СТВОЛОВЫ-ВОИНЫ.

       В середине октября в Первоуральске была торжественно открыта мемориальная доска с портретом Героя России Сергея Стволова. 14 лет прошло с того трагического дня, когда судьба изменила легендарному полковнику Российской армии, оптимисту по натуре. Наш земляк смерти в бою не боялся, не искал. Он бессчетное количество раз рисковал жизнью. Однажды пуля, пробив бронежилет, застряла рядом с сердцем. Но косая старуха коварно подстерегла его, еще только 38-летнего, под Владикавказом. Банальное столкновение на автотрассе.

       В детстве будущего героя России приходилось пороть.

       Жизненные повороты и берега у трех сыновей Стволовых разные, как у трех рек из одного русла. Речь пойдет о судьбе Сергея, младшего, который избрал военную профессию. После восьмого класса он поступил в шестое ГПТУ Первоуральска. Отец (о нем я еще расскажу) предусмотрительно попросил военкома направить Сергея в ДОСААФ. Стволов - младший поработал электриком на первоуральском Новотрубном заводе. И тут набор в Афганистан.    

       Уходил на афганскую войну еще солдатом. Потом закончил военное училище в Екатеринбурге. Потом первая чеченская, вторая. На Северном Кавказе офицер из Первоуральска был с самого начала известных событий.

       Его отец, фронтовик, вспоминал в беседе со мной:

       - Ему, когда полковника дали, предлагали к нам в область, в тихую Елань. Он помозговал. Пятьсот человек личного состава. Продвижения по службе явно не будет, перспективы туманные. Взял и махнул обратно в Буденновск. Еще сказал без всякого пафоса: воевать, так воевать. Надо до конца дело доводить. Уехал. Там, на Кавказе, замкомбригом его поставили. А тут опять неспокойная Чечня всколыхнулась.

       Полк во Владике, куда прибыл Сергей Стволов, был в ту пору на грани пропасти. Наркомания, взяточничество. Сергей стал наводить жесткий порядок. Отец однажды слетал к нему. Сын есть сын! Интересно было воочию увидеть бывшему фронтовику, как Сергей поднимает свой полк на ноги.

       - И что запомнилось, Николай Митрофанович?

       - Жил я в общежитии, разговаривал с женами офицеров. Женщин ведь не обманешь.  Как вам новый полковник? Настоящий, отвечают. Мужик надежный. Мы сейчас свет увидели. Площадку оборудовал шикарную для детей. Казарму для солдат – не будут в тесноте. Увидел новые ворота, комнату для родителей. Словом, все приметы цивилизации, благоустройства армейского быта.

       Другой показательный пример. Без жалости выгнал за взятки одного майора. Контрактники хорошие деньги получали, а этот жучара с двоих хапнул 64 000. Вызвал Стволов этих контрактников к себе, когда дошли слухи, и те подтвердили: да, отдали деньги, по принуждению. Сергей майора – к себе. И сурово:

       - Невзирая на все твои заслуги, сроку тебе – неделя. Рассчитайся с солдатами. И – в отставку. Пиши рапорт. Если не согласен, отдаю дело в военную прокуратуру.

       Майоришка этот как-то сразу сдулся и выбрал отставку. Такая красноречивая деталь. Привезли во Владикавказ пополнение из чукчей. Маленькие, сухонькие. Отец смеется: это что за солдаты. Анекдот. А ты знаешь, говорит, пап, их никто не взял. А я взял. Почему? Они же прирожденные охотники, отличные стрелки. Прошедший Афганистан и Чечню боевой офицер понимал, что один меткий снайпер способен остановить целую колонну. Особенно в горах, в условиях «странной войны», без фронта и тыла, без флангов.  Партизанская война, словом. Награды? Их много. Свердловские омоновцы шутили:

       «Тебе, Серега, пора уже грудь расширять».

