СПИРАЛЬ БРУНО, ИЛИ, ПРАВДА, О НЕСПРАВЕДЛИВОЙ ВЛАСТИ.

       Время никогда не залечит эту народную рану. Чем дальше отстают от нас, живущих в конце двадцатого века, события 21 сентября-5 октября 1993 года, тем сильнее саднит и кровоточит российская душа. Погибли лучшие люди Отечества, защищая его не от иноземного супостата, а от своего, доморощенного. Их в десятки, а то и в сотни раз больше, чем сообщила официальная печать. Залпы орудий, несколько часов грохотавшие в сердце России, расстрелявшие парламент и демократию, прокатились трагическим эхом по всей России.

       «Я думал, у меня разорвётся сердце! На мгновение решил, что это я сошёл с ума - в реальность происходящего нормальному человеку поверить невозможно», - эти слова старого, прожившего большую жизнь человека в разных вариантах, я слышала из уст женщины-матери, жены офицера, из уст студента, медицинской сестры, строителя, фермера.

       Россия потрясена случившимся. «Думал, разорвётся сердце!». И сердца разрывались. У тех, кто потерял в те страшные дни родных и близких и кто просто физически не вынес такого надругательства власти над Человеком. В списки погибших в октябре не попадут сотни инфарктов, тысячи добровольных уходов из такой жизни. Рискнут ли принародно надеть награды «За мужество» те, кто не должен, не имеет права спокойно спать за содеянное? Эти награды как несмываемое клеймо! Сегодня пропрезидентские средства массовой информации яростно набросились на депутатов Государственной Думы, проголосовавших за амнистию. 250 депутатов (а за ними миллионы россиян) с ходу окрашены в приготовленный на все случаи жизни красно-коричневый цвет. Это они, по мнению Костикова и Юшенкова, «развязывают гражданскую войну», по убеждению Шумейко и иже с ним, «вконец растаптывают демократию». Ох, не боитесь вы Бога, господа! Конечно, есть еще (и, к сожалению, немало) загипнотизированные вами простые люди, они вновь могут поверить! Но каждый нормальный человек спросит у вас - представителей «Выбора России» - почему в таком случае именно вы сопротивлялись созданию парламентской комиссии по расследованию событий 21 сентября-5 октября? Да потому, что в подвластных вам и Президенту суде и прокуратуре можно спрятать концы в воду, а в парламентской комиссии такое не пройдёт. Вам страшно, что выйдет к людям Правда. Истинная, а не сфальсифицированная. Страшно, что рядом, а то и вместо нынешних узников Лефортова, вместо патриотов России окажутся на скамье подсудимых истинные виновники трагедии. Ах, как бы обрадовались вы, что появилась возможность вновь перевести стрелки в противоположную сторону. Господа «демократы», вы бы не моргнув глазом, проголосовали за амнистию уголовным преступникам, если бы к ним не «пристегнули» лефортовских узников. Тут бы вы взывали к нашему гражданскому сознанию, милосердию и гуманизму. Но выпустить Руцкого и Хасбулатова?

       «Совершено надругательство над всеми защитниками Белого Дома, демократии!» - наперебой кричат СМИ.

       А позвольте спросить, над какими защитниками? И кто совершает надругательство? Руцкой и Хасбулатов, кстати, защищали Белый Дом и в августе 1991-го, и октябре 1993-го. А ваш Ростропович? Вы аплодировали ему в «том» августе, когда он бегал с автоматом по Белому Дому, а в «этом» октябре лили умильные слёзы под его музыку на Красной площади, когда на Смоленской русские били русских! Лично мне стыдно и больно смотреть и слушать всех этих докторов юридических наук, советников Президента, Так перепугаться выпущенной семерке может только очень несостоятельная власть. Всё-таки послушаем очевидцев октябрьских событий.

       «Пока у власти находятся зачинщики трагедии, мы не узнаем истинных её масштабов и имён исполнителей», - сказал в одном из своих выступлений калужанин Андрей Сошенко.

