КАЗАКИ И ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА. ТРЕТИЙ ВЗГЛЯД ИЗВНЕ. ЧАСТЬ 1.
Начну с читательского отклика. Владимир Рыбников, координатор Всеказачьего Общественного Центра по Цимлянскому району Ростовской области, по прочтении двух предыдущих статей по вынесенной в заглавие темы, написал мне:
«Любо! Отличная подборка материала. Давно хотел узнать причины неустройства в МП РПЦ. В интернете не мог найти, где же настоящая наша древняя Церковь, не могла же она сгинуть. Благодарю, Александр, за такой труд. Он открывает путь к нашим корням. Бог даст, будет у нас Казачья Церковь!».
А заодно сообщу, что первая (по моим данным) община Казачьей Церкви создана 4 июня 2018 года в Москве. А теперь продолжим тему. Наш третий взгляд должен сфокусироваться на таком понятии, как Московская патриархия Русской Православной Церкви (МП РПЦ), поскольку именно она в советское время, а затем преемственно и в РФ, по факту стала государственной Церковью. Поддерживаемой властями в качестве главной из православных юрисдикций в стране и взамен поддерживающей все и всякие действия, инициативы и «хотелки» власти. Начнём с предыстории её появления. Церковная дискуссия о путях развития Православия в Московии, вышедшей из церковного подчинения Константинопольскому патриархату на рубеже XV-XVI веков, в общих чертах определила порядок взаимодействия Церкви и государства. В ходе дискуссии между сторонниками двух крупных церковных идеологов - Нила Сорского и Иосифа Волоцкого - и после победы последнего Московия пошла по пути подчинения церковной власти светской в форме так называемой «симфонии» обеих властей. Иосиф Волоцкий предлагал встроить Церковь в государственную структуру, создать строгую иерархию и получить от государства разрешение монастырям владеть любым имуществом и земельными наделами. Церковь создала свою вертикаль, которую влила в великокняжескую вертикаль власти и стала её составной частью. Реформы Петра I вполне резонно ликвидировали остатки самостоятельности Церкви, упразднив должность патриарха и превратив Церковь через учреждение Синода в «министерство православного вероисповедания».
Нынешняя МП РПЦ имеет свой вполне известный «день рождения». Когда, начиная с весны 1943 года, началось советское освобождение ранее оккупированных немцами территорий, встал вопрос: что делать со многими тысячами приходов, открытых там с разрешения немецких властей выжившими в период репрессий катакомбными священниками. Сталин принял прагматичное решение: назначить в Москве своего патриарха, которому все они будут вынуждены подчиняться. К тому же появлялась возможность показать союзникам - английскому премьеру Черчиллю и американскому президенту Рузвельту, что в СССР тоже можно «жить нормально» и верить в Бога. И вот, в 1943 году, в самый разгар войны, Сталин своим решением объединяет остатки обновленческой и сергианской раскольнических групп в новую официальную Церковь СССР, которой присваивается название «Русская Православная Церковь» (РПЦ). Для руководства этой структурой был создан особый Совет по делам РПЦ, в который вошли кадровые офицеры-чекисты НКВД. При этом формально РПЦ возглавил глава сергианского раскола (чьё имя и носит этот раскол) - митрополит Сергий (Страгородский), ставший через пять дней после встречи со Сталиным именоваться «Патриархом Московским и всея Руси». Его «выборы» были, естественно, неканоничными: по церковным канонам патриарх мог быть избран только Поместным Собором с участием всех епископов (при этом до 150 иерархов в 1943 году томились в тюрьмах, лагерях и ссылках), с представителями от духовенства и от мирян. Крайне малочисленной группе епископов и духовенства, признавшей митрополита Сергия, была передана часть закрытых в 1930-е годы храмов, разрешено открыть духовные учебные заведения, издавать «для служебного пользования» свой журнал. Именно так, в муках сталинской версии большевизма, и родилась современная Московская патриархия. Постепенно, силой государственной власти, она разрасталась и заняла в сознании населения место прежней исторической Российской Церкви. Однако «зачата» Московская патриархия была гораздо раньше даты своего рождения. Протоиерей Лев Лебедев, находившийся в МП РПЦ ещё с 1960-х годов и имевший возможность наблюдать эту «советскую Церковь» изнутри всё это время, в 1991 году в своей статье в «Церковном Вестнике» «Почему я перешёл в истинную часть Русской Православной Церкви?» изложил процесс «зачатия и протекания предродового периода» Московской патриархии. Мы приводим написанное им для того, чтобы людям, далёким от тайн МП РПЦ, стало более понятным всё написанное далее. Лебедев писал (даётся в сокращении):
