ОТКРЫТЫЙ ОТВЕТ-ПОСЛАНИЕ СВЯЩЕНСТВУ АЛЕКСАНДРО-НЕВСКОЙ ЛАВРЫ. ЧАСТЬ 1.

       Из Александро-Невской Лавры ко мне поступило письмо от священника Николая Ивановича Павлова, в котором утверждается, что в моих делах «нет помощи Божией» поскольку я раскольник, на котором по определению никогда не может быть благословения Божьего. Мы переписываемся с отцом Николаем уже второй год, у него в гостях в Санкт-Петербурге была моя жена Надежда Михайловна, соответственно, Николаю Ивановичу хорошо известны моя «Молитва о России и Русском народе воина Христова Владимира», полный текст:

       «Последнего слова обвиняемого В. В. Квачкова в Приволжском окружном военном суде в Самаре 15 августа 2017 года».

       Это моё выступление в суде состоялось в рамках обвинения меня в возбуждении ненависти и вражды к евреям и иудеям, другие мои работы, в которых затрагивались вопросы религиозного характера применительно к текущей общественно-политической обстановке и будущему государственному устройству России. Поэтому какого-либо недопонимания или незнания моих религиозных убеждений здесь быть не может. Тем не менее, в качестве оснований для обвинения меня якобы в расколе и безблагодатности могло стать сразу несколько поводов. Во-первых, моя личная принадлежность к Зарубежной Российской Православной Церкви (Рос ПЦ), то есть к той части РПЦЗ, которая отказалась от воссоединения с РПЦ МП, в том числе по причине отказа последней от монархической идеи в качестве одной из религиозных задач окормления Русского (великороссов, малороссов и белорусов) и других православных народов России. Я действительно являюсь убеждённым монархистом и мой уход из РПЦ МП, в лоне которой я был крещён, связан, среди прочего с невыносимостью ереси экуменизма и ереси цареборчества, которыми поражена нынешняя официальная церковь в России. Вторым поводом для обвинения меня в расколе стало: моё крестное знамение «двумя перстами» при молитвенном обращении к моему Небесному покровителю Святому Владимиру-Крестителю, к Святым воинам Александру Невскому, Дмитрию Донскому, преподобному Сергию Радонежскому, Патриарху Гермогену и к другим святым дониконовского периода, которые так же крестились двоеперстием; написание и произнесение имени Господа Бога нашего Спаса как Исус Христос, то есть без удвоенной первой буквы, как это было принято прежде и сейчас в Древлеправославной (Старообрядческой) Церкви; почитание святыми протопопа Аввакума, инокини Феодоры (в миру боярыни Феодосии Морозовой) и её родной младшей сестры Евдокии и других страстотерпцев-старообрядцев.

       В-третьих, в связи с особо тяжким грехом евреев за распятие Господа Бога и Спасителя нашего Исуса Христа, я являюсь открытым сторонником вычленения всех выкрестов, включая священников, из лона всех православных церквей и учреждения для них особой Христианской Церкви, где они бы могли ежедневно каяться за убийство ими Богочеловека.

       Все эти позиции, конечно, требуют соответствующих разъяснений с моей стороны. К великому огорчению, изложенные выше причины написания этого Открытого письма-Послания для огромного большинства людей, особенно молодёжи, интересующихся общественно-политической деятельностью, покажутся совсем оторванными от реальной жизни, какими-то «поповскими разборками или приколами» и не имеющими никакого практического значения. Причиной этого опасного для Русской нации заблуждения является удручающее религиозное невежество подавляющей части нашего народа, включая и большинство людей, называющих и считающих себя православными. Однако самым серьёзным обвинением против меня является именно утверждение о якобы безблагодатности той общественно-политической деятельности, которой я занимаюсь уже более 20 лет. Поэтому, понимая ничтожно малое значение и убедительность собственных мыслей, слов и чувств в духовно-религиозных, а частью и в богословских вопросах, я вынужден в этом своём ответе прибегать к многочисленному и подробному цитированию работ авторитетных деятелей Церкви в надежде, что современные Русские люди, не изучавшие ни Закона Божьего, ни историю Церкви, ни творения Святых отцов всё же смогут разобраться, где же здесь Божья Правда, поиск которой на земле является одной из заповедей блаженства согласно Нагорной проповеди Христа. Повторюсь, наличие или отсутствие Божьей благодати есть самый важный, самый главный системообразующий фактор и условие любой человеческой и особенно политической деятельности. Однако важность духовно-религиозной составляющей в политике либо крайне недооценивается, либо вообще упускается и игнорируется как самими современными политологами, так и основной массой обычных людей. Но есть великая ошибка и чудовищная ложность противопоставлять или даже вообще отрывать политику от религиозных (в том числе атеистических) убеждений её носителей, как самих политических деятелей, так и народной массы. Вот как писал о взаимосвязи политики и религии Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв) в своей работе «Одоление смуты»:

