КАЗАЧЬЯ ГОЛГОФА.
К нам в редакцию пришло интересный материал по истории. Предупреждение - данная статья не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытие в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой. «Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм» - (Джордж Оруэлл). Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите - это слухи и домыслы и нечего более. Данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности. Всё является авторским личным оценочным суждением. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаю читателям составить своё собственное не зависимое от авторского, оценочное суждение - мнение о произошедшем.
В мае 1945 года часть из казаков вермахта расположилась на юге Австрии на левом берегу реки Дравы между городами Лиенц и Обердраубург в английской зоне оккупации. Здесь был организован новый Казачий Стан с беженцами и несколькими полками (всего 45-50 тысяч бойцов и беженцев), 15-й конный Казачий корпус генерала фон Панвица и до 6 тысяч северокавказцев-противников Сталина. Всего же ко времени окончания II Мировой войны на территории Германии и Австрии, а также, частично, во Франции, Италии, Чехословакии и некоторых других государствах Западной Европы находилось до 110 тысяч казаков.
Стан протянулся по берегу Дравы на 25 километров. Помимо казаков-мужчин, в Стане находились члены их семей, включая маленьких детей. Англичане, пришедшие в долину Дравы 18 мая, приняли капитуляцию, обещав казакам безопасность. Казаки им поверили. В самом Лиенце в одной из гостиниц располагался штаб походного атамана генерала Т. И. Доманова и генерала П. Н. Краснова. Престарелый генерал и писатель П. Н. Краснов не занимал здесь никакого официального положения, но, желая использовать свой авторитет, мировую известность и прежнее знакомство с английским командующим фельдмаршалом Александером, написал ему письмо, обращая его внимание на особое положение казаков, которых союзники не должны считать ни врагами, ни коллаборационистами, ни пленниками. Ответа на это письмо не последовало. До 45 тысяч казаков, состоявших в частях 15 казачьего кавалерийского корпуса генерала Гельмута фон Панвица, находились севернее города Клагенфурт. Фон Панвиц, как немецкий генерал, содержался отдельно от своих казаков и не подозревал, какая судьба их ожидает. Он получил заверения влиятельного английского генерала в том, что ни ему, ни его людям не угрожает передача Советам. Говорили даже, что английский генерал-фельдмаршал Александер уже отклонил требование СССР о выдаче казаков. Казаки согласились без малейших попыток сопротивления на почётную сдачу западным союзникам в надежде, что правительства США и Великобритании будут их считать политическими беженцами. Были и те, которые считали скорое столкновение западных союзников со Сталиным неизбежным и надеялись на продолжение борьбы. Никто из населения Казачьего Стана не знал, что их судьба решена уже в 1943 году Ялтинским договором Сталина с президентом США Ф. Д. Рузвельтом и главой английского правительства У. Черчиллем. Согласно той договорённости, западные союзники обязались выдать после окончания войны Советам всех перемещённых лиц, бывших гражданами СССР на 1939 год. Один из британских генералов, посетив в Казачьем Стане казачье военное училище, выражал полное удовлетворение его порядком, шутил, приказал увеличить паёк, высказал своё мнение о будущем России. Работали неустанно и советские тайные агенты, успокаивая и уговаривая казаков не расходиться, а держаться всем вместе. Беспокойство казаков вызвало лишь распоряжение всем рядовым сдать оружие. Оно последовало 20 мая. Но приказ был выполнен беспрекословно. Казаки сдали почти всё оружие и были распределены по нескольким лагерям в окрестностях Лиенца. Казаки не думали, что офицерские понятия о чести позволят англичанам обмануть их. Такой подлости, какую совершили англичане в отношении добровольно им сдавшихся и разоружившихся казаков, ещё не знала история всех войн на земном шаре. И мало кто из казаков, для которых данное слово приравнивалось к клятве перед ликом Господа, ожидал того, что им было давно уготовано. При этом англичане умело манипулировали доверием казаков: заранее были пущены слухи о том, что военных Казачьего Стана собираются вывезти в Африку, а их семьи поселить в Англии. Даже распускались слухи о раздоре между Сталиным и союзниками, якобы покинувшими свои посольства в Москве. Но после сдачи казаками оружия отношение к ним англичан резко изменилось. Походный атаман Доманов жаловался тому же генералу, что английские солдаты самовольно разбирают казачьих лошадей, но получил заносчивый ответ:
«Здесь нет казачьих лошадей. Они принадлежат английскому королю вместе с пленными казаками».