«22 года я служил священником Русской Православной Церкви, находясь в каноническом подчинении Московской Патриархии. На 23 году служения решил перейти в послушание иерархии Русской Православной Церкви Заграницей. Что меня привело к указанному решению. Если сразу, в нескольких словах определить основную причину моего ухода из Московской Патриархии, то нужно сказать, что это - невероятная, тотальная лживость, которой проникнуто в этой Патриархии всё: образ служения и поведение епископата и большей части духовенства, их взаимоотношения, отношение к верующему народу, к власть имущим, наконец, к правде Божией. К Церкви я пришёл отнюдь не ради устройства своего земного благополучия и уж, конечно, не ради того, чтобы сознательно обманывать себя и других. Невольно, по немощи сознания я впадал во многие обманы и самообманы. Так, скажем, я защищал бездейственную позицию Московской Патриархии перед лицом хрущёвских издевательств над Церковью, повторял уверения Патриархии, что «линия Патриарха Сергия» - это единственно возможный путь спасения Церкви, одобрял начавшееся участие РПЦ в экуменическом движении, веря, что это действительно попытка свидетельствовать Православную истину инославному западному мiру, закрывая глаза себе и другим на вопиюще безобразное отношение к Церкви и верующим со стороны многих архиереев и священников, пытаясь объяснить это «человеческими немощами», которые «у всех у нас есть». Мне казалось тогда, что в целом епископат Московской Патриархии, приспосабливаясь к богоборческому режиму государства, угодничая перед ним, в самом деле, имеет в виду «защитить», «спасти» Церковь от ещё больших преследований и гонений. То есть мне казалось, что наши архиереи - это искренние люди, чуть ли не мученики, которым из любви к Церкви приходится идти на унижение и разного рода сделки с совестью. По отношению к некоторым епископам такое мнение было вполне справедливым, но только к некоторым, немногим и отнюдь не к большинству, не к Патриархии в целом!».
Теперь, как бы подводя итог длительному пути раздумий, ошибок, их обнаружения, исторических и духовных исследований, можно суммировать эту обретённую, так нелегко, правду вещей следующим образом. С 1917-го года происходила не просто смена власти, когда на место прежнего правительства приходит другое. Она привела к власти анти-Христово «правительство», хорошо организованное и идейно сплочённое сообщество уголовников, как в политическом смысле, так и в чисто криминальном! Ибо, лукаво говоря на словах одно, а делая прямо противоположное, обходя и попирая свои же собственные декреты и законы, это «правительство» обрушило нечеловеческий, уму не постижимый кровавый террор не только и даже не столько на своих действительных или мнимых политических противников, сколько на главных противников духовных, то есть на Православную Церковь. Только после того, как все человеческие средства борьбы были использованы и не дали нужных результатов, то есть после окончания гражданской войны в пользу богоборческой власти, обнаружилось, что «новая власть» - это Божие попущение для наказания и испытания русского народа. Внешне, в некоем гражданско-юридическом плане, он вынужден был подчиниться этой власти, но внутренне, в душе и сознании всегда определял её и по сей день определяет как власть антихристову и незаконную, то есть не Богом установленную. На страшном опыте России преобразовалось (моделировалось) то, что ожидает человечество и всех христиан Mipa при собственно Антихристе. С этой точки зрения должно было, естественно, определять своё отношение к революционному государству и церковное руководство. В 1943 году, в разгар войны, исход которой был ещё неясен, советское государство (а оно, как теперь выяснилось, всегда было даже и не советским) в лице Сталина возродило в определённых границах внешнюю церковную жизнь, но с конца 1950-х - в начале 1960-х годов, при Хрущёве, начало новые гонения. После Хрущёва храмы не закрывались, духовенство уже не преследовалось, но тотальная дискриминация верующих продолжалась вплоть до начала «перестройки». Тем самым вполне обнаружилось, что «советское» государство могло менять политическую тактику в отношении православной Веры и Церкви, но не могло изменить своей природы как государства уголовного, переступающего во всех нужных для себя случаях свои собственные законы, и антихристово, продолжающее питаться антихристианской идеологией и духом. Недавно, в № 24 «Московского Церковного вестника» за 1990 год, было опубликовано «Воззвание Архиерейского Собора» Московской Патриархии по поводу отношения к Русской Зарубежной Церкви, где приводилась последняя цитата из 1-го послания к Тимофею Апостола Павла с таким объяснением:
«Очевидно, что Апостол Павел, призывая христиан совершать молитву за власти Римской империи, которые в ту эпоху чаще всего выступали как гонители, давал заповедь на все времена молиться за гражданские власти».