       «Антихрист, как реальная политическая возможность наших дней, уже не вызывает сомнений. Вопросы религиозного осмысления истории Русского народа (от себя добавлю: и оценки текущей общественно-политической жизни) приобретают в этой связи особую злободневность. Власть есть понятие не юридическое, но, в первую очередь, - религиозно-нравственное. Моральное право на власть даёт не закон (он может быть несовершенен), не народ (его можно обмануть), не та или иная сословная, национальная, партийная элитарная группировка (неизбежно зависимая от клановых интересов), но приверженность властителя и его соответствие ясно понимаемым, традиционным святыням и ценностям нашей жизни. Что касается власти, то она всегда от Бога, ибо Он - единственный источник власти во вселенной. Разница в том, что одна власть - по воле Божьей, а другая - по попущению, для наказания и вразумления осуетившихся людей. Какая власть нынче, судите сами».

       О неразрывной связи политики и религии приводит свидетельство протоиерей Александр Шаргунов:

       «Согласно пророчеству святых отцов (святитель Иоанн Златоуст, блаженный Августин, блаженный Феодорит, блаженный Феофилакт) политика и мистика по мере приближения конца истории всё теснее переплетаются. И Антихрист будет не только главный лжемистик, но и политик номер один».

       Для меня взаимосвязь религиозных убеждений и политических действий сейчас представляется очевидной. При этом дух и душа человека первичны, а его реальные поведение и действия вторичны. Это касается не только отдельного человека, но и семьи, общества и государства. Соответственно, истинно и верно утверждение о том, какой религиозный духовно-нравственный мир сложился и существует внутри человека, такой же мир с аналогичными ценностями, целями и задачами он хочет видеть и вокруг себя снаружи, в своей семье, в окружающем его обществе и государстве; это утверждение относится не только к власть предержащим, но и ко всем людям. В том числе и ко мне. Исходя из этого, возникла необходимость изложить мои религиозные убеждения и мой образ исповедания православной веры. На этом введение в тему и постановку проблемы можно считать законченными и непосредственно приступить к опровержению обвинения в расколе и безблагодатности моей политической борьбы. Итак, по мнению отца Николая, моя деятельность безблагодатна, то есть ведётся вопреки Божьему закону для людей, уже только потому, что я вышел из церковной организации под названием РПЦ МП. А теперь внимание, цитата из письма священника:

       «Почему нет помощи Божией? Ответ. Глава Русской Православной Церкви Московского Патриархата - Христос Спаситель (по учению святой Церкви)».

       Конец цитаты и обоснования моей безблагодатности. Как говорится, приехали. Будем разбираться. Исус Христос действительно есть Глава Своей Церкви Христовой - Торжествующей на небе и Воинствующей на земле. Но Он есть Глава Церкви во вселенской духовной сфере мироздания, но никак не глава какой-либо человеческой земной церковной организации; эту функцию на земле выполняют люди с соответствующими полномочиями: у православных христиан - Патриархи, у еретиков-католиков - их «безгрешный Папа». Поэтому ограничим предмет исследования, опустимся с небес на землю и рассмотрим, как РПЦ МП (а под этим названием будем понимать все церковные организации, духовной и юридической преемницей которых она себя считает) выполняла свою миссию Божией Церкви, Воинствующей на земле, и как оценивали духовно-религиозное состояние церкви и соответственно, православной веры в России признанные церковные авторитеты. Начнём с Великого Раскола 1666 года и проследим состояние той части церкви, которая сейчас именуется РПЦ МП, начиная с Петровской реформы по замене патриаршества на синодальное управление. Митрополит Вениамин (Федченков) доказывал, что:

       «Государство совсем не при большевиках стало безрелигиозным внутренне, но с Петра Великого; секуляризация произошла тогда же. Угасание духа у духовенства, умаление значения Российской Православной Церкви (дореволюционное название официальной церкви) в жизни общества началось задолго до революции. Большей частью клирики стали «требоисполнителями», а не горящими светильниками. Влияние церкви на народные массы слабело и слабело, авторитет духовенства падал. Причин много. Одна из них в нас самих (то есть в самой церковной организации): мы перестали быть «солёную солью» и потому не могли осолить и других. А привычки к прежним принципам послушания, подчинения ещё более делали наше духовенство элементом малоактивным».

       По слову святителя Серафима (Соболева):

       «Петр окружил себя протестантами, относился к ним с особенным вниманием, предоставлял им важные места на государственной службе, несмотря на то, что они держали себя высокомерно, с презрением относились к русской старине и даже к самой вере русского народа. Конечно, великой ошибкой преобразователя было переустройство на немецкий лад быта Русского народа, который весь был проникнут церковностью, так как наши предки до Петра по церковному и монастырскому уставу распределяли время своей жизни, и всё, касательно их одежды, общественного этикета и взаимных отношений членов семейства, носило на себе печать религии и считалось православным в отличие от «басурманского» - еретического. Но эта ошибка стала ещё более тяжкой и даже гибельной для России, благодаря тому, что Пётр в своих реформах производил ломку нашей православной веры на почве явных своих симпатий к протестантизму».

       Георгий Васильевич Фроловский, богослов и философ (1893-1979 годы), несмотря на его экуменистические заблуждения, здраво разсуждал:

       «Новизна Петровской реформы не в западничестве, но в секуляризации. Именно в этом реформа Петра была не только поворотом, но и переворотом. И именно с Петра и начинается великий и подлинный русский раскол. Раскол не столько между правительством и народом, как, то думали славянофилы (от себя замечу: на мой взгляд, завершение раскола между государственной властью и народом произошло в результате Указа Петра III «О вольности дворянской» 1862 год), сколько между властью и Церковью. Духовенство обращается в своеобразный служилый класс. И от него требуется именно так и только так о себе и думать. Такая новая система церковно-государственных отношений вводится и торжественно провозглашается в России при Петре в «Духовном Регламенте». Смысл Регламента очень прост и слишком ясен. Это есть программа Русской Реформации».

       Этот Петровско-антиправославный дух обслуживания Церковью государственной власти, причём любой, не выветрился из РПЦ МП и его священноначалия до сих пор. В 1829 году Митрополит Московский Филарет (Дроздов) назвал своё время поздним и сумрачным веком:

       «Поистине, братья, глубоко ниспали мы от благочестивой ревности. Не только чудесная молитва оскудела, но и часто и молитва ума невнимательна, молитва сердца хладна, молитва уст не одушевлена молитвою ума и сердца».

       Он же обличительно произнёс:

       «Если бы надлежало объявить войну какой одежде, то, по моему мнению, не шляпам священнических жён, но великолепным рясам архиереев и священников. По крайней мере, это - во-первых».

       Посмотрите, отче, на нас с небес, гляньте на баснословно дорогие часы Патриарха и шикарные машины служителей РПЦ МП - ситуация ещё более ухудшилась. В 1831 году преподобный Серафим Саровский в беседе с Н. А. Мотовиловым поведал о том, что:

       «Мы в настоящее время по нашей почти всеобщей холодности к святой вере в Господа нашего Иисуса Христа и по невнимательности нашей к действию Его Божественного о нас промысла и общения человека с Богом, до того дошли, что, можно сказать, почти вовсе удалились от истинно христианской жизни. Мы удалились от простоты первоначального христианского ведения и под предлогом просвещения, зашли в такую тьму неведения, что нам уже кажется неудобопостижимым то, о чём древние до того ясно разумели, что им и в обыкновенных разговорах понятие о явлении Бога между людьми не казалось странным».

       Дмитрий Иванович Ростиславов, писатель, воспитанник Санкт-Петербургской Духовной академии, занимавший в ней до 1852 года кафедру математики и физики, констатировал, что:

       «Духовенство, особенно белое, потеряло уважение и любовь чуть не во всех сословиях. Отдельных из него лиц любят и уважают, но целое сословие находится в презрении».