       Четыре креста за мужество. Награды за Афганистан и Чечню. Карьера, безусловно, блестящая. Окончил Академию имени Фрунзе (отец с гордостью продемонстрировал мне видеокассету с записью вечера выпускников Академии), стал командиром полка, ему уже доверяли командовать бригадой. Это была его мечта. Из рук Владимира Путина получил Звезду Героя.

       В детстве Герой России был, оказывается, неуемным пацаном. Даже безалаберным, по словам отца. Приходилось и пороть. Потом уже все родичи удивлялись: не узнаем Сережку! Этот разговор состоялся в квартире Стволовых по улице Чекистов в январе 2001-го года. Сергей еще был жив.

       - В отпуске давно не был. Сказал: если пробьет отпуск, на неделю заскочит к нам, домой. Ему и у медиков побывать надо. А то уже сердце начинает сдавать, – сетовал отец при встрече, когда мы чаевничали на кухне. Рассказал Николай Митрофанович и о себе.

       Гут камрад.

       Он – участник ВО войны. Богатый на правнуков и внуков. Родом из Зауралья. Есть там, на карте сельскохозяйственной Курганской области, Макушинский район. Где водятся такие караси, вкуснее которых нет, не белом свете. Крестьянская семья дала Стволову - старшему трудовую закалку и способность терпеливо переносить неурядицы и лишения.

       В Первоуральск он приехал в пятидесятые годы. Работал на «Хромпике», в СМУ-5. Основная специальность – бухгалтер. Но житейские обстоятельства заставили перейти в третий трубоволочильный цех Новотрубного завода. Работал рядовым обжигальщиком, потом и мастером стал.

       В октябре сорок первого вызвали его в райком комсомола. В кабинете сидел представитель военной авиации. Комсомол должен быть на крыльях, особенно в такое тяжелое, военное  время!

         - Я только за. Написал заявление. Потом на комиссию. Но оказалось, что для необходимого летного веса мне не хватает всего-то двух килограммов. Полковник, возглавлявший комиссию, обнадежил: на перловой каше доберешь. Дерзай. Попал в воздушно-десантные войска. Прыгал с парашютом. А уже в августе сорок второго отправили на фронт.

       Правда, вскоре десант приземлили, переформировали. Стволов оказался в 36-й гвардейской стрелковой пехотной дивизии. Там, в районе Сталинграда, окопались. Немцы, вспоминает Николай Митрофанович, долбили и молотили день и ночь. Особенно с воздуха, где господствовали.

       - Тут ведь сорок второй год, а не сорок пятый. У гитлеровцев – техника, у наших – трехлинейки.  Прямо скажу: наша 36-я была разгромлена. И нигде уже, видимо, такая дивизия не числится. А вскоре, неподалеку от районного центра Цаца, я получил осколок в голову и оказался в плену. Гнетущее чувство неизвестности. Ну, думаю, все, каюк.

       Ветеран, глядя на карту Волгоградской области и населенные пункты, обведенные им кружками, вспоминал о том, как тысячи наших военнопленных были согнаны у станицы Цимлянская. Пленных разделили по зонам и национальному признаку: русские отдельно, украинцы отдельно, азиатские народы отдельно. Так умело разделяли Советский Союз уже тогда. Быть в плену и выжить в нечеловеческих, скотских условиях. Знать, в рубашке Николай родился.

       - А как вам удалось бежать?

       - Нас погнали копать яму возле аэродрома. А у фрицев католическое Рождество на носу. Даже пообещали нам, военнопленным, царский подарок по такому случаю – 300 граммов хлеба, 15 мармелада и 15 маргарина. Один из конвоиров, пожилой австриец, доброжелательно (может быть, вспомнил про первую мировую, когда оказался в нашем плену?) подал мне сигарету и сказал:

       - Гут, камарад. Скосырская. Русские – пук-пук.