       В те дни мне не довелось познакомиться с председателем областного Фронта национального спасения. Но услышала о нём много добрых отзывов. Мне захотелось познакомиться ближе, и вот он в редакции «Обнинского строителя». Его детство ничем не отличалось от такого же периода жизни сверстников. Разве что местом, где оно прошло. В Тульской области, «почти на поле Куликовом». Не оттуда ли, от крепких российских корней его нынешнее острое восприятие чувства Родины и долга? Наверное, должно было пройти время, чтобы проявились эти святые, где-то всегда в глубинах наших лежащие мотивы. Были школа, институт, армия, первые годы работы в органах внутренних дел. Были события сугубо личные. Ему 28 лет. «Как мало», - подумалось в начале встречи. «Уже так много», - отметила про себя в конце. Россия начала новый исторический виток. Формировались разные партии и движения. Андрею Сошенко ближе всех показались идеи и программа Фронта национального спасения.

       - Я русский, родился и воспитывался на русской земле. И меня, как всякого нормального человека, не может не волновать, что происходит с Россией. Вы посмотрите вокруг: самые умные, порядочные и трудолюбивые не вписываются в нынешнюю систему. Я не могу смириться, что сегодня правит бал всё, что совершенно не свойственно русскому человеку. Всё, что испокон века на Руси осуждалось: воровство, предательство, распущенность, неуважение к старикам, наплевательство на детей - теперь цветёт пышным цветом. Люди доведены до отчаяния шоковой терапией и обвальной приватизацией. Мы терпим надругательство над собой ежечасно. Чего стоят надменные, холёные лица нынешних властителей, не «слезающих» с экранов ТВ, оголтелая народофобия и русофобия, циничная демонстрация обжираловки на фоне нищеты значительной части населений, залихватская музыка, которой сопровождаются сообщения о крови и муках сотен тысяч людей, отданных на поругание. Я никогда с этим не смирюсь.

       - Андрей, почему всё-таки Фронт национального спасения? Ведь эта организация в умах людей связывается с агрессией, оружием, борьбой. У ФНС красно-коричневая окраска, ваша организация уже ставилась вне закона.

       - А как же иначе? Эта организация очень опасна нынешней власти. Не оружием, которого у нас нет, не экстремизмом, которого тоже нет. А ярко выраженным неприятием нынешнего режима, который, давайте смотреть правде в глаза, носит антинародный характер. Название «фронт» - это не более чем фраза, что определяет объединение людей не просто неравнодушных к происходящему в Отечестве, но и реально готовых противодействовать власти.

       - А как противодействовать? Вас называют митинговой организацией.

       - А что нам остаётся делать? Как донести до людей правду, если перед нами практически закрыты все средства массовой информации? Вот я после событий 3-4 октября выступал как очевидец на митинге. Ко мне потом обратилась корреспондент «Вестей». Я всё ей рассказал, она записывала на диктофон, но материала в газете так и не появилось. А чего, спрашивается, боятся власти, если они правы? В том-то и дело, что правда вскроет их подлинное лицо. Что же касается непосредственно Фронта национального спасения, то меня привлекла эта организация (с ног до головы оболганная официальной пропагандой) тем, что здесь объединились все силы оппозиции - левой и правой - на платформе патриотизма. Разве такая организация может нести разрушение России? Ей приклеиваются ярлыки совсем другого, противоположного, толка.

       - Раньше детей милицией путали, а теперь Фронтом национального спасения.

       - Да, у нас теперь всё перевёрнуто с ног на голову. В героях преступники, а лучшие люди России одни расстреляны, другие преследуются, третьи отстранены от своих дел. И всё-таки мы должны выполнить свою миссию. Оставшиеся в живых свидетели и участники обороны Дома Советов обязаны донести до народа правду.

       - По линии ФНС вы и оказались в Москве?

       - В связи с тем, что СМИ давали явно искажённую информацию о событиях в Москве, было решено еще раз откомандировать меня для получения сведений и информирования общественности Калуги о происходящем. В конце сентября я уже бывал у Дома Советов. Но в этот раз я выехал раньше запланированного, 3 октября, так как положение в Москве обострялось.

       - И прошли к Дому Советов? Там же кордоны, ограждения со стороны власти.