В связи с этим Патриархия утверждает, что Зарубежная Церковь, осуждая советскую власть, занимается «суетным политиканством» и «попирает заветы Апостола». Очевидно, однако, совсем другое: в ту эпоху, то есть в то время, когда писали свои послания Апостолы Пётр и Павел, власти Римской империи как раз не выступали как гонители! Гонения начались после того, как послания были написаны, и когда они начались, то первыми, кто пошёл против власти, не пожелав отречься от Христа и принести жертвы идолам, были сами Апостолы Пётр и Павел, все другие Апостолы и безчисленный сонм мучеников! Это обстоятельство было хорошо известно христианам эпохи гонений и теперь известно всем православным, кроме Московской Патриархии. И уж совсем не «очевидно», что Апостол дал заповедь «на вcе времена молиться за все гражданские власти» - это «богословский» вымысел Московской Патриархии, которая как-то вдруг забыла церковную историю, например, тот случай, когда Василий Великий молился о смерти императора Юлиана Отступника как гонителя веры и Церкви, или как Иоанн Златоуст обличал нравы императорского двора, за что подвергся низвержению и гонению, как другие отцы и преподобные обличали (вплоть до прещения) даже православных царей за их нравственные беззакония. Так как же быть с заповедью о послушании гражданским властям? Это вполне разъясняется из слов того же Апостола Павла:
«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от неё, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся: ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» - (Рим 13, 1-4).
Вот уж поистине совершенно очевидно, что речь идёт о такой власти, которая соответствует своей природе, как Божие установление. А если меч начальника окажется, направлен против добра и в защиту зла? Как тогда? Тогда Церковь должна делать всё, чтобы остановить меч беззакония так же, как это сделал святитель Николай, буквально руками остановивши меч палача, занесённый над главами невинно осуждённых и обличивший и отлучивший несправедливого представителя законной гражданской власти, пока тот не принёс достойного покаяния. Во всяком случае, придётся признать, что данный начальствующий или данная власть государства, если совершают беззакония, то выступают не как Божьи слуги. И потому ни о каком «послушании» их беззакониям и речи быть не может! Из смирения пред Богом и Его Святым Промыслом, или из страха за себя можно терпеть беззакония власти, никак не обличать их, можно и молиться о заблудшей власти, прося Бога обратить её на путь покаяния и справедливости, но одобрять беззакония, признавать их правым делом было бы попранием не только всех апостольских заветов, но и самой правды Божией. Святой Исидор Пелусиот, повторяя основные мысли своего учителя Иоанна Златоуста, толкует слова Апостола «несть власти аще не от Бога» в том смысле, что Богом установлен и благословен самый принцип власти, чиноначалия, иерархического устройства человеческого общества. Павел не сказал «несть начальник аще не от Бога, но рассудил о самом начальствовании», - пишет учитель Церкви. И заключает так:
«Потому вправе мы сказать, что самое дело, разумею власть, сиречь начальство, и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей беззаконно восхитил сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему, или изблевать своё лукавство, как фараону и, в таком случае, понести крайнее наказание, или уцеломудрить тех, для кого нужна и жестокость, как царь вавилонский уцеломудрил иудеев» - (Цитирование по книге протопресвятого Георгия Граббе «Правда о Русской Церкви на родине и за рубежом», Джорданвиль, 1989).