До сдачи казаками оружия термин «пленный» к ним не применялся. Генерал П. Н. Краснов, извещённый об этом, снова обратился с посланием к фельдмаршалу Александеру, но вместо ответа пришёл приказ сдать оружие теперь и офицерам. Они отнесли его приёмщикам к 12 часам дня 27 мая. И только затем было завершено предательство. В тот же день 27 мая 1945 года в 17 часов вечера в расположение Казачьего Стана в Лиенце в сопровождении двух младших офицеров прибыл английский офицер, будто бы для связи, майор В. Р. Дэвис. Но, по словам одного из военных английских мемуаристов, ему была дана основная задача: убедить казаков безропотно подчиниться всем британским распоряжениям. А из них главным было выполнение приказа:
«Любым способом репатриировать в СССР всех казаков и их семьи, не останавливаясь, в случае необходимости, перед применением силы».
28 мая майор Дэвис передал приказ британского командования собраться всем казачьим офицерам и чиновникам для поездки в Шпиталь «на совещание с командующим армией» Гарольдом Александером, предметом которого будет тема:
«Общая военно-политическая обстановка и военнопленные казаки».
Так англичане собрали около полутора тысяч казачьих офицеров и генералов. Поведение англичан вызывало смутное беспокойство. Майор Дэвис наружно сохранял неизменную приветливость и заверял «словом английского офицера», что казаков не ждёт никакое зло, что они все будут как-то устроены под опекой английской короны. Походный атаман Доманов сразу собрал атаманов и командиров частей. Он передал им распоряжение англичан, а на тревожные вопросы мрачно ответил:
«Нас ожидает мало хорошего, наверное - проволока» - (то есть, лагерь, ограждённый колючей проволокой - Примечание автора).
После этого к нему в гостиницу явился прежний генерал, подтвердил приказ и выразил своё удовольствие по поводу образцового порядка в частях. Затем добавил:
«Пригласите с собой и старика Краснова. Не забудьте передать ему мою просьбу. Я вас очень прошу об этом».
Примерно в 13 часов прибыли английские автомашины, которые сопровождал майор Дэвис и несколько английских офицеров. Пересчитав выстроенных казачьих офицеров, Дэвис предложил занимать им места в автомобилях. Грузовики двинулись в путь. Впереди в легковых автомобилях ехали генералы П. Н. Краснов, Т. И. Доманов, А. Г. Шкуро и другие. Машины гнали со скоростью 100 километров в час. По дороге их окружили сильным английским конвоем с танкетками, пушками и пулемётами. В это же время из лагеря Пеггец выехали 645 офицеров и присоединились к первой колонне. На трассе Лиенц - Никольсдорф к колонне присоединились новые грузовики с офицерами-казаками из Атаманского конвойного полка и 2 казачьего полка, а также из юнкерского училища. Всего на «конференцию» ехало 14 генералов, 2 359 штаб- и обер-офицеров, 65 военных чиновников, 14 докторов, 7 фельдшеров и 2 священника. Когда офицеров доставили в Шпиталь, их взорам предстал длинный ряд проволочных заграждений и лагерь с длинными рядами бараков. Во дворе лагеря в это время уже находились офицеры штаба генерала Шкуро, доставленные в лагерь ранее. Произведя обыск у привезённых офицеров и отобрав все личные вещи, англичане развезли офицеров по баракам. Распространился слух, что Т. И. Доманову в лагерной комендатуре объявили, что 29 мая, то есть на следующее утро, все привезённые казачьи офицеры и генералы будут выданы СССР. Страшное известие ошеломило всех без исключения, ибо никто ранее не мог допустить и мысли, что англичане способны уготовить такой страшный финал казакам. Генерал Шкуро, кавалер британского ордена Бани, полученного им от короля Георга VI во время I Мировой войны, с презрением швырнул Большой Крест ордена под ноги англичанам. В течение ночи несколько офицеров повесились, некоторые перерезали вены осколками разбитых стёкол. На рассвете все выдаваемые столпились у бараков. В пять утра два казачьих священника начали службу под открытом небом молебном о ниспослании спасения «многострадальному воинству казачьему». Тысячи офицеров и генералов стали на колени и горячо молились Богу, роняя порой скупые слезы под наведёнными жерлами пушек и пулемётов. Молитва укрепила их Дух в ожидании шествия на Казачью Голгофу. Казачьи офицеры сели на землю, крепко сцепившись руками. Звучит команда - и английские солдаты кидаются на сидящих, начиная избивать их прикладами винтовок. Эта «процедура» продолжалась около получаса, затем подоспевшие подкрепления английской пехоты, вырывая избитых людей из общей цепи, забрасывают их в машины. Крестный путь обречённых начался.
