ВВП.

       Рамзан Кадыров, выясняя отношения с властью, ступил неожиданно для себя на освободившийся пьедестал, заранее окруженный весьма многолюдной частью российского населения, для которой нынешний российский режим выглядит слишком деликатным. В России всегда есть спрос на слова, которые не решается произносить, и действия, которые не решается совершать центральная власть. Центральная власть, если она не провозглашает официальной сегрегации и не поражает открыто в правах часть граждан, всегда вынуждена хотя бы на словах быть властью всех. Кроме того, ей надо вести международные дела; ее языковые возможности ограничены. Нецентральная, неофициальная, теневая власть может позволить себе роскошь не быть властью всех и тем самым стать властным проектом самой категорично настроенной части населения. Спрос на такой альтернативный проект исходит от тех жителей России, которые хотят, чтобы российский авторитаризм перестал быть, по удачному выражению Екатерины Шульман, застенчивым. В самом деле, откуда столько условностей, к чему они? «У нас не 1937 год», –  сообщают по очереди то Путин, то Медведев как о каком-то достижении. А почему, собственно, не 37-й? В чем достижение-то? Пора разбираться, кто виноват, что не 37-й, и искать замену не справившимся. Власть хвалится отсутствием масштабных репрессий, свободным интернетом, открытыми границами, рыночными механизмами курса валют, биржей и независимым Центробанком, но в глазах множества ее подданных ей тут надо оправдываться, а не хвалиться. Это не достижения, а недоработки. Халатность и отсутствие политической воли, а то и прямой саботаж в высших эшелонах.

       В самом деле, у нас вроде бы война на два фронта. Мы возглавляем борьбу с международным терроризмом в мировом масштабе (который Рамзан Кадыров победил в областном) и противостоим безнравственному Западу, а он в ответ душит нас санкциями, поддерживает наших недоброжелателей на Украине и везде, роняет цены на нефть, чтобы развалить страну. И в этих условиях пособники врагов ходят по улицам, вещают по радио, держат свои радиостанции, газеты и телеканалы, брызжут ядом в твиттере и фейсбуке, в то время как, только «не щадя врага, мы сохраним Россию». Язык и образ действий, на которые не решается никто из представителей центральной власти, автоматически делает из Рамзана Кадырова передовика государственного строительства, живой укор отстающим, перемещает на тот пьедестал, который когда-то занимал Лукашенко, – главы более совершенной локальной версии режима, которую надо распространить с части на целое. Постоянные заявления о лояльности («пехотинец Путина»), вероятно, достаточно искренние, тут могут быть приняты к сведению, но мало что меняют, ведь общественность выносит Кадырова в эту популярную нишу не по приказу сверху (многолюдные митинги в Грозном не очень-то показывали на государственных телеканалах, не слишком усердствовали и с продвижением темы «Кадыров – гордость России»), а в силу некоторой естественной политической тяги, которую создают неудовлетворенные ожидания и образовавшаяся вокруг них пустота. 

       Независимо от намерений самого главы Чечни и тех, кто хочет использовать его энергию в Москве в своих целях, нападая на оппозицию, интеллигенцию, СМИ в тех выражениях, на которые не решаются в Кремле, он включает неудобную для центральной власти систему мер и весов, автоматически бросает ей вызов тем, что на ее месте действовал бы иначе – более популярным и беспощадным образом. Власть, разумеется, чувствует дискомфорт на этих весах, как располневшая модель. Значит ли это, что, нащупав пьедестал, Кадыров становится серьезным претендентом на управление всей Россией? История русского авторитаризма, а также коротких периодов дефектной русской свободы показывает, что власть в конечном итоге получает не тот, кто в течение долгого времени был популярен в качестве её критической альтернативы (как не получили ее те же Лукашенко и Лебедь), а люди совсем другого стиля и предыстории. Это связано с давними традициями русской диктатуры, которой одинаково подозрительны враждебная и лоялистская самодеятельность и популярность. Временно выигрывая в общественном мнении, Кадыров при нынешних условиях задачи отдаляется от перспективы распространить передовой опыт и стать во главе всего производства, потому что оказывается альтернативой самому Путину, улучшенной версией оригинала, а редкий оригинал такое прощает.

       Комментарии Федерального общественного виртуального медиа-холдинга «Россия-Сегодня».

       Вспомним недавнее заявление председателя парламента Чеченской республики Магомеда Хожахмедовича Даудова:

       «Хочу кратко изложить видимость ситуации, — прекрасным, повторяю, языком… Наш лидер Рамзан Кадыров учит нас смотреть прямо на все вызовы современности, мужественно и стойко переносить все тяготы и лишения, связанные с бескомпромиссной борьбой с международным терроризмом и государственным строительством чеченской республики (и так далее; я беру только отдельные цитаты, но все это совершенно отдельно, все в одной выдержанной стилистике)… Прихвостни североатлантических спецслужб через разные ваххабитские фонды, неправительственные и «правозащитные» организации из Америки и Европы, расшатывая ситуацию в республике, долго не давали нам возможности покончить с войной и перейти к мирной жизни… Стали появляться карманные проплаченные марионетки типа Навального и Ходорковского…».

       И конец:

       «Сегодня вслед за своим лидером Рамзаном Кадыровым я уверенно могу сказать одно: мы, чеченцы, считали и считаем, что люди, подобные тем, кого я перечислил, проводят чудовищные по своему цинизму и ненависти к России эксперименты такие откровенно вражеские штаб-квартиры пятой колонны, как «Эхо Москвы» и «Дождь»…».

       Что будет дальше, сказать трудно. Но, поскольку совершенно никаких замечаний ниоткуда сверху – с самого верха российского руководства – не воспоследовало и, видимо, не будет, это означает, что всяких прихвостней пугнули:

       «Придет серенький волчок и ухватит за бочок!».

       То есть это рассматривается как такая, серьезная угроза. Если вы будете там продолжать, то, может быть, мы просто не сможем вас защитить от гнева многонационального народа Российской Федерации. В общем и целом это все, конечно пахнет уже серьезным запугиванием. То есть, если перевести эти слова с русского на русский, то это означает:

       «Молчать! Слушаться! Бояться! Делать то, что сказано, поддерживать то, что велено. То есть никакого отличия от генерального мнения. Мнение начальника – закон для подчиненного. Каждый, кто уклоняется влево - вправо…».

       В общем, знаете, это немножко уже чересчур. Я не знаю, это, на самом деле, действенный совершенно метод – с людей, которые не то сказали, спустить штаны и сказать перед телекамерой, что «теперь я знаю, кто у меня царь, бог, хозяин». На людей, действительно, действует, вы знаете. Довольно мало людей готовы умирать за свои убеждения, и какие уж тут, понимаете, убеждения?

       БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ.

       Материал подготовил Вице-президент Федерального общественного виртуального медиа-холдинга «Россия-Сегодня», председатель виртуального клуба «Интеллектуалы Урала», кандидат философских наук А. И. Шарапов.