Таково апостольское и святоотеческое учение, учение Церкви о мiрской власти и об отношении к ней в различных случаях. После Гражданской войны народ должен был надолго хранить свой ответ в молчании, в глубине сознания и сердца. Точно так же, вместе с народом, ответил на этот вопрос и святой Патриарх Тихон, что особенно проявилось в его анафеме всем творившим беззакония и убийства, во многих других обращениях и словах. Но он вынужден был внешне умолкнуть, нося своё отношение к «новой власти» в глубине души. Никогда он не подписывал перед смертью того «завещания» 1925 года, которое ему приписывают; оно - подделка, что отлично доказано в уже цитированной книге отца Георгия Граббе. Так же, как антихристову власть, определили новое государство и многочисленные епископы, безчисленное множество священнослужителей, монахов и мiрян, принявших за это мученическую смерть или пожизненное заключение и далёкие ссылки. Так же смотрел на вещи в глубине души и митрополит Сергий (Страгородский) и те, кто остались с ним на свободе. Но была одна, очень значительная часть Русской Православной Церкви, которая оказалась в итоге Гражданской войны за рубежом и потому могла говорить свободно; иерархи, духовенство, многие мiряне этой части Церкви и говорили, свидетельствовали перед всем мiром в соответствии с правдой Божией, что советское государство антихристово и преступно, разоблачали его зверства и беззакония. Голос этой части Русской Православной Церкви выражал, следовательно, мнение всей её Полноты (здесь следует также сказать и о той мученической и исповеднической части Русской Церкви, которая, не признав антихристовой советской власти, ради сохранения духовной свободы ушла во «внутреннюю эмиграцию» - в катакомбы, на нелегальное существование, была гонима и уничтожаема советской властью - Катакомбная Истинно Православная Русская Церковь - примечание редакции «ЦВ»). Эта свободная часть Русской Церкви возникла ещё в России, в разгар гражданской войны в соответствии с распоряжением святого Патриарха Тихона от 7/20 ноября 1920 года. Так возникло, например, церковное управление Юга России, занятого частями Белой армии. Уцелевшие покидали Россию вместе с Белой армией и множеством беженцев-мiрян, дабы не сдаваться на «милость» антихристов. Интересно отметить, что в наши дни некоторые иерархи и духовные лица Московской Патриархии говорят о тех епископах и духовенстве так, что они-де «сбежали» за границу, как бы бросив Родину и паству, спасаясь сами. Лживость подобного суждения очевидна. Побеждённая армия, если может уйти, уходит, а не сдаётся. Уходили и для того, чтобы увезти святыни. Так, курский епископ Феофан с несколькими монахами ушёл за границу вместе с чудотворной Курской-Коренной Знаменской иконой Богоматери, так как эта икона успела подвергнуться надругательству новой власти. Икона стала Одигитрией всего Русского Зарубежья. Между тем в ту пору в России происходили страшные события. Достаточно вспомнить кампанию по изъятию церковных ценностей якобы для спасения голодающих. Недавно широко опубликованное секретное письмо Ленина ВЦИКу окончательно подтвердило, что цель кампании была вовсе не в помощи голодающим, а в том, чтобы под этим благовидным предлогом обогатить «новую власть» и физически уничтожить как можно больше голодающего духовенства и верующих. С такой изощренной, поистине сатанинской («бешеной», по образному выражению самого Ленина) силой политической уголовщины пришлось иметь дело Русской Церкви в пределах Отечества. Война против Церкви велась без всяких правил и законов. Смиряясь перед промыслом Божиим, попустившим утвердиться новой власти, нужно было отказаться от политической борьбы с ней. Вот это и был тот предел, та граница, до которой можно идти Церкви Христовой в обществе, где власть восхитили антихристовы силы. Ибо всё имеет свой предел. Он выражен и самой правдой Божией так:
«Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными; ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмой? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместимость храма Божия с идолами» - (2 Кор. 6. 14-16).
