталый политически и застывший на принципах рухнувшего российского самодержавия, в противовес большевистской пропаганде не сумел предложить ни одной свежей, доходящей до казачьего сердца идеи. В августе 1917 года в стране нарастал серьёзный политический кризис. Выход из сложившейся крайне тревожной ситуации, по мнению правительства, должно было подсказать Всероссийское Государственное совещание, открывшееся 12 августа в Москве. В его работе принимали участие и делегации от казачьих Войск страны. Декларация, прочитанная донским атаманом Калединым от имени всего казачества, произвела очень сильное впечатление. Но его несколько ослабило последовавшее на другой день выступление есаула 7-го Оренбургского казачьего полка, председателя Казачьей секции ВЦИКа Советов рабочих и солдатских депутатов А. Г. Нагаева. Он заявил, что трудовое казачество не разделяет изложенные Калединым положения, к тому же последний не имел права якобы выступать от имени всего казачества России. Налицо был вполне определённый политический раскол, правда, не столько среди казачества как такового, сколько между казачьими лидерами и выразителями мнений небольшой части радикально настроенных казаков. Но на свидетелей данного инцидента это произвело весьма значительное впечатление, поскольку противоречило их устоявшимся воззрениям на казачество как единомышленную и прочно сплочённую массу. Попутно нарастала враждебность между казаками и Временным правительством Керенского. В сентябре состоялись войсковые Круги и Съезды во многих казачьих Войсках страны. Временное правительство, обвинив донского атамана Каледина в сепаратизме и попытке оторвать от России Дон, потребовало его явки на суд в Петроград. В ответ, по настоянию Митрофана Петровича Богаевского, донской войсковой Круг восстановил старый казачий закон:
«С Дона выдачи нет».
Временное правительство и армейское командование далеко не безосновательно считало казачьи части наиболее организованными, дисциплинированными, боеспособными, надёжными в политическом и военном отношениях. Но в то же время ими не в полной мере учитывались изменения, произошедшие в сознании и общих настроениях казаков после падения трона и появившихся надежд на былую казачью волю. Наиболее отчётливо они проявлялись в казачьих полках столичного гарнизона. Неслучайно в начале октября атаман А. М. Каледин направил командующему Петроградским военным округом срочное письмо, в котором настаивал на выводе донских полков из столицы. Но только через две недели, 20 октября, военный министр А. И. Верховский отдаёт распоряжение начальнику штаба Северного фронта генералу С. Г. Лукомскому о смене казачьих полков в Петрограде по причине их большевизации. При этом следует оговориться, что, употребляя термин «большевизация», официальные лица подразумевали общее усиление процессов критических, оппозиционных настроений среди казаков столичного гарнизона, отчасти падение дисциплины и, как следствие, отказ от исполнения приказов. О какой-либо их действительной большевизации, то есть о принятии большевистских политических установок, поддержке большевистской партии, говорить не приходилось. Осенью 1917 года нарастали дезинтеграция, неконтролируемые процессы, радикализация массового общественного сознания. Заметно осложнилась обстановка непосредственно на территориях каждого Войска. В начале осени 1917 года продолжалось организационное укрепление и усиление властных функций высших органов казачьего самоуправления. При этом возглавлявшие их казачьи лидеры, официально полностью поддерживая правительство и признавая его высшие властные приоритеты, всячески стремились к усилению и формальных, и реальных законодательных и исполнительных полномочий казачьих органов власти. Они активно отстаивали федеративные принципы государственной организации. Попытки правительства контролировать эти процессы в казачьих Областях вызывали у них значительное недовольство, рассматривались как вмешательство «во внутренние казачьи дела». Во всех своих действиях казаки видели возвращение к прежнему независимому состоянию «эпохи допетровской» и требовали, чтобы новое русское правительство считалось с их правом избрать по своему желанию форму взаимоотношений с Россией. Однако Временное правительство во главе с премьер-министром и верховным главнокомандующим А. Ф. Керенским увидело в этом «измену революционной родине», и, после неудовлетворённого требования вызова к себе на суд атамана Каледина, готово было начать наступление на Дон, мобилизовав для этого два военных округа. Именно в это время, 20-го октября 1917 года, войсковой Круг постановил считать Донское Войско независимой Республикой впредь до образования в России порядка, приемлемого для казаков. С началом большевистского мятежа правительство опять вспомнило о всегдашней российской палочке-выручалочке - о казаках - и захотело привлечь их себе на помощь. С этой надеждой оно предприняло настойчивые попытки по привлечению для борьбы с большевиками 1-го, 4-го и 14-го Донских полков, находившихся в Петрограде. В ночь с 24 на 25 октября А. Ф. Керенский отдаёт приказ о направлении на подавление беспорядков находившиеся в столице донские полки:
«Не теряя ни минуты, выступить на помощь Центральному Комитету Советов, революционной демократии, Временному правительству».