       Разве не так и сейчас, Николай Иванович? В том же XIX веке святитель Игнатий (Брянчанинов) неоднократно показывал страшную картину духовного разрушения, обезсиливания Православной веры в иноческих обителях и в народе:

       «Духовные училища столько чужды духа Православной веры, что вступление в монастырь кончившего курс семинарии есть величайшая редкость. Ныне монастыри обратились в пристанища разврата, местами открытого, местами прикрываемого лицедейством, в места ссылки, в места лихоимства и прочего разнообразного злоупотребления. Науки есть, Академии есть, есть Кандидаты, Магистры, Докторы Богословия (право - смех, да и только), эти степени даются людям; к получению такой степени много может содействовать чья-нибудь б… Я встречал таких: доктор Богословия, а сомневается был ли на земле Христос. У нас есть хорошая внешность: мы сохранили все обряды и Символ первобытной Церкви, но всё это мёртвое тело, в нём мало жизни. Скудость в духовных сведениях, которую я увидел в обители вашей, поразила меня. Но где, в каком монастыре не поражала она? Светские люди, заимствующие окормление духовное в Сергиевой Пустыне, имеют сведения несравненно большие и определённые, нежели эти жители монастырей. Живём в труднее время! Настал глад слова Божия! Ключи разумения у книжников и фарисеев! Сами не входят и возбраняют вход другим! Христианство и монашество при последнем их издыхании. Образ благочестия кое-как, наиболее лицемерно, поддерживается, но от силы благочестия отреклись, отверглись люди».

       А потом в конце цитаты самое страшное:

       «Надо плакать и молчать».

       Вот и домолчалась дореволюционная церковь вначале до безбожного свержения Православного Государя либерально-масонской военной и политической верхушкой Империи, а потом до такого же безбожного Октябрьского переворота против неё самой. Расплатой за двухсотлетнее трусливое молчание церкви стали чудовищные многомиллионные жертвы православного Русского народа в последующей Гражданской войне. Не победили бы комиссары в черных кожаных куртках, завезённых нацистом Троцким из Америки, чёрные рясы православных священников, если бы последние не утратили в себе Божьей благодати. Такое же безблагодатное трусливое молчание царит в нынешней церкви и сейчас. Но политическая история показывает: клин клином вышибают. Однако вернёмся к анализу состояния церкви на основании оценки безспорных религиозных авторитетов. Праведный Иоанн Кронштадтский предупреждал:

       «Царство Русское колеблется, шатается, близко к падению. Россия мятётся, страдает и мучается от кровавой внутренней борьбы, от страшной во всём дороговизны, от безбожия, безначалия и крайнего упадка нравов. Судьба печальная, наводящая на мрачные думы».

       В письме святителя Серафима (Чичагова) от 14 сентября 1910 года сказано:

       «Пред глазами ежедневно картина разложения нашего духовенства. Никакой надежды, чтобы оно опомнилось, поняло своё положение! Всё то же пьянство, разврат, сутяжничество, вымогательство, светские увлечения! Последние верующие содрогаются от развращения или безчувствия духовенства. Болезнь духа охватила весь государственный организм, перелома болезни больше не может случиться и духовенство катится в пропасть, без сопротивления и сил для противодействия. Что же может быть с государством? Оно погибнет вместе с нами! Теперь уже безразлично, какой Синод, какие прокуроры, какие семинарии и академии; всё охвачено агонией, и смерть наша приближается».

       В своей статье «Русское духовное образование» профессор Московской духовной академии и семинарии Алексей Ильич Осипов приходит к выводу:

       «Именно увлечение монашества и духовенства, начиная с высшего, материальной стороной жизни Церкви, мирской властью (папизмом) и её привилегиями, со всё большей утратой соборности, и стало причиной того оплакиваемого всеми русскими подвижниками состояния Русской Церкви, которое закономерно привело к 1917 году и разрушению всех её институтов. Это постепенное и потому мало заметное для большинства современников духовное сползание проявило себя в двух крайних и одинаково губительных для русской жизни и русской образованности направлениях:

       1) западническом протестантском либерализме,

       2) иудео-католическом магизме и законничестве».