В применении к советской действительности 1920-х годов это означало, что можно примириться с самим существованием антихристова государства как с неизбежным злом, заявить об отказе от внешней «силовой» с ним борьбы, вражды, даже конфронтации. Но никак нельзя было вступать в «дружеское общение», «согласие», «соучастие», «совместимость»! «Бешеной» энергии новой власти было недостаточно простой гражданской лояльности со стороны Церкви; ей нужно было заставить Церковь служить своей антихристовой политике! Пользуясь методами коварства, обмана, угроз расправы с Церковью, личных угроз, подкрепляемых арестами и тюремными заключениями, «новая власть» в 1927 году очень сильно поднажала на митрополита Сергия и епископов его окружения. И случилось непоправимое. Своей печально известной «декларацией» 1927 года митрополит Сергий и его Синод объявляли, что, «оставаясь православными», они желают считать «Советский Союз своей гражданской Родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи». «Православность» Патриархии после декларации 1927 года тотчас превратилась в своего рода музейное хранение набора отвлечённых умозрительных представлений, хотя и правильных, но совершенно лишённых «духа и силы» - (1 Кор. 2,4). Декларацией митрополита Сергия переступалась граница, которую нельзя было переступать, церковное управление Патриархии вступало в дружеское общение, согласие, соучастие, совместимость света с тьмой, праведности с беззаконием, веры с неверием. Но на самом деле такая совместимость в сущности своей невозможна, поскольку идейным оправданием её является Ложь. Московская Патриархия как бы провалилась в область лжи, после чего всё, буквально всё, что бы в ней ни делалось и ни говорилось, оказывалось под печатью, под знаком лжи, помеченным или отмеченным этим знаком. Из этой лжи, как из единого корня произрастало потом всё многоветвистое древо лживости Московской Патриархии. Негласным приложением к Декларации 1927 года явилось согласие митрополита Сергия и его сподвижников допускать к служению в Церкви тех, кто угоден «новой власти», и запрещать служение или не допускать к нему тех, кто не угоден, а также «церковными» средствами бороться со свободным голосом Русской Зарубежной Церкви. В том же 1927 году митрополит Сергий уже совсем не в братском тоне и духе потребовал от всех зарубежных русских архиереев подписки в лояльности советской власти под страхом запрещения в служении, на что ни духовно, ни морально, ни канонически он не имел никакого права. Кроме того, он просто узурпировал власть в Церкви, нарушив многие каноны и традиции Соборности, о чём написано много и подробно.
Стало ясно, что в Патриархии устами архипастырей Христовых начал говорить антихрист. И говорит её устами, по сей день. Вот этого-то и добивалась «новая власть»! Так в одной Церкви возникло два управления - в России и за рубежом. Декларация 1927 года явилась лишь исходной точкой того образа поведения иерархии Московской Патриархии, который получил название «линии митрополита Сергия» или «сергианства». Сущностью его стало полное послушание богоборческой власти во всём, в том числе во всей внутренней жизни Церкви, полное одобрение не только советской власти как таковой, но и всех актов и направлений её внутренней и внешней политики, полное приветствие и одобрение даже её коммунистической идеологии, как «прогрессивной» и соответствующей «идеалам Христа на земле». На моей памяти в 1950-х, 1960-х, 1970-х и 1980-х годах не было такого более или менее крупного «деяния» партии и правительства СССР, на которое бы Патриархия не отозвалась «возвышенным» одобрением и согласием. Без возмущения невозможно было читать «Журнал Московской Патриархии», и многие бросили его читать. Вот уж в Московской Патриархии воистину началось безудержное «политиканство», и не только «суетное», но и насквозь фальшивое! Поэтому понадобилась ещё одна громогласная ложь: никаких гонений на Веру и Церковь в СССР нет!
