РУССКИЙ ХАРАКТЕР КАК ГЕНЕРАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО СОЦИУМА.
Мировое сообщество переживает ныне период вхождения человечества в историческое пространство глобального социума, ориентированного в своем созидательном стремлении на универсальные закономерности природного бытия, на познание разумных оснований мировой целостности. В данной перспективе любое национально-государственное объединение людей также должно стремиться к осмыслению предельных оснований собственной жизнедеятельности, к постижению разумной организации своих действий с целью обеспечения поступательного роста целостности собственного коллективного существа. В соответствии с такой установкой и Россия должна точно установить особенности «русского характера» как наиболее устойчивого духовного императива поведения русских масс, определяющих сущность российского социума в качестве северного союза евразийских народов. Без адекватного понимания русского характера будущее России в условиях глобального социума всегда будет находиться под угрозой стихийного развала, как это произошло в 1917 и 1991 годах, когда русские массы вышли из-под контроля государственного ума и погубили первоначально Российскую империю, а потом и Советский Союз.
Традиционно русский характер связывают с нравственными наставлениями православной веры, более 1 000 лет освещавшей исторический путь русского народа к мировому величию, утверждая этим его нравственный облик как народа религиозно-церковного, определяя его характер как православно-христианский. Русский, обозначает социальные черты русского люда «Декларация русской идентичности», принятая 11 ноября 2014 года по итогам заседания XVIII Всемирного русского народного собора:
«Это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа» - (Правмир. Источник: https://www.pravmir.ru/prinyata-deklaratsiya-russkoy-identichnosti/).
Но это общее воззрение должно быть подтверждено и уточнено идеологическими особенностями развития русской государственности как наглядного выражения коллективного разума русского народа, его жизненно-практического характера. Первой такой исторической конкретизацией русского характера стало определение древнего Киевского государства как Святой Руси, рождение которой было ознаменовано крещением в греческом Херсонесе 27 апреля 988 года Киевского князя Владимира. Данное событие было в дальнейшем истолковано народившейся русской христианской церковью как омовение в «святой купели» православного благочестия всего древнерусского государства.
«Так, произволением Божиим о человеческом роде, и произошло, - сообщает нам в конце первой половины ХI века одно из самых древних исторических сочинений Русской земли «Слово о Законе и Благодати» Илариона Киевского. - И совлек с себя князь наш - вместе с одеждами - ветхого человека, отложил тленное, отряс прах неверия - и вошел в святую купель. И возродился он от Духа и воды: во Христа крестившись, во Христа облекся; и вышел из купели просветленный, став сыном нетления, сыном воскресения. Имя он принял древнее, славное в роды и роды - Василий, с которым и вписан в книгу жизни в вышнем граде, нетленном Иерусалиме.
И, совершив сие, не остановился он на том в подвиге благочестия и не только тем явил вселившуюся в него любовь к Богу. Но простерся далее, повелев и всей земле своей креститься во имя Отца и Сына, и Святого Духа, чтобы во всех градах ясно и велегласно славиться Святой Троице и всем быть христианами: малым и великим, рабам и свободным, юным и старцам, боярам и простым людям, богатым и убогим. И не было ни одного противящегося благочестивому повелению его, даже если некоторые и крестились не по доброму расположению, но из страха к повелевшему сие, ибо благочестие его сопряжено было с властью.
И в единовремение вся земля наша восславила Христа со Отцом и со Святым Духом. Тогда идольский мрак стал удаляться от нас - и явилась заря правоверия; тогда тьма служения бесовского исчезла - и слово евангельское осияло нашу землю. Тогда капища разрушались и поставлялись церкви, идолы сокрушались и являлись иконы святых, бесы убегали, крест же освящал грады» - (Иларион, митрополит Киевский. «Слово о Законе и Благодати». Источник: http://drevne-rus-lit.niv.ru/drevne-rus-lit/text/slovo-o-zakone-i-blagodati/slovo-o-zakone-i-blagodati.htm).
Но признание «святости» Киевских гор и взращенной на них Русской державы, согласно написанному в 1110 году летописцем Нестором преданию «Повесть временных лет», произошло много ранее крещения князя Владимира, во времена посещения апостолом Андреем «русских земель» и благословения им Киевских гор как будущего центра Божьей Благодати.
