МОДА НА ТЕРРОР.
Шишкина Наталия Игоревна — эксперт Центра научной политической мысли и идеологии.
СМИ облетела новость: в столице задержана группа террористов, которые готовили теракт. Уже появились сведения о том, что в числе группы были те, кто прошел обучение в ИГ. Однако в этой новости нет ничего удивительного — возрастание террористической угрозы следовало ожидать после вмешательства в борьбу с ИГИЛ, о чем наш Центр уже писал и не единожды. Напомню, что с начала операции в Сирии, ИГИЛ объявило Россию врагом № 1. Среди причин, по которым Россия решила начать военную операцию в Сирии, значится и такая: борьба с террористами в их собственном логове, разгром террористической угрозы на подступах к Москве. Или, как выразился сам Президент в «Воскресном вечере» В. Соловьева:
«мы, во всяком случае, на дальних подступах поможем президенту Ассаду с ними [террористами] бороться».
И вот, пока ИГИЛ бомбят в Сирии, в Москве проходила подготовка к теракту. В Дагестане и Ингушетии — режим контртеррористической операции. В Чечне пойманы боевики, проходившие обучение в Сирии. На Кубани задерживают желающих примкнуть к ИГИЛ, хотя, казалось бы, тема вербовки уже обсуждалась не единожды после поехавшей в ИГ московской студентки. Конечно, угроза терроризма существовала и без Сирии, потому как так и не была решена в России. Динамика количества зарегистрированных преступлений террористического характера в последние несколько лет и без вмешательства в Сирию была не утешительной. За первые 8 месяцев 2015 года количество зарегистрированных преступлений террористического характера было выше, чем в целом за год в 2013 и в 2012 году, и лишь немногим меньше, чем за весь 2014 год. Как правило, максимальные годовые показатели наблюдаются в конце года — больше всего таких преступлений фиксируется в ноябре и декабре, поэтому 2015 год имеет все шансы стать рекордсменом по зафиксированным преступлениям террористического характера. Стоит подчеркнуть: речь идет только о тех преступлениях, которые были:
а) зафиксированы,
б) зафиксированы как преступления с целью влияния на принятия решения органами власти либо международной организации.
Сколько не зафиксировано или пошло по другой статье — неизвестно. Основным «очагом» является Северный Кавказ, что связано с конкретными социально-экономическими показателями региона. Лидеры по террористической угрозе — Дагестан, Кабардино-Балкария и Ингушетия. Северный Кавказ и ранее нередко назвали «пороховой бочкой» для России. Сейчас, на фоне увеличения безработицы в целом по стране, с зашкаливающей безработицей среди молодежи в мусульманских регионах Северного Кавказа, с сокращением бюджетной поддержки образованию и социальной политике, роль первого врага ИГИЛ особенно опасна. Как известно, молодежная безработица и бедность — хорошая почва для распространения террористической угрозы.
Действие на опережение в Сирии, обеспечение (при условии разгрома ИГ) дружественного режима Башара Асада, лишение боевиков ИГИЛ возможности расползтись по России и «мягкому подбрюшью» стали официальными причинами начала борьбы с ИГИЛ. Но почему же не помогли Сирии и Башару Асаду раньше, даже заключенный договор на поставку С-300 не выполнили? Неужели в Кремле и в МИДе не существует прогностических центров, специалистов достаточной квалификации, которые бы могли заранее предупредить об опасности хаотизации Сирии и усиления террористической угрозы, чтобы заранее и действовать на опережение? Не разоружать Башара Асада, выполнять свои условия по договору, оказывать и гуманитарную помощь, к которой очень активно взывают сейчас китайцы. Почему же, если действуем на опережение террористической угрозы, социально-экономические проблемы Кавказа так и не были решены, хотя именно они становятся триггером вступления молодежи в антироссийские движения? Если посмотреть на карту распространения террористических преступлений, то ярче всех горит Дагестан, Ингушетия и Кабардино-Балкария — три самых бедных субъекта России. И в то же время субъектов с огромным сельскохозяйственным потенциалом, который в условиях санкций должен был бы развиваться огромными темпами и обеспечивать рабочими местами множество людей, а спрос на собственный продукт обеспечивал бы востребованность и благосостояние. Не говоря уже о том, что страна, претендующая на суверенность, никак не может забрасывать регионы, играющие огромную роль для её национальной безопасности. Почему же, действуя на опережение террористов, имеющих четкую и ясную идеологию, понимание смыслов, в том числе и пресловутого смысла жизни, мы деидеологизируем все сферы, отказываемся от ценностного наполнения даже школьного образования? Войны между государствами начинаются со школьной скамьи. Можно было бы добавить, что и основу победы в войнах закладывает семья и школа. В эпоху информационных технологий и перехода войн на уровень борьбы за умы и души ценностное и идеологическое наполнение никак не может быть выброшено. В так называемых развитых странах идеологическое наполнение и образования, и СМИ никуда не делось. Да, оно не так часто ведется в виде открытой пропаганды, и принимает вид манипуляции и закладки отдельных установок и моделей поведения и подражания, но это ценностная мотивация поведения. А что за ценности в России? «Воруй и не попадайся»?