Но казаки, отношения у которых с правительством были уже изрядно подпорчены, не поспешили выполнить данный приказ. Утром 25 октября командиры всех трёх донских полков довели до сведения правительства, что общим решением полковых комитетов казаки отказываются выступать на защиту правительства без поддержки пехотных армейских частей, броневых автомобилей и пулемётов. Условие привлечения пехоты для совместных действий казаки выдвигали отнюдь не просто так. За этим скрывалась не чисто военная тактическая подоплёка, а скорее политическая. Для казаков «пехота», состоявшая из крестьян и рабочих, являлась выразителем доминирующих политических взглядов и настроений большинства населения страны. Поэтому, говоря о возможности каких-либо действий в поддержку правительства только совместно с пехотой, казаки присоединялись к воле народа, выразителем которой, по их мнению, могли служить солдаты. Позиция донских казаков во время большевистского мятежа в столице, учитывая численность и уровень боевой подготовки красногвардейцев, практически нейтральная позиция основной массы солдат гарнизона, во многом непосредственно сказались на его ходе и отчасти на общих итогах. Ведь не следует упускать из виду значительные боевые возможности казачьих полков, к тому же при пассивности подавляющего большинства солдатских частей.
События, развернувшиеся в казачьих областях страны в конце октября 1917 года, отличались большой остротой и драматичностью. Сторонники большевиков любят рассказывать, что «народ поддержал советскую власть», но под «советской властью» в 1917 году подразумевали не только радикальных религиозных фанатиков-коммунистов, но и эсеров (социалистов-революционеров). Эсеры, также стремясь к построению социализма, считали, что строить его следует не революционным, но эволюционным путём. И они не собирались «ломать страну о колено». Поэтому, даже после Октябрьского переворота большевиков эсеры смогли выиграть выборы в Учредительное собрание. 375 мандатов правых эсеров, лишь 175 мандатов большевиков, и всего лишь 40 мандатов левых эсеров дали выборы в «учредиловку». Осознав, что Всероссийское Учредительное собрание будет эсеровским, коммунисты его разогнали, уничтожив последний шанс на демократический компромисс, о котором мечтали казаки, и спровоцировав тем самым Гражданскую войну. Медленно, не сразу после Октябрьского переворота, казачество под воздействием большевистской агитации вовлекалось в братоубийственную междоусобную драку не на жизнь, а на смерть, когда в смертельной схватке «казаки белые» и «казаки красные» в значительной мере облегчили большевикам тотальную войну против казачества в целом. Большое влияние на казаков оказало обещание большевиков прекратить тяжёлую, разорительную Мировую войну, которая тяготила казачество, нёсшее основную её тяжесть. Истоки нейтралитета казачества довольно точно выявляет в своих воспоминаниях А. И. Деникин:
«Определилось яснее настроение донских казаков. Не понимают совершенно ни большевизма, ни «корниловщины». С нашими разъяснениями соглашаются, но как будто плохо верят. Сыты, богаты и, по-видимому, хотели бы извлечь пользу и из «белого», и из «красного» движения. Обе идеологии теперь ещё чужды казакам, и больше всего они боятся ввязываться в междоусобную распрю».