       И показал мне: мол, слушай ухом землю. Слышишь стрельбу? Ваши наступают. Когда к вечеру немцы нас выстроили и стали раздавать подарки, у самого лагеря разорвались снаряды. Мы сразу повеселели. Наши лупят, летят «подарки» от Красной Армии фрицам на Рождество. И вот настал момент. Открыли лагерные ворота. Ком! Значит, пошли. Нас конвоируют вдоль железной дороги. Вдруг немецкие обозники засуетились, забегали. Увидели наши танки. Образовалась пробка. Брички растаскивают. Надо успевать! Мы втроем и рванули. Спрятались в каком-то сарае. Когда стрельба стихла, в потемках вышли и увидели нашу тридцатьчетверку. Наши танкисты, оставив далеко позади пехоту, подкреплялись в минуты затишья, ну и малость поддавали во время короткого ужина.

       - Кто такие?

       - Пленные.

       - Садитесь за стол, бедолаги. Дадим вам автоматы, будете десантом в нашем экипаже.

       В четыре часа ночи вернулись немцы, и танк буквально встал на дыбы во время ожесточенного боя. Отца будущего Героя России, который цепко держался за танковые скобы, далеко отбросило, но уцелел, и ему пришлось спасаться с уцелевшими танкистами. Впереди, после многих мытарств, был переход фронта. По снегу, по-пластунски. И, конечно, СМЕРШ, особый отдел.

       - Домой, почти одновременно, пришли два извещения. На брата и на меня. О том, что мы пропали без вести. Брат так и не нашелся.

       После всех этих мучительных испытаний и тягостных проверок, зашагал Николай Стволов со своим зенитным полком дальше, по непредсказуемым и непролазным дорогам войны. Победу встретил старшиной батареи в красавице Вене, где вспомнил того пожилого австрийца.

 ОТЕЦ ГЕРОЯ.

       Чтобы помнили.

       Николай Митрофанович умер в декабре 2014-го года. Он, признаться, сильно сдал, когда я увидел его в тот скорбный день похорон младшего сына на Талицком кладбище. Было это в октябре 2001-го. Меня поразило, что проводы в последний путь легендарного полковника Российской Армии остались тогда без внимания областных средств массовой информации. Зато в ту пору стоял шум до небес по поводу криминальных разборок, очередного передела собственности, захвата завода в Салде, шло смакование грязного пиара о «голубых» пристрастиях областного премьера к политвундеркинду (и где он сейчас?) Сереже Капчуку. А вот «Комсомольская Правда» напечатала эмоциональный некролог: «Прощай, Серега…». И напомнила читателям, что друг «Комсомолки» прошел 12 (!) войн.

       Еще сильно покоробило меня в тот день, что деньги, которые собрали сослуживцы Сергея Стволова для его вдовы, офицеры, доставившие в Первоуральск гроб с телом своего полковника, украл какой-то подонок из гардероба столовой «Урал» во время прощального обеда. Надеюсь, Бог его покарал!

       Что же касается недавнего митинга у крыльца первоуральской школы № 10. Место выбрано не случайно. В этой школе учился Сергей Стволов, в этих коридорах активно участвовал он на переменах в «броуновском движении», в этих классах выслушивал наставления учителей, здесь познавал мир и географическую карту – и ведать, не ведая о будущем пекле под Шатоем и Бамутом, в котором придется участвовать в декабре девяносто пятого.

        Открытие мемориальной доски организовал  городской Совет ветеранов, который возглавляет Александр Слабука, тоже офицер. Кстати говоря, за пять лет по инициативе ветеранов установлена уже 21 мемориальная доска в память о наших земляках. Теперь открыта 22-я.

       Отмечу, что наша «двуглавая система» власти, Козлов-Дронов, это незаурядное событие своим вниманием не удостоила. Зато были дети, ведь ради них все эти хлопоты и речи. Пришла с племянницами и букетом красных гвоздик  двоюродная сестра Стволова Зинаида Степановна, представители общественной организации памяти Стволова.

       Узнаю, что сыновья героя, Коля и Ваня, поступили в военные училища. И что именем Героя России рано или поздно, но будет названа новая улица в Первоуральске.

З. С. СТВОЛОВА С ПЛЕМЯННИЦАМИ.

 Виктор Губачев.