Нет ничего удивительного, что с таким «опережением» и подходом к решению задачи борьбы с терроризмом проблема так и не была решена. В свете последних событий, нет ничего удивительного и в том, что в Москве готовились теракты. Удивительно, что постоянно проводившиеся контртеррористические операции на Кавказе не приобретали такую огласку, как один потенциальный теракт в Москве. Только с апреля по октябрь режим КТО в разных районах Кавказа вводился 17 раз, некоторые операции проводились без введения режима КТО. Вполне вероятно, что такое внимание СМИ, тиражирование этой новости связано не столько с важностью — всё-таки теракт в столице России — сколько со стремлением показать, какую опасность представляет ИГИЛ. Происходит своего рода оправдание российского военного вмешательства в Сирию. «Смотрите, — говорят СМИ, — они уже здесь, уже готовили теракты, причем ещё до того, как Россия начала операцию в Сирии! Задумайтесь, а что было бы, если б не вмешались мы и они победили Башара Асада?». В то же время, происшествие в Москве — показатель начала активных действий ИГИЛ против России. Хотя и до осени этого года некоторые отдельные боевики ИГИЛ уже находились на территории России, но основной их целью была вербовка, а не подготовка терактов. Сейчас сеть завербованных ИГ начала именно подготовку к терактам на территории врага № 1. Но разве военная операция в Сирии создаст новые рабочие места для кавказской молодежи? Поможет переформатировать бюджет страны таким образом, чтобы главную роль играли образование, социальное обеспечение, здравоохранение — те сферы, которые ведут к развитию так называемого человеческого капитала? Поможет операция в Сирии противодействовать вербовке террористов из числа молодежи России, ищущих ценностные ориентиры в жизни, и находящих их в ИГИЛ?
Сейчас Россия, несмотря на повышение значения ВПК, и вливаний в него, безоружна перед угрозой терроризма, и борется со следствием. Если и раньше о проблемах Кавказа говорилось немало, но делалось немногое, то в условиях кризиса и приверженности рыночной либеральной модели развития надеяться на качественное изменение ситуации в социально-экономической сфере не приходится. Террористы, вербовщики и потенциальные завербованные это понимают. Но безоружна Россия в самом главном: нет общих ценностей, нет мирового, цивилизационного проекта, способного противостоять терроризму на более глубоком уровне. Российская молодежь ценностно, культурно бесхозна: приходи и забирай, кто хочет. Вот и забирают то проамериканские либералы, то неонацисты, то террористы — чай, не дураки, чтобы молодежью разбрасываться.
Международная помощь, помощь союзникам и партнерам, несомненно, необходима во внешней политике любой страны и свидетельствует о позиции страны на мировой арене. Но если эта помощь, то есть, то внезапно исчезает, то потом приобретает военный характер, она показывает только непоследовательность, отсутствие продуманной и единой внешнеполитической линии, ценностный раздрай в самой стране, и ведет к настороженному поведению других стран. Именно это и происходит сейчас с Россией.
Война с терроризмом в Сирии ради безопасности внутри России должна была начаться с утверждением, во-первых, ценностей России, что позволило бы иметь идеологическое оружие против террористов, во-вторых, региональной и социально-экономической политики, основанной не на рыночных интересах, а национальных, и, в-третьих, последовательной внешнеполитической линии с исполнением заключенных международных договоров. Без этих трех условий борьба с терроризмом не даст положительных результатов. Новости о подготовке терактов приведут только к повышению напряжения в стране, паническим настроениям. Борьба с врагом — хороший пиар-ход для власти, демонстрация своей защиты, но саму проблему эту не решит. Потому как реально борьба идет не с самой гидрой, а с её головами. Толк от такой борьбы? Спрятать за борьбой с терроризмом множество других проблем, с террористами и внешними влияниями мало связанных. Пустить пыль в глаза — и ладно бы противнику, а то ведь своему народу. И главное — остаться у власти, припоминая, как браво терроризм был побежден сначала в России, а потом и у союзников.
Материал подготовил Вице-президент Федерального общественного виртуального медиахолдинга «Россия - Сегодня», председатель виртуального клуба «Интеллектуалы Урала», кандидат философских наук А. И. Шарапов.