Но и та, и другая противоборствующие стороны активно старались перетянуть казаков к себе (или, по крайней мере, не пустить к противнику). Велась активная агитация, словом и делом. Белые делали акцент на сохранении вольностей, казачьих традиций, самобытности. Красные - на общности целей социалистической революции для всех трудящихся, на товарищеских чувствах казаков-фронтовиков к солдатам. Наибольшей симпатией большевики пользовались среди беднейших слоёв казачества. Фактически же, элементы религиозного сознания в агитации красных и белых, а также методы пропагандистской работы были сходными. Но вообще, искренними не были ни те, ни другие. Всех в первую очередь интересовал лишь боевой потенциал казачьих войск. И в результате вскоре последовавшей Гражданской войны казачий этнос уменьшился примерно вполовину, причём вырублен был самый пассионарный, физически крепкий состав народа. Выжить смогли в основном всякого рода хитрецы, либо откровенные вырожденцы. Таким образом, всё произошедшее можно назвать мощнейшей отрицательной селекционной работой, произведённой над Казачьим Народом, после которой качество этноса не улучшается, а деградирует. К факторам, оказавшим немаловажное влияние на ход и итоги Гражданской войны, относятся, в частности, расслоение внутри казачества и его взаимоотношения с иногородним населением казачьих районов. Как же воспользовались этой ситуацией преемники Российской империи - большевики? Прежде всего, они активно поддержали претензии иногородних (то есть не казаков) на казачью землю. Первые карательные акции против казаков были организованы большевиками сразу после Октябрьского переворота силами «интернационалистов» (латышей, мадьяр, китайцев и других), «революционных матросов», горцев Кавказа, иногороднего населения казачьих Областей. Но не только репрессиями большевики стремились нейтрализовать сопротивление казачества. Принимая во внимание его значение как довольно серьёзной военной и социально-политической силы, сразу же после Октябрьского переворота на него обращает пристальное внимание советское правительство - Совет Народных Комиссаров (СНК). Большевистское руководство ставило целью отрыв казаков от войсковых властных структур, их выход из-под влияния казачьих лидеров во главе с атаманами и в некоторой степени даже возможное привлечение части казачества на сторону «власти рабочих и крестьян». Основной упор при этом большевики стремились делать на разрушение традиционных, так называемых общеказачьих взглядов и настроений, внесение в казачью среду социально-классовых антагонизмов. Их первостепенной задачей являлась максимальная нейтрализация казачества как возможной социальной базы антисоветского движения. Важная роль в этом отводилась массированному агитационно-пропагандистскому воздействию на казаков, в первую очередь на фронтовиков. Особое внимание советскими лидерами уделялось выработке общих положений политики по отношению к казачеству. В их основе лежал принцип любых, в том числе заведомо невыполнимых и явно нереальных обещаний всевозможных льгот и уступок казакам. Первостепенное значение большевистские вожди придавали постоянной и настойчивой пропаганде среди казачества идей социального неравенства и искусственному ускорению процессов раскола казачьей среды по классовому признаку. В силу целого комплекса причин этнического, политического и социального характера деятельность большевиков в данном направлении заметно осложнялась. Но с течением времени она всё же стала приносить свои результаты. Исключительно важную роль в проведении большевистской политики по отношению к казачеству играл сформированный ими Казачий Комитет ВЦИК. Вскоре после прихода большевиков к власти, 4 ноября 1917 года, в Петрограде состоялось совещание представителей казачьих частей, и из числа наиболее радикально настроенных казаков был образован Казачий Комитет при ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. В него вошли некоторые радикально настроенные казаки донских и кубанских полков, находившихся в Петрограде и Финляндии, а позже и представители различных оренбургских, уральских, сибирских и астраханских казачьих частей. Вскоре на одно из заседаний Казачьего Комитета ВЦИК прибыл второй по значению вождь большевиков еврей Лев Троцкий (Лейба Бронштейн). По словам одного из руководителей Казачьего Комитета И. Ульянова:
«В ясной, живой и обстоятельной речи товарищ Троцкий подробно осветил перед собравшимися казаками современное политическое положение страны. Касаясь казачества, товарищ Троцкий указал, что лично он:
«Как и Совет Народных Комиссаров, с полным доверием относится к трудовому казачеству, нисколько не сомневаясь в их революционности, неизбежной с казачьей свободолюбивой натурой»».
При этом Троцкий отметил, что он:
«Отдаёт полную справедливость удивительной дисциплинированности казачьих войск, их храбрости, сознательности, верности и готовности на жертвы».
В заключение Троцкий заявил:
«Так как центральная советская власть мало знакома с жизнью казачества и ещё менее с его психологией, просим Казачий Комитет принять на себя не только инициативу к принятию мер, служащих к улучшению жизни трудового казачества, но и оказывать со своей стороны помощь центральной советской власти при разрешении всех возникающих казачьих дел».
Члены Казачьего Комитета с энтузиазмом принялись за дело. Ими были разработаны проекты декретов о казачьем землевладении, о гражданском управлении в казачьих Областях и ряд других проектов. При участии Казачьего Комитета Совнарком издал обращение к казакам, в котором говорилось:
«Братья казаки, вас обманывают, вас натравливают на остальной народ, вам говорят, будто Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов ваши враги, будто они хотят отнять вашу казацкую волю, вашу казацкую «вольность». Не верьте, казаки, вам лгут. Вас преступно обманывают».
