МОЯ ПОЗИЦИЯ. ЧАСТЬ 80.

       К нам в редакцию пришло интересное обращение. Предупреждение - данный цикл статей не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытие в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой.

       «Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм» - (Джордж Оруэлл).

       Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите - это слухи и домыслы и нечего более. Редакция категорически не разделяет мнения автора. Данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности. Всё является авторским личным оценочным суждением. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаю читателям составить своё собственное не зависимое от авторского оценочного суждения - мнение о произошедшем. Мы не имеем причин не доверять этим источникам, и если там вдруг имеется какая-либо недостоверная информация, проверить которую лично у нас нет возможности, то значит нас ввели в заблуждение. Никакого оскорбления или явного неуважения к кому бы то ни было в тексте не имеется, и если Вам что-то показалось, то значит это Ваши домыслы, а также это Ваше личное мнение, и автор не несёт ответственности за Ваши бурные фантазии! Все совпадения случайны.

       Часть 3. Мысли и проекты А. Солженицына в его произведении «Как нам обустроить Россию».

       К главе «Семья и школа». Писатель Солженицын пишет о много бедственном положении русских женщин, о падении рождаемости и болезненности детей, а также - об ужасном состоянии детских садов и родильных домов. Он с горестью отмечает тот факт, что наша семья практически перестает существовать, замечая, что болезнь семьи является становой болезнью государства. Автор выражает такую мысль, что женщина должна вернуться в семью для полноценного воспитания подрастающего поколения, а мужчина должен иметь такой заработок чтобы его финансовых средств хватало на содержание всех членов его семьи. Однако, тут же Александр Солженицын оговаривается, что современная ситуация не располагает к тому, чтобы женщина могла бы не работать, так как в стране намечается высокая безработица. Я отвлекусь, и скажу, что, читая Солженицына «Как обустроить Россию», и сравнивая его мысли с современным состоянием дел в нашей стране, прихожу к удручающему выводу - кризис у нас сменяется другим кризисом, и не видно конца всем этим изменениям в их уродливых формах Разговор в главе идет и о школьном образовании. Так, автор пишет, что за 70 лет советской власти школа редко выпускала знающих людей, а если и выпускала, то только с частичными знаниями предметов. Солженицын пишет, что новому провинциальному Ломоносову у нас не пробиться.

       Так, Солженицын пишет, что школа наша давно плохо учит и дурно воспитывает молодежь, и недопустимо потому, чтобы должность классного руководителя была почти не оплачиваемым бременем на шее учителя. Также, отмечается, что учебная литература по гуманитарным предметам обречена на переработку или уничтожение, кроме того - Солженицын выступает категорически против того, чтобы школьникам вдалбливали атеистические взгляды на жизнь. Здесь, я думаю, Солженицын принципиально выступает против всякого навязывания школьнику идей происхождения мира - Солженицын стоит на позиции свободного выбора человека, человек сам решает то, каких представлений он должен придерживаться, это касается и атеизма, и религиозных учений. А что же пишет Солженицын об самих учителях? Какое у него к ним отношение? А вот здесь и будут кстати слова самого Александра Исаевича:

       «А начинать-то надо еще и не с детей - а с учителей, ведь мы их-то всех забросили за край прозябания, в нищету; из мужчин, кто мог, ушли с учительства на лучшие заработки. А ведь школьные учителя должны быть отборной частью нации, призванные к тому: им вручается все наше будущее. А - в каких институтах мы учили нынешних, и какой идеологической дребедени? Начинать менять, спасать истинные знания - надо с программ институтских».