       Николай Александрович Бердяев (1974-1948 годы), русский религиозный и политический философ, который 7 раз был номинирован на присуждение Нобелевской премии, отмечал:

       «В семинарской молодёжи назревал бурный протест против упадочного православия XIX века, против безобразия духовного быта, против обскурантской атмосферы духовной школы. Семинаристы начали проникаться освободительными идеями просвещения, но проникаться по-русски, то есть экстремистски, нигилистически. В молодёжи пробудилась жажда социальной правды, которая была в ней порождением христианства, получившего новую форму».

       Малоизвестный факт, подтверждающий гнилость и духовное разложение православной дореволюционной церкви, приводит Сергий Нилус в своей книге «На берегу Божьей реки»:

       «Николай II, исходя из соображения об императорской власти как священного чина в ответственейший период российской истории, принял решение о грандиозной перестройке всего государственного здания на духовных началах (так называемой революции сверху). Успех намеченного плана зависел от удачного выбора Патриарха, чин которого следовало воссоздать на Руси. В марте 1905 года (то есть ещё до начала попыток революционных событий 1905-1907 годов) Государь известил членов Священного Синода о своём намерении оставить престол и предложил себя в Патриархи. Однако подвиг Государя не бы оценён собравшимися, и между ними и сердцем Государя с той поры «утвердилась непроходимая стена, и веры им в сердце Его уже не стало, оттого, что сердце Царёво истинно в руце Божией, и благодаря происшедшему въяве открылась, что иерархи своих искали в патриаршестве, а не яже Божиих, и дом их оставлен был им пуст».

       Это и было Богом показано во дни испытания их в России огнём революции.

       «Чтый да разумеет» - (Евангелие от Луки, 13: 35).

       При этом запомним, что Государь ещё в 1905 году был готов добровольно оставить свой Царский трон и возглавить Русскую Православную Церковь, однако тогдашние попы, как, впрочем, и нынешние, испугались появления во главе церковной власти этого поистине святого человека. Таким образом, к нашему горю, успешный антимонархический заговор с целью свержения Царя-Великомученика Николая Второго в 1917 году вызвал последующее насильственное принятие Русским народом государственно-атеистической формы социалистической справедливости. Гражданская война и Русский Холокост в духовно-нравственном плане стали прямым следствием и закономерным итогом неуклонной утраты официальной дореволюционной церковью своей духовной миссии Церкви Божьей, Воинствующей на земле за правду Христову и христианский образ души человека в личной жизни, православную жизнь в семье, в обществе и государстве. Принципиально ситуация не изменилась и в советское время. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) в конце 1940 - начале 1950 годов обращался к духовенству Крымской епархии:

       «Отвык наш несчастный народ ежедневно бывать в церкви, как было в старину. Забыли и священники свой долг быть всегдашними молитвенниками о народе. Никем не совершается память святых, которым положены службы на каждый день. Многие сельские священники прямо говорят мне, что им нечего делать целую неделю, от воскресенья, до воскресенья. Не должен ли священник быть религиозным вождём своей паствы, а не только требоисправителем? Не есть ли священослужение вообще, а в наше время в особенности, тяжёлый подвиг служения народу? А многие ли священнослужители ставят своей целью такой подвиг? Не смотрят ли на служение Богу, как на средство пропитания, как на ремесло требоисправления? Народ очень чутко распознаёт таких. Тяжкие испытания и страдания перенесла Церковь наша за время Великой революции, и, конечно, не без вины. Давно, давно накоплялся гнев народный на священников корыстолюбивых, пьяных и развратных, которых, к стыду, нашему, было немало. И с отчаянием видим мы, что многих, многих таких и революция ничему не научила».

       Удручающим оценивали состояние Православия и зарубежные церковные деятели, ушедшие в эмиграцию вместе с Белой Армией. Архиепископ Аверкий (Таушев) был ректором Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле (США). Когда в 1973 году 67-летнего владыку спросили, как он себя чувствует, он ответил:

       «Как я могу себя чувствовать, когда уменьшается слава Православия, зло торжествует, христиане становятся такими злобными и ненавидящими, и православные христиане не лучше, может быть, хуже, потому что им больше было дано. И кто встанет в эти ужасные времена за бедное страдающее Православие?».

       От себя замечу: странный вопрос для православного священника.

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Полковник ГРУ ГШ РФ В. В. Квачков.