Офицеров повезли в Юденбург. Подъехали к демаркационной линии. Она проходила по реке Мур (через которую перекинут железный мост на стропилах). Мур имеет примерно 70 метров в ширину, высота моста около 30 метров над быстрой мелководной горной рекой, поверхность которой усеяна огромными острыми камнями. Из грузовиков высадили первую группу офицеров и построили в шеренгу из пяти человек. По команде, поданной англичанами, первая пятёрка офицеров в 13 часов 45 минут 29 мая 1945 года ступила на мост через Мур и двинулась в направлении советской стороны. Дойдя до середины моста, все пятеро, как по команде, рассыпались в стороны и, подбежав к краю, бросились головой вниз в реку. Окрестности вздрогнули от выстрелов тяжёлых станковых пулемётов как с английской, так и с советской стороны. Но этого и не требовалось - тела офицеров упали на острые камни, и вода окрасилась кровью. Имена погибших:
- есаул Г. Верескунов,
- подъесаулы И. Н. Гринько,
- подъесаул И. Н. Трофимов,
- сотник Орехов,
- хорунжий Г. И. Гулаев.
Выдача была временно прекращена. Затем через мост двинулись грузовики, очень плотно, один за другим, чтобы никто не мог выпрыгнуть из кузова. К 17 часам дня англичане сделали своё чёрное дело. Выдача СМЕРШу 2 426 казачьих офицеров была завершена. А в лагере под Лиенцем оставалось около 30 тысяч бойцов и беженцев, лишённых не только оружия, но теперь и руководства. Уже 28 мая пошли зловещие слухи о том, что офицеры посажены за проволоку и будут выданы Советам. Говорили, что некоторым офицерам удалось бежать по пути и скрыться в горах, что за речкою Рааб уже идут расстрелы, что та же участь ждёт всех противников СССР. Поскольку англичане обезглавили Казачий Стан, захватив всех офицеров, рядовые казаки провели выборы нового атамана, назначив таковым подхорунжего Кузьму Полунина. Одновременно были произведены выборы всех командиров полков и бригад. Таким образом, единство и управляемость Казачьего Стана были немедленно восстановлены. Первым распоряжением нового атамана было предписание всем писарям немедленно сжечь все именные списки офицерского и рядового состава. Равным образом были уничтожены и все другие материалы, которые могли что-то сказать про казаков. Затем станицы объявили голодовку протеста. Приходили обильные транспорты продуктов, но никто не шёл их принимать. Их сваливали в кучи перед бараками, над которыми уже реяли чёрные флаги и плакаты с надписями:
«Лучше смерть от голода, чем возвращение в Советский Союз».