       Здесь же, Александр Солженицын отмечает, что не должно быть самоуправства в платных школах, которых стоит в скором времени ожидать множество - напоминаю дорогому читателю, что Солженицын писал свой труд еще во времена СССР, где еще не было платных школ и колледжей. Солженицын предлагает школьные учреждения поставить под контроль местного самоуправления - земских органов образования. Солженицын с тревогой говорит о молодежи, которая растет если уж не в сторону преступности, то в сторону неосмысленного варварского подражания чему-то заманчивому и чужому. Далее - «железный занавес» отгораживал советского человека от многих хороших вещей, например - от гражданской не стесненности, уважения к личности, разнообразия личной деятельности, от всеобщего благосостояния, от благотворительных движений. Но, здесь же и отмечается автором, что «тот «железный занавес» не доходил до самого-самого низу, и туда подтекала навозная жижа распущенной опустившейся «поп-масс-культуры», вульгарнейших мод и издержек публичности - и вот эти отбросы жадно впитывала наша обделенная молодежь: западная - дурит от сытости, а наша в нищете бездумно перехватывает их забавы. И наше нынешнее телевидение услужливо разносит те нечистые потоки по всей стране. Автор отмечает, что все возражения против вышеуказанного образа жизни, считались дремучим консерватизмом. Однако, в данном труде в отношении зарубежных информационных нечистот приводится опыт Израиля, в котором евреи заявили следующее:

       «Ивритская культурная революция была совершена не для того, чтобы наша страна капитулировала перед американским культурным империализмом и его побочными продуктами, «западным интеллектуальным мусором»».

       К главе «Все ли дело в государственном строе»:

       «Приходится признать, что весь XX век жестоко проигран нашей страной: достижения, о которых трубили, все - мнимые. Из цветущего состояния мы отброшены в полу дикарство. Мы сидим на разорище. Сегодня у нас горячо обсуждается: какое государственное устройство нам отныне подходит, а какое нет - а этим, мол, все и решится. И еще: какая б новая хлесткая партия или «фронт» нас бы теперь повели к успехам» - так описывает эпоху заката советской системы Александр Солженицын.

       Солженицын предлагает постепенно реформировать государственный аппарат управления, но он еще не знает в точности, с чего можно было бы эти реформы начать, потому - он очень осторожен в высказываниях по данному поводу. Но, Солженицын убежден в том, что просто необходимо расширять права местных властей, так как реформу по реконструкции власти необходимо начинать с низов. Также, в данной главе Солженицыным отмечается, что не сразу наша страна выберет политическую систему управления, она может к ней идти достаточно долго, глупо копируя опыт Западной Европы. Эта глава называется «Все ли дело в государственном строе». Почему именно так называется эта часть труда Солженицына? Все дело в том, что сам Солженицын был честным и порядочным человеком, и как всякий порядочный человек, он ставил (не знаю уж, хорошо это или плохо) человеческие качества - доброту, честность, справедливость, порядочность и другие качества, выше всяких политических систем. Но, об этом он расскажет сам:

       «Государственное устройство - второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве - допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве - невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности - то это проявится при любом строе. Политическая жизнь - совсем не главный вид жизни человека, политика - совсем не желанное занятие для большинства. Чем размашистей идет в стране политическая жизнь - тем более утрачивается душевная. Политика не должна поглощать духовные силы и творческий досуг народа. Кроме прав человек нуждается отстоять и душу, освободить ее для жизни ума и чувств».

       Вот так, «нужно отстоять душу, освободить ее для жизни ума и чувств» - я, перелистывая материал Солженицына «Как нам обустроить Россию», ожидал, что могу найти что-то новое, что мог пропустить ранее - проекты, мысли об устройстве местной власти, или земских учреждений, однако - мне открылся совершенно новый Солженицын. Это не просто Солженицын-писатель, или Солженицын-оппозиционер, нет - это Солженицын-гуманист, Великий гуманист и великий человек, хотящий всем своим существом спокойствия и процветания для своего народа. Кто-то сказал из комментаторов моих статей, что - к сожалению, Александр Исаевич уже не с нами, и я - также, разделяю грусть и скорбь тех, кто понимает то, что потеряла русская нация в лице Солженицына. Его труды будут для нас маяком в нашем опасном и не легком пути! К главе «А сами-то мы - каковы?». Солженицын пишет:

       «Если в нации иссякли духовные силы - никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасет ее от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Среди всех возможных свобод - на первое место все равно выйдет свобода бессовестности: ее-то не запретишь, не предусмотришь никакими законами. Чистая атмосфера общества, увы, не может быть создана юридическими законами. Разрушение наших душ за три четверти столетия - вот что самое страшное».