С точки зрения исторической совершенно очевидно, что «сергианство» никого и ничего не спасло. Под топор репрессий пошли в большинстве даже и те, кто поддержал Декларацию. Если спросить, а что было бы, если бы тогда, в 1927 году, митрополит Серий и его окружение ответили новой власти так: мы лояльны к власти, отказываемся от всякой политической борьбы против неё, но мы не можем допустить никакого вмешательства властей во внутрицерковные дела, здесь мы должны быть свободны и действовать согласно канонам, традициям, собственным мнениям, а не по указаниям советской власти. Что было бы в таком случае? Да тоже самое, что и было! Точно так же громилась бы Церковь, как и громилась она в конце 1920-х и в 1930-х годах. Ведь даже «революционные священники-обновленцы» оказались в ГУЛАГе! Зато в 1943 году, когда Сталин вынужден был, отчасти, возродить внешнюю сторону церковной жизни, Церковь могла бы войти в полосу возрождения с должной внутренней свободой! Свобода Церкви не во внешних проявлениях деятельности её иерархии и духовенства. Полной внешней свободы Церковь никогда в истории не имела, иметь не может, да и не предусмотрена такая свобода ни для кого в этой тёмной жизни. Поэтому глубоко ложным является и лукавый упрёк в адрес Русской Зарубежной Церкви, содержащийся в вышеупомянутом «Воззвании» Московской Патриархии 1990 года, что и архиереи Зарубежной Церкви в своих внешних действиях тоже находятся в зависимости от мирских властей, например от властей фашистской Германии. Неужели Патриархия знать не знает о том, что свобода Церкви - в её внутренней жизни, куда входят вопросы избрания, назначения и перемещения иерархии и духовенства, устройства приходской деятельности, свободное принятие решений относительно других сторон внутренней жизни в соответствии с канонами, со свободным соборным рассуждением?
С 1927 года на все руководящие и видные должности в Церкви (епископов, настоятелей монастырей, городских и даже крупных сельских приходов) поставлялись люди по главнейшему признаку: готовы ли они, умеют ли во всём, безусловно, угождать богоборческим властям. Можно представить себе, какие это в основном были люди! Но даже и простым священником на вторых, третьих местах, в глухих одноштатных сельских приходах человек мог стать только лишь с согласия уполномоченного Совета по делам религий. Ни один вопрос текущей церковной жизни, будь то покраска крыши, или приём на работу уборщицы, сторожа, истопника не решался без тщательного согласования с советской властью.
В 1961 году, по требованию властей Патриархия разрубила органическую целостность приходской жизни, противопоставив «церковные советы» священникам, которые оказались как бы наёмниками этих «советов», ответственными только за исполнение служб и треб и не смеющими касаться никаких иных приходских дел. А в «церковные советы», особенно на должности старост, их помощников и казначеев поставлялись люди, нужные соответствующим исполкомам, нередко - атеисты. Это была сущая рана, болезнь церковной жизни. Все церковные финансы, естественно, были угодливо переданы под контроль и в распоряжение советской власти. Церковные Соборы превратились в подобие партийных и советских съездов, то есть стали такими же подставными, несвободными, с заранее предрешёнными «постановлениями». Но ключевым обстоятельством во всём этом была всё та же кадровая политика Патриархии. Более 60 лет епископов, настоятелей монастырей и храмов специально подбирали, пестовали, рафинировали так, что они должны, безусловно, угождать во всём гражданским властям (и угождали вплоть до содействия беззаконному закрытию храмов при Хрущёве). В итоге на ключевых постах Церкви на сегодня оказались большей частью самые не лучшие её представители - люди беспринципные, двоедушные, совершенно лживые, готовые на всё ради сохранения своего положения, карьеры, денег и так далее.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Александр Дзиковицкий, Всеказачий Общественный Центр. Текст статьи одобрен и поддержан Головным Активом Всеказачьего Общественного Центра.