29 мая утром в Казачий Стан прибыл майор В. Р. Дэвис. Тревожные слухи оправдались 31 мая, когда Дэвис уже без стеснения приказал всем казакам готовиться к репатриации на следующий день. Во исполнение приказа казаки, казачки и дети-казачата должны были грузиться в подаваемые железнодорожные составы. Дэвис предупредил, что в случае сопротивления казаки будут разлучены со своими семьями и к ним будет применена сила согласно строгости законов военного времени. Население лагеря Пеггец и беженских стоянок вокруг Лиенца решило сопротивляться распоряжению англичан всеми силами. Функции казачьего штаба приняло на себя Церковное Управление Казачьего Стана в составе 32 священников. Был разработан план, согласно которому назначалось общее моление казаков на центральной площади лагеря Пеггец в 6 утра 1 июня. На этой площади казаки соорудили высокий деревянный помост, служивший амвоном, на котором стоял Святой Престол со Святыми Дарами. На богослужении присутствовали 15 тысяч казаков, казачек и детей лагеря Пеггец. Также прибыло казачье юнкерское училище, позже с хоругвями и во главе с полковыми священниками стали подходить казачьи полки и выстраиваться на площади. Священники проводили исповедь казаков и казачек и причащали всех говевших. С 7 часов утра 1 июня уже все казачьи семьи собрались на равнине за лагерной оградой вокруг полевого алтаря, где 22 священнослужителя начали траурное богослужение. К этому времени на железнодорожной станции Лиенца были подготовлены составы с товарными вагонами. Эти составы ожидали казаков. Но люди продолжали горячо и искренне молиться. Время подходило к полудню, когда послышался шум, и к лагерю стали подъезжать танкетки и наполненные вооружёнными солдатами грузовики. На предложение английского офицера разойтись и приготовиться к погрузке молящиеся ответили преклонением колен перед Святыми Дарами. Молитва не закончилась. Но это не смутило исполнителей Ялтинского договора. Заработали моторы танкеток, и они пошли на толпу, ломая ряды людей. Раздались стоны и крики раздавленных и искалеченных. Английские солдаты бросились на толпу. Стреляя, действуя штыками, прикладами и дубинками, они разорвали заградительную цепь безоружных казачьих юнкеров. Ужас обуял людей. Солдаты в английской форме с отборными русскими ругательствами били прикладами людей, заставляя их садиться в грузовики. Избивая всех без разбора - бойцов и беженцев, стариков и женщин, втаптывая в землю детей, - они стали отделять от толпы отдельные группы людей, хватать их и насильно бросать в поданные грузовики. Окровавленные жертвы забрасывались в грузовики, как мешки. Но другие казаки продолжали сопротивляться даже в этой неравной и безнадёжной борьбе, отбивались голыми руками, ложились на землю, прорывались через цепь англичан, чтобы скрыться от них в горах. По полю неслись вопли избиваемых. В припадке отчаяния мужчины и женщины с детьми бросались в Драву и гибли в её стремительных водах, многие кончали жизнь, повесившись на сучьях в ближайшем лесу. В самый разгар борьбы в Лиенце, среди стрельбы, ударов, криков, стонов и причитаний от аналоя двинулась часть священнослужителей в облачении. Впереди, подняв крест, шёл священник Черкашин, провозглашая:
«Расступись, нечистая сила! Да воскреснет Бог, и да расточатся врази его!».
За ним шествовали отцы Ардальон Тухольников, Шумакон, Василий Григорьев, Николай Масыч и протодиакон Шишкин. Увидев это шествие, солдаты перестали стрелять, избивать и хватать свои жертвы. Такой заминкой воспользовались многие уже схваченные и ускользнули назад в толпу, которая между тем повалила лагерное проволочное ограждение и хлынула назад в бараки. Отсюда Казачье Епархиальное Управление выслало делегацию к майору Дэвису. Делегаты шли через опустевшую площадь, где лежали трупы убитых, чтобы заявить англичанину, что никто добровольно не двинется с места и все протестуют против насильственной выдачи. Говорили, что майор и сам был обескуражен всем увиденным и бормотал сквозь зубы:
«Проклятая политика!».
Но оставался непреклонным:
«Олл райт! Я преклоняюсь перед вашим мужеством и стойкостью, но я – солдат, я получил приказ и должен его выполнить. Сейчас вы можете разойтись по своим местам, а завтра с утра каждый должен приготовиться к выезду. Солдат я отвожу».