«А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, - по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра. Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал, и сказал бывшим с ним ученикам:
«Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей»» - (Преподобный Нестор Летописец. Повесть временных лет. Источник: https://ilibrary.ru/text/4339/p.1/index.html).
Согласно сакральному духу этого повествования, национальная идея Киевской земли - это идея земного Нового Иерусалима как центра Любви Божьей ко всему Человечеству. Русский народ в этой проекции являет собой «свято-Вселенский» характер самопожертвования человека ради славы божьего дела и спасения людей от власти Сатаны.
«И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру» - (Повесть временных лет).
Ныне украинцы делают окончательный выбор своей грядущей судьбы между греховной властью «золотого тельца» и небесной святостью богоугодного дела. Лишь ради «чистоты» сегодняшнего «украинского выбора» между небесной благодатью и земным развратом Западной цивилизации Бог и перевернул ныне весь Русский мир, подвергнув русский народ испытанию на стойкость в преданности вселенским идеалам «свободы», «равенства», «братства» как главным жизненным установкам практических устремлений малоросского, великоросского и белорусского народов. Нашествие монгольских орд и закабаление ими русских земель заставило русские массы отказаться от идеологии «Святой Руси» и искать более приземленные основания для утверждения духовного величия русской державы. Таким земным обоснованием идейных ориентиров развития русской государственности стало послание старца псковского Елизарова монастыря Филофея, подготовленное и направленное им в 1523-1524 годах князю Московскому Василию III Ивановичу. В этом послании была сформулирована теория «Москва-Третий Рим», подчеркнувшая историческую преемственность Православной Руси социальному развитию всей христианской цивилизации. Согласно общему духу послания, Рим Первый духовно погиб, Рим Второй телесно пал, а Москва как Третий Рим православной Руси будет стоять до скончания веков и Четвертому Риму уже не быть.
«Церкви старого Рима пали из-за неверия Аполлинариевой ереси; двери церквей второго Рима, города Константинополя, внуки Агари секирами рассекли. Теперь же это - третьего нового Рима, державного твоего царства святая соборная апостольская церковь, которая до края вселенной православной христианской верой по всей земле сильней солнца светится. Пусть знает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в одно твое царство: один ты во всей поднебесной христианам царь» - (Послание старца Филофея великому князю Василию III. Источник: https://postrf.ru/blog/poslanie-startsa-filofeya-velikomu-knyazyu-vasiliyu-iii/).
В соответствии с такой трактовкой исторических оснований Московской державы духовный облик русского люда той эпохи предстает как выражение «православно-великодержавного» характера.
«Как выше писал тебе, так и теперь говорю: помни и слушай, благочестивый царь, - все христианские царства сошлись в твое единое, два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть; твое христианское царство иным не заменится» - (Послание старца Филофея великому князю Василию III. Источник: https://postrf.ru/blog/poslanie-startsa-filofeya-velikomu-knyazyu-vasiliyu-iii/).
Великий князь Московский Иван IV, запечатленный в народной памяти титулом Грозный, в соответствии с духом данной теории принял 16 января 1547 году религиозное венчание на царство, подчеркнувшее духовные основы власти русского государя, и расширил границы российского государства, присоединив земли Казанского, Астраханского, Сибирского ханств и Башкирии. Однако последующий разрыв династической преемственности в управлении русским царством, захват поляками Москвы и всенародная смута подорвали доверие к данной концепции. Свершившийся в 1655 году раскол Русской православной церкви поставил действительный крест на плодотворности данной теории в истолковании русского общества.
В отличие от своих царских предшественников Петр Первый полностью отверг претензии православной церкви на духовное руководство российскими государями и взял за образец государственного управления западноевропейский абсолютизм. Решив придать русскому правящему сословию европейские черты и став в этом плане главным зачинщиком в жизни российского общества идеологии западноевропейского индивидуализма, он закрепил свою абсолютную волю провозглашением в 1721 году Русского царства Российской империей. Однако ориентация на Западный уклад жизни вносил в российское общество культурно-нравственный раскол, когда народные массы и дворянство стали, фактически, представлять разные социальные миры - русский и нерусский, угрожая правящему классу социальным взрывом. Последовавший раскол правящего класса, обозначенный «восстанием декабристов», заставил имперскую власть искать духовные пути гражданского примирения в российском обществе. Результатом этих исканий стала теория «официальной народности», сформулированная в основных чертах графом С. С. Уваровым при его вступлении 19 ноября 1833 года в должность министра народного просвещения Российской империи. Коренная суть этой теории заключается в утверждении идейного единства «православия», «самодержавия» и «народности» в организации образовательного процесса гражданских масс страны.