И казаки выбрали. В подавляющей массе они поверили и лояльно отнеслись к советской власти, став пассивно ожидать справедливого решения своей судьбы. В этой большевистской агитации и заключалась главная причина первоначальной пассивности утомлённого войной казачества. Революционеры применили тогда информационное оружие, ложными обещаниями и уверениями обезоружив вероятного казачьего противника. Казачий Комитет выпустил своё воззвание, в котором говорилось:
«Земли казачьи принадлежат казакам, никто их отбирать не будет, а за утраченное имущество на войне каждый получит вознаграждение».
Таковы были посулы, а что получилось на деле, мы все теперь знаем. В функции Казачьего Комитета ВЦИК входило участие в выработке политики советской власти по отношению к казачеству и непосредственное руководство агитационно-пропагандистской работой среди казаков. Его деятельность была весьма плодотворной и довольно эффективной, поскольку казаки-члены этого Комитета хорошо знали нужды и чаяния казачества, возможные методы их удовлетворения. Поэтому многие решения Совнаркома, принятые на основе предложений Казачьего Комитета, вызывали неподдельный интерес у казаков. Характерен следующий эпизод: 16 ноября члены Комитета приняли постановление № 12, восьмой пункт которого гласил:
«Принять снаряжение казаков на счёт государства, о чём просить Совет Народных Комиссаров издать декрет».
На основе данного постановления позже были разработаны соответствующие законопроекты и представлены во ВЦИК и СНК. Спустя короткое время они получили одобрение СНК. Лучшего материала для большевистской агитации среди казаков было не найти. Оглядываясь на этот пример прошлого, приходится признать, что и сегодня любая политическая сила, желающая привлечь казаков, так же могла бы склонить казаков на свою сторону. Только теперь такой силе надо провозгласить другие ориентиры. Ориентиры, волнующие социально активных представителей Казачьего Народа в начале XXI века. Это - признание казаков самобытным и равноправным с другими народом, их право на построение своего национально-государственного образования и на установление в нём традиционного широкого казачьего самоуправления. И тогда вполне может быть создан социально-политический альянс с казаками, который, что тоже не исключено, и на сей раз может оказаться всего лишь повторением большевистского шулерства. И если бы в нынешнем кремлёвском руководстве были достаточно умные или хотя бы просто знающие историю люди, они бы подсказали Путину, что не стоит тратить силы и огромные бюджетные средства на культивирование гибридного реестрового казачества - всё равно это только недееспособная фейковая имитация, отторгаемая и этническими казаками, и всем населением РФ, а надо всего лишь привлечь казаков тем же самым способом, который он применил в отношении Чечни. Но у бывшего чекиста, видимо, нет, не только собственного вразумительного понимания казачьего вопроса, но и способных надоумить его советников.
И потому таким образом, используя вышеозначенные обещания, привлечь к себе казаков может кто угодно другой, что, однако, тоже совершенно не исключает обман по большевистскому образцу. Гарантией же против такого мошенничества может служить только одно: отсутствие раскола среди этнических казаков на два фронта, со своими различно исповедываемыми идеалами, какое произошло столетие назад, и вместо этого - единство в понимании своей Главной Цели. Но вернёмся в прошлое. Характерный признак начинавшегося в конце 1917 - начале 1918 годов весьма специфичного периода Гражданской войны - это появление на политической сцене беспартийных казачьих лидеров, выдвинутых фронтовиками. Они невольно помогали утвердиться советской власти, но неизбежно должны были рано или поздно войти с ней в конфликт по идеологическим причинам из-за антиказачьей политики большевиков. Деятельность Казачьего Комитета ВЦИК сыграла значительную роль в пропаганде среди казачества просоветских и пробольшевистских идей, способствовала его отходу от поддержки войсковых правительств и проводимой ими антисоветской политики. Со временем масштабы агитационно-пропагандистской работы большевистских агитаторов на территориях казачьих Войск всё более возрастали. Только в ноябре 1917 года и только по линии Петроградского ВРК в районы антисоветских выступлений, главным образом в казачьи области, было послано 106 комиссаров, 61 инструктор, более 600 агитаторов. А Петроградский комитет РСДРП(б) предписал партийным организациям столицы выделить не менее 500 агитаторов для посылки на Дон, Кубань, Урал. Агитационное воздействие большевиков на казачество начинало приносить свои практические результаты. Как позже отмечал бывший председатель Кубанского краевого правительства Л. Л. Быч:
«Пропаганда эта велась удивительно широко и умело - в Край вливались тысячи пропагандистов и миллионы большевистских брошюр и листовок, - яд большевизма начал заражать казачество, прежде всего разлагая в нём дисциплину и особенно успешно среди неустойчивой, сбитой с толку молодёжи».