После того, как охрана была снята, казачьи семьи стали разбегаться, кто куда смог. Конные и пешие стали уходить в горы или назад в Италию. Части из них пришла мысль укрыться у соседей, в бараках народов, не подлежавших насильственной выдаче. Многих приняли к себе сочувствующие им поляки. Выдача состоялась на мосту через Драву. Во время выдачи были случаи самоубийств. Очевидцы рассказывали, как казаки бросали своих грудных младенцев с моста в реку, а затем прыгали вслед. Сколько погибло при избиении, невозможно учесть. Их насчитывают десятками. Неизвестно также, сколько укрылось от выдачи. Многие казаки были расстреляны уже при передаче. Несколько дней спустя после предательства на запасных путях городского вокзала были обнаружены три товарных вагона, из которых исходил запах. Открыв вагоны, местные жители обнаружили, что они были набиты телами расстрелянных казаков. Пик операции в Лиенце пришелся на 1 июня, но выдача казаков продолжалась до середины июня 1945 года. Согласно оценкам очевидцев, во время операции в Лиенце, получившей название «Тирольской обедни», погибло не менее тысячи. Погибших похоронили на окраине города, близ реки Дравы. Так возникло казачье кладбище «Kosakerifriedhof». В 18 массовых могилах похоронено около 700 погибших. Ежегодно ко дню 1 июня к этим могилам собираются многочисленные паломники. Ещё около 600 тел людей, бросившихся в реку и там утонувших (женщины с детьми), погребены в различных местах вниз по течению реки.
Утром 2 июня началась погрузка обезволенных террором людей. В течение 2 недель со станции Лиенц отходили в сторону СССР железнодорожные составы. Четыре дня следовали десятки поездов с тысячами павших духом, измученных, искалеченных побоями казаков, отправлявшихся на восток в неизвестное будущее. Их возвращали на родину для новых мучений и гибели в застенках и лагерях СССР. В дороге умерло от болезней две с лишним тысячи казаков и казачек. Помимо Лиенца, существовали и другие места дислокации казаков, откуда также происходили выдачи: посёлки Вайтенсфельд и Глейсдорф в Австрии, лагерь около города Монпелье во Франции; Торенто, Ричионе и Ремини в Италии, Мантенхофен в Германии и многие другие. Подобная участь ожидала и 15 кавалерийский корпус. Не менее жестоко, чем в Лиенце, проводилась репатриация обезоруженных бойцов в этих казачьих полках. И там англичане пускали в ход автоматы, штыки и дубинки, кроваво расправляясь с противниками сталинской тирании, нарушавшей все божеские и человеческие права, все международные традиции. Кто был действительным инициатором этого мероприятия, остаётся неизвестным. Акты и приказы по выдаче казаков хранятся в секретных архивах и не публикуются. По подсказке неких таинственных тёмных сил была нарушена даже старая английская политическая традиция поддержки горских народов Кавказа в их вековой борьбе с Россией: одновременно с казаками Сталину были выданы северокавказцы, расположившиеся лагерем рядом с казаками вблизи города Делах. Свыше 25 тысяч донских, кубанских и терских казаков Казачьего Стана - мужчин, женщин и детей были выданы британскими войсками СССР, где их ожидал «суд». Всего же весной-летом 1945 года советским властям было выдано примерно 50-55 тысяч казаков. Все они были осуждены на различные сроки. Пленённые Советами казаки Казачьего Стана и 15 Казачьего корпуса «осваивали» затем бескрайние просторы Сибири и Дальнего Востока. Некоторая часть казаков попала и на печально известный в анналах советской тюремной истории остров Вайгач на Крайнем Севере, в Баренцевом море. Здесь располагались свинцовые рудники. В год умирало здесь около 1 500 человек. Многие из казаков находились в заключении в лагерях Томской и Кемеровской областей и большинство из них не дожили до освобождения. Выдача казаков Советам произошла для фон Панвица совершенно неожиданно. Поражённый таким предательством, командир 15 Казачьего корпуса запросил англичан, может ли он разделить со своими людьми их участь и услышал в ответ, что ему, как немецкому генералу, выдача не угрожает. Этой привилегией доблестный командир не пожелал воспользоваться:
«Я пережил с моими казаками много радостных дней, хочу быть с ними и в тяжёлое время. Мы заключили договор дружбы на жизнь и на смерть».