В данной проекции гражданский дух российского общества намечался как целенаправленное укрепление в русском народе «просвещенно-державного» характера. К сожалению, среди указанных оснований народного просвещения мы не находим «научности», которая именно в XIX веке сделала мощный рывок в своем социальном самоутверждении, обеспечивая индустриализацию общества необходимой суммой знаний о природных процессах. К тому же предлагаемая идеологическая система была доступна и понятна лишь образованным слоям общества в лице духовенства, дворянства и нарождающейся интеллигенции, отвергающей в своей массе религиозные догмы в свете научных утверждений и воспринявшей дух научности прежде всего в его социальном измерении как отрицание самодержавного строя и гнета капитала.
«Научный позитивизм, - констатирует Николай Бердяев, - был воспринят русской интеллигенцией совсем превратно, совсем ненаучно и играл совсем не ту роль, что в Западное Европе. К «науке» и «научности» наша интеллигенция относилась с почтением и даже с идолопоклонством, но под наукой понимала особый материалистический догмат, под научностью особую веру, и всегда догмат и веру, изобличающую зло самодержавия, ложь буржуазного мира, веру, спасающую народ или пролетариат» - (Н. А. Бердяев. Философская истина и интеллигентская правда. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции).
Идеология «официальной народности» совершенно не затрагивала жизнь и сердца неграмотных в своей массе крестьян и малограмотных рабочих. Поэтому концепция «трех проекций» идейного просвещения российского общества не сыграла значительной роли в его духовной консолидации. Революционная стихия российского общества первых десятилетий ХХ века напрочь отвергла религиозно-православную трактовку русского характера, направив интеллектуально-философский поиск предметных оснований русского самосознания к природно-чувственным императивам человеческой жизни. По оценкам Николая Бердяева, русский народ выступает в исторической реальности как самый аполитичный деятель мирового социума, напрочь отвергающий разумный уклад государственного строительства.
«Россия - самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире, - утверждает он. - Анархизм - явление русского духа, он по-разному был присущ и нашим крайним левым, и нашим крайним правым» - (Николай Бердяев. Душа России. Судьба России).
Пытаясь понять душевную склонность России исходя из стихийных процессов революции 1917 года, отечественный мыслитель видит русскую особенность в чувственно-эмоциональной природе женской натуры.
«Русский народ, - заявляет он, - не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, она всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия - земля покорная, женственная. Пассивная, рецептивная женственность в отношении к государственной власти - так характерна для русского народа и русской истории» - (Николай Бердяев. Душа России).
Таким образом, в данный период российской истории Бердяев трактует русский характер как «женственный» по своей природе. С трактовкой русского характера как выражения женской натуры трудно согласиться уже потому, что «революционный анархизм», буйство, разбойная лихость, казацкая вольница русской истории трудно совместимы с «мягкой природой» женского существа, предназначенного для деторождения. Уже одни воинские победы русского оружия во времена монархического правления российского общества говорят о присутствии в русском характере сильной мужской натуры.
«Для нас самих, - признается Бердяев, - Россия остается неразгаданной тайной. Россия - противоречива, антиномична. Душа России не покрывается никакими доктринами. Подойти к разгадке тайны, сокрытой в душе России, можно, сразу же признав антиномичность России, жуткую ее противоречивость» - (Николай Бердяев. Душа России. Судьба России).
А жестокость, беспощадность революционных событий 1917 и прочих лет «гражданской войны» совершенно опровергает «женскую» теорию характера русских народных масс, отвергших в революционном запале христианско-сострадательный уклад жизни и провозгласивших уже в советские времена научный атеизм советского государства разумным ориентиром будущего всего мирового сообщества. Таким образом, советская эпоха утвердила духовной перспективой развития русского народа формирование в массах «научно-атеистического» характера. На этом «научном пути» в светлое коммунистическое будущее Советская Россия в лице СССР добилась многих великих свершений - обеспечила государственное самоопределение большинства коренных народов в виде союзных и автономных республик, разгромила в годы Второй мировой войны фашистов всей Европы и милитаристов Японии, обеспечила созданием ядерного оружия свое равноправие с наиболее мощными державами послевоенного времени, приступила к освоению космоса, помогла множеству стран и народов в становлении их национальной государственности, способствовала возрождению мирового величия китайской нации. Но в 1980 годы СССР растратил свой научно-организационный потенциал на внешнеполитические акции без продуманного обустройства жизни советских граждан и утратил их доверие, результатом чего стал распад советского общества, спровоцированный руководством трех русских республик, подписавших в декабре 1991 года соглашение о «роспуске» Советского Союза, учинив этим разрыв традиционных культурных связей общероссийского социального пространства.