Весьма небезуспешно осуществлялась просоветская агитационно-пропагандистская деятельность и в армейских казачьих частях. В итоге в некоторых из них уже в ноябре большинство казаков склонялось в пользу Совнаркома. На Дону наиболее упорная борьба между большевиками и казачьим войсковым правительством развернулась за Ростов, власть в котором находилась в руках местного ВРК. 18 ноября 1917 года атаман Каледин отдаёт приказ о наступлении на город. Но казаки отказались его исполнять. Дело даже доходило до того, что атаману приходилось ездить и уговаривать чуть ли не каждый полк и каждую батарею. А казаки нескольких сотен, расквартированных в Ростове, открыто заявили, что драться с рабочими и солдатами не будут. Явное нежелание казаков участвовать в вооружённой борьбе с рабочими дружинами отмечали и прибывшие в Ростов на помощь революционным силам моряки Черноморского флота. Такие же далеко не воинственные настроения превалировали и среди казачьих частей, находившихся в других районах Области. Участились случаи отказа казаков от исполнения приказов. Причём с каждым днём данные настроения усиливались и становились доминирующими. Даже сам Каледин в беседе с генералом Деникиным с горечью констатировал:
«Отдаю распоряжение и знаю, что почти ничего исполнено, не будет».
Напряжённая обстановка складывалась в ноябре 1917 года и на Кубани. Даже официальный орган казачьей администрации газета «Вольная Кубань» отмечала, что надежды местного правительства на поддержку прибывших с фронта воинских частей не оправдались, ни одна из них не подчинилась приказам. Отношение казаков к советской власти в конце 1917 - начале 1918 годов зафиксировано в воспоминаниях многих очевидцев тех событий, в частности А. П. Богаевского:
«Отравленные пропагандой на фронте, строевые казаки спокойно ждали советской власти, искренно или нет считая, что это и есть настоящая народная власть, которая им, простым людям, ничего дурного не сделает. А что она уничтожит прежнее начальство - атамана, генералов, офицеров да, кстати, и помещиков, - так и чёрт с ними. Вообще настроение всего казачества в массе мало чем отличалось от общего настроения российского крестьянства: казаки ещё не испытали на своей шее всей прелести советского управления. Остальные «держали нейтралитет».
В первые месяцы существования советской власти казаки в целом стремились к одному - к мирной жизни. В принципе, если бы не антиказачья политика большевиков, казаки могли бы не стать противниками Советов. В условиях, когда казачество выжидало, у коммунистов был реальный шанс привлечь его на свою сторону. Но отношение большевиков к казачьему этносу определилось буквально в первые часы существования нового режима. В работе Ленина «Советы постороннего», написанной в дни Октябрьского переворота, вождь революции назвал казачий край «Вандеей». Эта аналогия предопределила трагическую судьбу казачьего народа. Остаться нейтральными, не вмешиваться в начинавшуюся в стране Гражданскую войну казакам не удалось. Десятки тысяч вооружённых, обученных военному делу людей представляли собой силу, не учитывать которую было невозможно (осенью 1917 года в армии было 162 конных казачьих полка, 171 отдельная сотня и 24 пеших батальона). Острое противостояние красных и белых в итоге дошло и до казачьих Областей. Войсковые правительства из-за растущего нежелания подчиняться им казаков-фронтовиков приступали к формированию местных добровольческих отрядов. На Дону и Кубани они назывались партизанскими. Однако во все эти добровольческие формирования вступало крайне ограниченное число добровольцев, в том числе офицеров. Так, находившийся тогда на Дону генерал А. И. Деникин позже отмечал, что донское офицерство, насчитывавшее несколько тысяч, до самого падения Новочеркасска уклонялось вовсе от борьбы: в донские партизанские отряды поступали десятки, в Добровольческую армию - единицы, а все остальные, связанные кровью, имущественно, земельно с Войском, не решались пойти против ярко выраженного настроения и желания казаков-фронтовиков. Примерно такая же картина наблюдалась и на Кубани. В Уральском Войске группу казачьих офицеров собрал полковник, позже генерал-лейтенант М. Ф. Мартынов. Этот отряд разогнал все советские организации в городе Уральске. Образовались отряды казачьих офицеров в Оренбургском, Астраханском и Забайкальском Войсках. Причём здесь они представляли собой хоть и небольшую по общей численности, но достаточно существенную в военном отношении силу.