       - В первом часу ночи я беспрепятственно прошёл к зданию Верховного Совета. Первое, что бросилось в глаза - высокие, в полроста каменные баррикады, горящие костры на площади у Дома Советов и полная темнота в стенах самого Дома. Лица людей хмуры и сосредоточенны. Толпа возле машины «скорой помощи», в которую грузили очередного раненого, доставленного от Останкино на грузовике. Мужчина в окровавленной рубашке рассказывал о жутких сценах расстрела безоружных людей у Останкино. По его словам, пулемётные очереди из невесть откуда взявшихся БТРов десятками косили жизни демонстрантов. Рядом слышу проклятия в адрес Президента. Женщина с образом Георгия Победоносца в руках провожает взглядом каждого проходящего, шепчет ему вслед:

       «Храни тебя, Господь».

       Тут же телекамеры, стремящиеся заснять сколько-нибудь значительный эпизод и вызывающие раздражение присутствующих. Все смертельно устали. Теперь я все думаю: где же эти кадры, почему их не показывают по телевидению? Попав в Белый Дом (удивительно), я всё искал подсознательно тех «вооружённых до зубов молодчиков», пьяных, с глазами навыкате от наркотиков бандитов, фашистов со свастикой на рукавах, о которых все сутки до этого «ненавязчиво» рассказывали нам телевидение и радио. Наверное, мне не везло - мой взор таких персонажей не увидел. Да, были там парни с автоматами в милицейской униформе внутренней охраны Верховного Совета. Но они никак не походили на «готовых на всё уголовников». Многие тогда поняли, увидев убитых и раненых у Останкино, что и здесь, у Дома Советов, его защищать, придётся не от дубинок ОМОНовцев, как предполагалось ранее, а от пуль и танков. В воздухе витало предчувствие кровавой развязки: все понимали, что режим пошёл ва-банк и каких-либо компромиссов быть не может. Но никто из защитников не уходил. Более того, подходили всё новые и новые люди, вставали в нестройные ряды ополченцев, «вооружались» противогазами.

       - Что было потом?

       - В 6 часов 40 минут утра 4 октября началась стрельба. Огонь вёлся из перекрывших все въезды к Белому Дому БТРов. Многие защитники Конституции полегли в те первые минуты. Если бы это «бабьё в штанах», находившееся в БТРах, было хоть на долю человечно, то они произвели бы вначале выстрелы вверх, дали бы возможность людям переместиться в здание. Но нет! Видно, кровь им нужна была сразу, они её садистски ждали. Оглядывая площадь перед Верховным Советом через несколько минут с третьего этажа, я увидел десятки убитых женщин и подростков возле ещё тлеющих костров. Со стороны Верховного Совета в ответ раздались несколько одиноких выстрелов. В самом здании начали появляться первые раненые. Число неподвижно лежащих на газонах возле Белого Дома всё увеличивалось. Кто-то пытался бросать в сторону БТРов бутылки с зажигательной смесью, забыв предварительно их поджечь, и они разбивались об асфальт, образуя бензиновые лужи. Гранатомётов у защитников и в помине не было. Около БТРов перемещались какие-то люди в спортивной форме, периодически постреливая в сторону Белого Дома из АКМов. Окна здания простреливались снайперами. Это было видно по одиночным пулям, летящим над головами и по перемещению фигур на крышах близлежащих строений. Постепенно все стали переходить внутрь Дома Советов, в зал национальностей ВС. Прошла перекличка депутатов - их оказалось около 250 человек. От Калужской области - никого. Было решено попытаться вывести из здания женщин, но те категорически отказались:

       «Будем с вами до конца!».

       Откуда-то из сумерек зала появился Хасбулатов, сел за председательское кресло. Его лицо было белым, как лист бумаги. Он сказал:

       «Видно, большинство из нас погибнет, но не все. Пусть те, кто останется в живых, расскажут всю правду об этих событиях, защитят честь погибших. Я многое делал не так, ошибался, верил Президенту, пытался найти с ним компромисс. Но всегда был честен, следовал букве закона. Расскажите об этом людям».

       Вспоминаю язвительную тираду одного знакомого:

       «А мне их ничуть не жаль. Чего было соваться! Защитнич-ки-и-и! Ну и что они изменили, что доказали? Чего дома не сиделось, делать, что ли, нечего?».