И в то время, как казаки ехали «на родину», принуждаемые к тому грубым насилием, их командир последовал в советский плен искупительной жертвой совершенно добровольно. 10 июня 1945 года его вывезли в Москву. Что он там перенёс, знают только стены Лубянской тюрьмы. По указанию Сталина, 16 января 1947 года в Колонном зале Дома Советов началось заседание военной коллегии Верховного суда под председательством В. В. Ульриха, имевшего прозвище «Скорострельная Юстиция», над шестью главными казачьими генералами:
- П. Н. Красновым,
- С. Н. Красновым,
- А. Г. Шкуро,
- Т. И. Домановым,
- Султан-Гиреем Клычем,
- Гельмутом фон Панвицем.
17 января все обвиняемые были приговорены к смертной казни через повешение. Приговор был приведён в исполнение сразу по окончании процесса - на сооружённой во дворе Лефортовской тюрьмы виселице. Прах казнённых после кремации был сброшен в ров на Донском кладбище, по иронии судьбы недалеко от памятника на могиле прадеда Красновых - героя Отечественной войны 1812 года генерала И. К. Краснова. В 2015 году священник Д. В. Ненароков на своём информационном портале сообщал:
«Донские казаки написали уникальную икону в память трагедии Лиенца. Она была написана на Дону - на доске, изготовленной в Троице-Сергиевой лавре. Как бы ни относились к известному трагическому событию, казаки были уничтожены невинно, за веру Христову и за то, что они казаки. Естественно, чувствуя необходимость передать в поколениях эстафету памяти об этом чудовищном злодеянии. На месте зверской расправы с казаками теперь стоит храм. Туда-то и везла делегация казаков, 10 человек, в июне сего года икону мучеников Лиенца. На границе они были задержаны с надуманным обвинением в драке и нецензурной брани. В течение 10 дней они находились под арестом за «административное правонарушение», не попав на праздник-поминовение, икону передать не удалось».
В российской историографии участники Освободительного движения народов России на стороне гитлеровских войск воспринимаются исключительно, как предатели. Среди выданных Сталину казаков одна треть, включая атаманов Краснова и Шкуро, никогда не были советскими гражданами. Они никого не предавали. В своё время они ушли из России вместе с Белой армией и жили в эмиграции. По Ялтинским соглашениям эти люди выдаче не подлежали, но англичане их всё равно выдали. Казаков, влившихся в казачьи части коллаборационистов у себя на родине, формально можно считать предателями Сталина и Советской России. Но только формально. Их решение можно объяснить лютой ненавистью к советской власти. Казаки, оставшиеся на родине, подверглись первой советской этнической чистке и геноциду. Можно понять, почему казаки при первой возможности взялись за оружие для борьбы со своими поработителями. Да и не только казаки. В рядах Русской Освободительной армии (РОА) в разное время находилось около 800 тысяч человек. С учётом частей и подразделений представителей других национальностей, число гитлеровских коллаборационистов из СССР и в эмиграции приближалось к полутора миллионам. Хороша страна, если у неё нашлось такое огромное число предателей! Вопрос об этом в своё время поднял писатель Александр Солженицын, за что получил от советских властей клеймо «литературного власовца». От выдачи в СССР спасались не только казаки, кавказцы и власовцы, но и сотни тысяч так называемых «ди-пи» или «остовцев», вывезенных немцами на работы в Германию. Англичане и американцы выдавали Сталину только этнических казаков и русских, делая исключение для представителей других наций, считавшихся порабощёнными. Казаки и русские порабощёнными не признавались. Поэтому многие из тех, кому грозила выдача, меняли фамилии на польские и украинские, чтобы таким образом избежать насильственной депортации. Сумевшие спастись составили костяк так называемой «второй эмиграции» в США, Канаде, Австралии и в странах Южной Америки. Памятником им остались многочисленные храмы, монастыри и скиты Русской Православной Церкви за рубежом (РПЦЗ), разбросанные чуть ли не по всему миру.
Александр Дзиковицкий, Всеказачий Общественный Центр.