В партизанские отряды шла молодёжь, не уступавшая в доблести соплеменникам-фронтовикам, шли офицеры, определившие уже свои политические позиции, не желавшие примириться с той ролью затравленной дичи, которую ему уготовил «революционный народ». И в то время, когда казаки-фронтовики ожидали выполнения обещаний красной Москвы, в отрядах донских партизан собрались лучшие из лучших. Именно им выпало на долю сохранить непрерывность борьбы за те идеалы, которые через несколько месяцев стали основной целью всех восставших казаков. Пока же «нейтралитета» держались не одни рядовые, скрывались в укромных местах также многие генералы, штаб- и обер-офицеры, не менее расслабленные, не осознавшие ещё действительного значения событий. Советское правительство продолжало принимать энергичные меры против антисоветских выступлений в казачьих Областях. Но более успешными были мероприятия агитационного характера и в начале декабря 1917 года они продолжали осуществляться с прежней активностью и целеустремлённостью. Так, 10 декабря выходит постановление СНК «Ко всему трудовому казачеству», в котором подчёркивалось, что советское правительство ставит своей задачей разрешение земельного вопроса в казачьих областях «в интересах всего трудового казачества и всех трудящихся на основе советской программы и принимая во внимание, все местные и бытовые условия и в согласии с голосом трудового казачества на местах». В своих обещаниях казакам советское правительство шло на любые посулы, уступки, преследуя при этом одну цель: нейтрализовать их в политическом и военном отношениях, лишить тем самым поддержки атаманов и войсковые правительства и по возможности привлечь на свою сторону. Ведь от того, на чьей стороне будет выступать казачество, во многом зависел итог разворачивающегося вооружённого противоборства не только в казачьих Областях, но и далеко за их пределами. И это хорошо понимали и советские, и казачьи лидеры. Разногласия, возникавшие в казачьей среде во всех Войсках, в значительной мере были закономерными, поскольку вытекали из комплекса острейших внутриполитических, этнических, социальных и экономических противоречий как в целом по стране, так и непосредственно внутри казачьих Областей. В среде станичного казачества доминировали спокойные, уравновешенные элементы с консервативным настроем. Но была и оппозиция «с большой левизной». Примерно такая же картина наблюдалась и у фронтовиков. В общем распропагандированное фронтовое казачество, не разрывая связей со стариками, с казачьей платформой, всё же не находило для себя и своих семей нужным и жизненно необходимым вступать в вооружённую борьбу с большевиками и сохраняло нейтралитет, продолжая ожидать обещанных милостей от большевиков. Однако такая благостная для коммунистов идиллия не могла продолжаться долго. На первом этапе аграрных преобразований (весна 1918 года) Советы наделяли крестьянские и казачьи бедняцкие хозяйства земельными участками за счёт конфискации церковных, монастырских, крупных частновладельческих земель. Однако когда встал вопрос о судьбе войсковых земель, перестройке землепользования казачества и уравнивании его с остальной массой сельского населения, часть казаков открыто выступила против советской власти. Как отмечал С. М. Будённый:
«Некоторые казаки, как только речь заходила о наделе иногородних землёй, говорили:
«Мы не против Советов, а земельку нашу не трожь, не вами дадена»».
Тем не менее, даже после вспыхнувшего на Дону против большевиков повсеместного общеказачьего восстания, в рядах красных, ранее связав свою судьбу с новой властью, оставалось ещё немало казаков. Относительно того, насколько активно казаки присоединялись к тому или иному лагерю, обобщённых данных нет. Но в докладе Казачьего Комитета ВЦИК, составленном в конце 1919 года, делался вывод, что красное казачество составляло 20 % общего числа, и от 70 до 80 % казаков по разным мотивам было на стороне белых. Интересно, каким же путём пойдёт Казачий Народ сегодня? Опять наступит на те же грабли внутреннего противоборства, что кроваво ударили его в начале XX века, или всё же учтёт жестокий урок прошлого?
Александр Дзиковицкий, Всеказачий Общественный Центр.