       Да потому и не сиделось, что сидится вам, от всего отрешённым и равнодушным - кричало всё внутри меня. Потому и дожили мы до такой жизни, что нас ведут в пропасть, как бычков на верёвочке! Ведь и прежнему тоталитарному режиму сопротивлялись одиночки. Их сажали, высылали из страны, отрешали от дел. Они так же удивляли обывателя тем, что им «больше всех надо». А потом эти же, чья хата сегодня с краю, становились первыми обвинителями. Ведь кто сегодня-то громче и напористее клеймит «коммуняков»? Да те, кто спешно побросал партийные билеты, чтобы не повредить своей карьере (кстати, построенной с помощью этого самого партийного билета). Кто в стане демократов-то? А? Вот поэтому и происходят у нас трагедии, равных которым в мире нет.

       Я вчитываюсь в скупые записи Андрея Сошенко, оставленные мне при встрече. Не всё можно сейчас произносить, может быть, когда-нибудь он расскажет во всех подробностях. Мы беседовали с Андреем Сошенко об очень для каждого из нас личном и о том, как личное неотделимо от судьбы России. Андрей выбрал свой путь сознательно и, как ни трудно, с него не сойдёт. Сегодня он в оппозиции режиму, который перечёркивает судьбу его семьи, будущее его сына, миллионов соотечественников. Он чудом остался жив, защищая Конституцию не на словах. Он никогда не забудет тех, кто был с ним в рядах защитников, как и зверский лик служак режима, «милые» привычки ОМОНа - бить по почкам, по голове, расстреливать, не моргнув глазом. Рассказывая, как выбирались они под прикрытием «Альфы» из Дома Советов, как потом оказались не защищёнными перед озверевшими омоновцами, Андрей всё возвращался к последнему, потрясшему его эпизоду. Уже вне Дома Советов, когда, казалось бы, основная опасность осталась позади, они, группа защитников Конституции и депутатов, оказались в кольце ОМОНа. Как у него на глазах расстреляли парня только за то, что в его рюкзаке оказалась плащ-палатка.

       «Если быть предельно точным, я расстрел не видел, а слышал выстрел. Почувствовал, как падает тело. Это жутко!».

       Вновь беру исписанные рукой Андрея листочки в клеточку. Читаю:

       «Мы пока не знаем истинных масштабов преступления. Узнаем ли? Пропрезидентские газеты явно занижают данные. Но информация просачивается. Даже «Независимая газета» вынуждена признать, что тела убитых тайно вывозили и сжигали без идентификации. А через морги Москвы «прошли» всего 179 трупов жертв бойни. Часть тел сгорела в долго не тушившемся пожаре здания. Кирсан Илюмжинов в интервью «Советской Калмыкии» свидетельствовал, что видел сотни штабелями сложенных трупов внутри здания ВС. Я слышал подтверждение этому от людей, которые находились в Белом Доме в те часы. Вооружённых людей в здании было максимум 300 человек. Неоднократно сообщалось, что у защитников БД было всего 280 единиц огнестрельного оружия. Нетрудно подсчитать количество погибших невооружённых, пришедших морально поддержать народных депутатов. Аналогов расстрела без суда и следствия граждан собственной страны в мировой истории нет. Русские уничтожали русских! До какого цинизма нужно дойти, чтобы после всего этого продолжать говорить о демократии! Вспоминаю слова Сергея Бабурина, сказанные им корреспонденту какой-то московской программы в момент, когда мы шли под дулами автоматов «Альфы» из здания:

       «Это фарс «демократии», той самой «демократии», суть которой мы пытались донести до россиян, которая отличается от фашизма только сладкими разговорами о волеизъявлении народа».

       Люди, погибшие, сгоревшие и настрелянные «демократами», защищали не Руцкого, не Хасбулатова или Макашова, они защищали Конституцию, Закон. Так кто же есть истинные демократы?».

       Мы можем сколько угодно задавать справедливых вопросов друг другу и тем, кто никак не отойдёт от гипноза Ельцина и его «реформ». Вопросы так и останутся риторическими, пока не произойдёт смена курса. Пока во главе России не окажутся люди истинно ей преданные. Скорее всего, Россия оживёт провинцией. И сегодня ещё раз хочется предупредить:

       «Люди, проснитесь, будьте бдительны!».

Андрей Сошенко, Раиса Векличева.