       Вот здесь снова Солженицын возвращается к той мысли, которая уже промелькнула выше - есть ли у русской нации еще силы? Есть ли еще у нации достойные люди, готовые выйти в первые ряды в минуты опасности для русского народа? Я позволю себе ответить на поставленный вопрос. Время показало, что есть люди в русском обществе, готовые ценой своей жизни и своей свободы бороться за благополучие нации. Так, сотни русских добровольцев поехали на Донбасс защищать русских Юго-Востока Украины от украинских карателей, это они и сейчас, при сложной политической ситуации на Донбассе, не сложили своего русского оружия, не покинули восставшие русские регионы, и готовы дальше претерпевать тяжести и лишения военной обстановки, готовы и дальше рисковать своей жизнью ради Великой Русской идеи. Мы помним националиста Жучковского - члена Национально-Демократической партии, мы знаем Родионова - лидера Славянского объединения Возрождения, которые находятся сейчас в рядах русского ополчения Донбасса. А сколько еще их - неизвестных русских героев - из Санкт-Петербурга и Москвы, Дона и Кубани, Сибири и Средней полосы страны, с маленькой Вологды или Мурома? Много, всех не перечислишь - но, мы найдем их, и имена их впишем золотыми буквами в историю Русского сопротивления! Так вот, если нация готова сражаться за свою свободу, значит нация готова и творить. Есть еще силы у русских людей. А вот и еще интереснейшие мысли, выражаемые Александром Солженицыным, он отмечает в своем труде:

       «Страшно то, что развращенный правящий класс - многомиллионная партийно-государственная номенклатура - ведь не способна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий. Десятилетиями она бессовестно жила за счет народа - и хотела б и дальше так. А из бывших палачей и гонителей - кто хоть потеснен с должностей? С незаслуженного пенсионного достатка? До смерти кохали мы Молотова, еще и теперь Кагановича, и сколько неназванных. В Германии - всех таких, и куда мельче, судили - у нас, напротив, они же сегодня грозят судами, а иным - сегодня! - ставят памятники, как злодею-чекисту Берзину. Да где уж нам наказывать государственных преступников? Да не дождаться от них и самого малого раскаяния. Да хоть бы они прошли через публичный моральный суд».

       На мой взгляд, очень интересные мысли выражает Солженицын, а главное - очень сегодня актуальные. Ведь сегодня - в 2015 году, снова КПРФ пытается обелить образ убийцы Сталина, снова необольшевики требуют памятников для своего мертвого вождя, и опять в российском обществе идут разговоры об установлении памятника карателю Дзержинскому на Лубянской площади. Да - неужели общество так и не смогло понять, что убивать людей нельзя, нельзя их сажать в тюрьмы без суда и следствия, нельзя «шить белыми нитками» уголовные дела на политических оппонентов, и нельзя превращать трагические убийства, организованные большевиками в годы советской диктатуры в героический миф. Почему нельзя? Да, потому, что это снова приведет рано или поздно к массовым убийствам ни в чем ни повинных граждан нашей страны - это же так просто! Александр Солженицын вопрошает:

       «Да удивляться ли и взрыву уголовной преступности - среди тех, кому всю их молодую жизнь были закрыты честные пути?».

       И здесь же он продолжает свою мысль:

       «У прежних русских купцов было купеческое слово (сделки заключались без письменных контрактов), христианские представления, исторически известная размашная благотворительность - дождемся ли мы такого от акул, взращенных в мутном советском подводьи?».

       Солженицын в своих вышеуказанных мыслях задается вопросом морали, то есть - когда же настанет тот день на нашей русской земле, когда русский люд будет руководствоваться внутренним чувством честности и совестливости? Ведь эти времена должны прийти, иначе мы все, и наши дети, превратимся в общество хамов. Великая нация потому и Великая, как я считаю, что в ней имеются высокие нравственные и моральные устои, и именно к высокой морали мы - русские, и обязаны стремиться. В высокоморальном обществе, думаю, не будет места политическим проституткам, а значит - и ситуация в стране изменится. Александр Солженицын пишет и о Русской Православной Церкви. Он выражает мысль о том, что в трудный час для отечества народ мог бы подбодриться благодетельными возможностями РПЦ, однако - он же и с удручением отмечает то, что изменения в политической жизни страны мало коснулись церковной иерархии. Солженицын пишет:

       «И во дни всеобщей нищеты надо же отказаться от признаков богатства, которыми соблазняет власть. Только тогда Церковь поможет нам в общественном оздоровлении, когда найдет в себе силы полностью освободиться от ига государства и восстановить ту живую связь с общенародным чувством, какая так ярко светилась даже и в разгаре Семнадцатого года при выборах митрополитов Тихона и Вениамина, при созыве Церковного Собора. Явить бы и теперь, по завету Христа, пример бесстрашия - и не только к государству, но и к обществу, и к жгучим бедам дня, и к себе самой. Воскресительные движения и тут, как во всей остальной жизни, ожидаются - и уже начались - снизу, от рядового священства, от сплоченных приходов, от самоотверженных прихожан».

       2015 год - РПЦ погрязла в стяжательстве, патриарх носит часы за сотни тысяч американских долларов, а в храмах занимаются священнослужители бизнесом. С народом ли с русским РПЦ? Со своей ли русской православной паствой РПЦ? А почему РПЦ молчит тогда, когда в тюрьмы идут русские православные люди, требующие политических прав для русского народа? Еще вчера Солженицын говорил о том, что церковь занимается бизнесом, и молчит, когда православный люд стонет под тоталитарным советским прессингом, а сегодня - в 2015 году РПЦ служит уже другим правителям, получая от них деньги для своих нужд. А где же был голос церкви в защиту Русского народа, когда русских истребляли в Чечне? Где громкие заявления патриарха всея Руси, когда русских бомбят каратели на Донбассе? Ничего не изменилось в РПЦ со времен Солженицына - видимо, для РПЦ деньги и благосклонность властей важнее проблем православных русских людей. Однако - я не буду предаваться унынию, и буду ждать того, когда святые отцы опомнятся, и открыто встанут на сторону Русского Движения страны, выражающего интересы православного большинства нашей Отчизны! Должна же быть у них какая-то совесть? К главе «Самоограничение». В данной главе Александр Солженицын поднимает вопрос о правах гражданина. Так, он пишет:

       «Права человека - это очень хорошо, но как бы нам самим следить, чтобы наши права не поширялись за счет прав других? Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях. Если мы не хотим над собой насильственной власти - каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать-то именно так и делает. Это и губило все правящие классы и группы истории. Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений - но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать все умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему было все долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу».

       Здесь, мысль Александра Солженицына более чем ясна - свобода - это самоконтроль: контроль за своими действиями, которые не дают нарушать права других членов общества. Да, если мы хотим свободного общества, мы должны научиться уважать мнение другого человека, уважать его политические взгляды, если только эти взгляды не призывают к кровавым репрессиям. Да, свобода всегда подразумевает уважение к правам других людей, и выполнение своих обязанностей перед обществом. Так, например - вы пропускаете автомобиль на красный свет, уважая права водителя, а он пропускает вас тогда, когда светофор показывает зеленый. Мы само ограничиваем себя в своем стремлении перейти улицу побыстрее, если же мы не будем уважать права водителя, то создадим аварийную ситуацию на дороге, которая может привести к жертвам. Все просто - уважайте права других, само ограничивая себя в своих стремлениях, и исполняйте свои обязанности по отношению к обществу, ведь пропустить автомобиль, когда на светофоре горит красный свет - это ваша обязанность. Свобода - это не хаос, который несет своеволие, свобода - это контроль за собой, строгое выполнение своих общественных обязанностей, и уважение к правам других участников общественных отношений. Интересно отметить, что Солженицын говорит о том, что нам сами бы нужно было бы смотреть за тем, чтобы наши права не расширялись за счет других. Все верно, человек всегда имеет сверх преимущества только за счет кого-то другого - и это опасно, а когда сверх права имеет целая политическая группа в стране, то это ведет к верной диктатуре. Солженицын заканчивает свою мысль о правах гражданина так:

       «Только бы удалось - освоить нам дух самоограничения и, главное, уметь передать его своим детям. Больше-то всего самоограничение и нужно для самого человека, для равновесия и невозмутимости его души».

       К главе «О государственной форме». Данную главу Александр Солженицын начинает высказываниями известных философов:

       «Освальд Шпенглер верно указывал, что в разных культурах даже сам смысл государства разный и нет определившихся «лучших» государственных форм, которые следовало бы заимствовать из одной великой культуры в другую. А Монтескье: что каждому пространственному размеру государства соответствует определенная форма правления и нельзя безнаказанно переносить форму, не сообразуясь с размерами страны».

       Здесь, я соглашусь с Освальдом Шпенглером, и Монтескье, и вот почему - дело все в том, что геополитическое положение той или иной страны, культура народа, его историческое наследие, традиции, и даже характер народа - все это формирует, как ни странно, саму форму государственного управления и территориальное устройство государства. Например, Япония, будучи националистическим государством, имеет унитарную форму территориального устройства, и является конституционной монархией, где монарх гарантирует курс Японии на сохранение и развитие идеи национального развития. А вот США, которое «выдумало» себе гражданскую нацию, которая является ничем иным, как обманом - красивым фантомом, является федерацией. В свое время, элиты штатов вынуждены были договариваться между собой, а затем и с федеральным центром, таким образом создав САШ, или США на договорных началах. Такие договорные начала могли породить только федерацию, и сильный законодательный орган, где представлены сенаторы от штатов. США не может быть унитарным государством, его история - это история колонизации Америки Францией и Англией, это история борьбы штатов за свою независимость с английской короной. Штаты исторически формировались как земли, которые принадлежали или французам, или англичанам. Мало того, в штаты завозились чернокожие рабы, которые приобрели численный перевес по отношению к белым во многих штатах. То есть, то - что возможно в Японии, сохраняющей свою национальную идентичность, то - невозможно в США, с ее разно национальным и разно расовым составом населения. Писатель Солженицын по поводу формы государственного управления пишет следующее:

       «Для данного народа, с его географией, с его прожитой историей, традициями, психологическим обликом - установить такой строй, который вел бы его не к вырождению, а к расцвету. Государственная структура должна непременно учитывать традиции народа».

       Писатель А. Солженицын отмечает, что о будущем он может высказываться только достаточно предположительно. Он говорит о том, что стране придется пройти определенный путь последовательных «приближений» и проб, пока установится окончательная форма государственного устройства. Хотя, Солженицын выражает уверенность именно в том, что мы не попадем в капкан анархии или тоталитаризма, а выберем демократию. И здесь же, заканчивая свои рассуждения, автор отмечает:

       «Но, выбирая демократию - надо отчетливо понимать, что именно мы выбираем и за какую цену. И выбираем как средство, а не как цель. Современный философ Карл Поппер сказал: демократию мы выбираем не потому, что она изобилует добродетелями, а только чтоб избежать тирании. Выбираем - с сознанием ее недостатков и поиском, как их преодолевать».

       Я посмею добавить к словам Солженицына только то, что демократия не является лучшей формой государственного управления, однако - демократия дает нам всем выбор - мы можем выбирать пути развития общества, чего лишает нас совершенно тоталитаризм и авторитаризм. К главе «Что есть демократия и что не есть». В данной главе Солженицын приводит мысли известных философов, которые трактуют понятие демократии со своей точки зрения. Рассмотрим. Так:

       «Алексис Токвиль считал понятия демократии и свободы - противоположными, А. Токвиль был пламенный сторонник свободы, но отнюдь не демократии, а Дж. С. Милль видел в неограниченной демократии опасность «тирании большинства», а для личности нет разницы, подчинилась ли она одиночному тирану или множественному, Г. Федотов писал, что демократию исказил атеистический материализм XIX века, «обезглавивший» человечество. Австрийский государственный деятель XX века Иозеф Шумпетер называл демократию суррогатом веры для интеллектуала, лишенного религии, и предупреждал, что нельзя рассматривать демократию вне страны и времени применения».

       Приведены также, здесь и слова русского философа Левицкого, который предлагал различать такие первичные, по мнению Левицкого, признаки демократии, как:

       1) свобода личности;

       2) правовое государство; и вторичные признаки демократии, по мнению Левицкого - необязательные, как:

       - парламентский строй;

       - всеобщее избирательное право.

       При этом, Левицкий полагал, что два последние принципа совершенно не обязательны для демократического общества. Здесь, я выскажу в отношении взглядов философа Левицкого свое мнение. Дело все в том, что правовое государство и свобода личности не «вырастают» на пустом месте, эти понятия выходят из общественных организаций, которые в свою очередь, порождают парламентаризм и всеобщее избирательное право. Философ Левицкий делает непростительную ошибку в своих рассуждениях, он «приветствует» правовое государство, но не понимает, что правовое государство может состояться только при наличии демократических институтов - всеобщего избирательного права и свободного парламента. Свобода личности и само правовое государство невозможно при тоталитарном строе, отрицающем демократические институты - свободные выборы и сильный парламент. Именно поэтому, правовое государство устанавливается так:

       «Общественные организации и политические партии формируют свободный и сильный парламент, который, в свою очередь, устанавливает процедуру свободных выборов, вводя во властные кабинеты представителей самого народа - из всего этого складывается ситуация, когда граждане реально принимают участие в деятельности государства. Складывается система, которую мы называем гражданским обществом, а именно гражданское общество, обладающее рычагами воздействия на исполнительную власть через общественный и депутатский контроль, порождает правовое государство» - (Мысли и проекты А. Солженицына в его произведении. Лев Трапезников).

       Александр Солженицын по поводу демократии говорит дословно следующее:

       «Уважение к человеческой личности - более широкий принцип, чем демократия, и вот оно должно быть выдержано непременно. Но уважать человеческую личность не обязательно в форме только парламентаризма».

       Я выражу свое мнение по вышесказанному Александром Исаевичем, и дополню его. Я не спорю с Солженицыным в том плане, что уважать личность человека нужно, однако - необходимо смотреть всегда глубже, ставя вопрос так:

       «А кто будет гарантировать уважение к личности?».

       Правильно - демократические институты, которые будут отлаженно работать в виде общественных и правозащитных организаций, политических партий и союзов, которые, в свою очередь, и составят парламент страны. Значит, общественные и государственные демократические структуры и должны гарантировать личности уважение и неприкосновенность, иначе, любое уважение к правам человека (личности) в обществе будут попрано. Из чего я делаю логичное заключение - парламентаризм и права человека (уважение к личности) на столько взаимосвязаны друг с другом, что существовать эти понятия раздельно просто не могут. Замечу, что на сегодняшний день, а сегодня 2015 год, наша страна только начинает свое движение к истинному парламентаризму. В стране созданы политические партии, находящиеся под контролем действующей власти в стране, а истинный же парламентаризм подразумевает наличие независимых политических партий.

       Оппозиция сегодня не имеет того веса, какой она могла бы иметь в гражданском обществе, при развитых демократических институтах. Наша сегодняшняя, так называемая, «демократия» списана с государственно-политических систем Западноевропейских государств, это не удавшаяся пародия на парламентаризм. Парламентаризм, в полном смысле этого слова, в стране отсутствует, так как парламентаризм подразумевает в себе не только наличие парламента как такового, но и наличие более значимых моментов в общественном и государственном устройстве страны. Так, парламентаризм включает в себя - наличие свободных общественных организаций, свободных правозащитных организаций и свободной от давления государства адвокатуры, а также, наличие в обществе независимых политических партий, которые взаимодействуют с общественными структурами и с отдельными гражданами страны, выражая их мнение в государственном парламенте. Парламент, в данном случае, является той площадкой, на которой граждане, по средствам общественных организаций и политических партий, взаимодействуют с верховной властью, и контролируют ее по вопросам общественной и государственной значимости. Это мое мнение. Далее, А. Солженицын продолжает:

       «У нас сегодня слово «демократия» - самое модное. Как его не склоняют, как им не звенят, гремят (и спекулируют). Но не ощутимо, чтобы мы хорошо задумались над точным смыслом его. После горького опыта Семнадцатого года, когда мы с размаху хлюпнулись в то, что считали демократией - наш видный кадетский лидер В. А. Маклаков признал, и всем нам напомнил:

       «Для демократии нужна известная политическая дисциплина народа».

       А у нас ее и в Семнадцатом не было - и нынче как бы того не меньше».

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Лев Трапезников.