Последнее десятилетие ХХ века наглядно показало, что получившая самостоятельность «коренная» Россия, полностью «идеологически разоруженная» в своем отрицании как досоветской «религиозной» нравственности, так и «научной» нравственности советской эпохи, стремительно катится к гибели, к полному духовному распаду своего гражданского общества. Тем самым «постсоветский» период четко обозначил своей «деструктивной реальностью» предельную полноту позитивного «исторического опыта» предшествующих эпох страны в созидании будущего, которую можно определить, как социальное сплетение «религиозного фундаментализма» и «научного максимализма», как историческое сочетание православного традиционализма и научного конструктивизма. Это безальтернативное сочетание двух, казалось бы, несовместимых между собой жизненных проектов, обозначающих мировоззренческое противоречие в практических установках народных масс, может быть определено в своем созидательном начале как устремление народных масс к претворению «свободы», как историческая реализация полноты гражданской свободы. Таким образом, наиболее общим выражением русского характера оказывается действительная реализация в нем полноты потенциалов «свободы». Антиномичность, противоречивость, свободолюбие в русской душе энергетических импульсов «свободы» позволяет охарактеризовать русский характер как «взрывной», «импульсивно-боевой». Отсюда проистекает «массовый героизм» в исторической жизни русского народа. Следовательно, новым уточнением духовной природы «русского человека» оказывается его «героический характер».
У этого «русского героизма» обнаруживаются два главных направления исторического претворения в действиях народных масс - внешний и внутренний, воинский и трудовой, военно-монархический и производственно-интеллектуальный, сплетенных между собой доминирующей ролью то одной, то другой из сторон. На первом этапе исторического развития русского общества духовной основой боевой экспансии русского героизма служил религиозно-церковный фундаментализм в организации жизни русских народных масс, нацеленный на укрепление православной традиции как свидетельства связи людей с божественной благодатью в их борьбе с внешними врагами. На втором, советском научно-коммунистическом этапе исторической реализации русского героизма генеральным социальным основанием общественной практики стала научно-педагогическая интеллигенция, осознанно созидавшая новый, справедливый «коммунистический строй» по лекалам научного интеллекта с отрицанием позитивной роли религиозных учений и обеспечивающая прогресс технических знаний в овладении природными процессами. Этот «научный атеизм» стал направляющим принципом русской интеллигенции еще в ХIX веке, придавшей ему характер священной, почти религиозной догмы и распространившей в дальнейшем его на идеологию советской державы. По заключению Сергея Булгакова:
«Нет интеллигенции более атеистической, чем русская. Нет более важного факта в истории русского просвещения, чем этот. И вместе с тем приходится признать, что русский атеизм отнюдь не является сознательным отрицанием. Нет, он берется чаще всего на веру и сохраняет эти черты наивной религиозной веры, только наизнанку, и это не изменяется вследствие того, что он принимает воинствующие, догматические, наукообразные формы» - (С. Н. Булгаков. Героизм и подвижничество. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции).
Русские массы, скрепленные в досоветские времена православной религией, и научно-педагогическая общественность, исповедующая в ХХ веке теорию научного атеизма, - вот два главных субъекта русской исторической практики. Русская интеллигенция, так стремившаяся в ХIX столетии слиться с народом, искупить собственную «вину» перед ним и пробудить его к активным действиям, осуществила в ХХ веке этот замысел и направила народные массы на реализацию своего социального проекта построения научными средствами общество социальной справедливости.
«Душа интеллигенции, этого создания Петрова, - пророчески возвещал Сергей Булгаков после потрясений Первой русской революции, - есть вместе с тем ключ и к грядущим судьбам русской государственности и общественности. Худо или хорошо, но судьбы Петровой России находятся в руках интеллигенции» - (С. Н. Булгаков. Героизм и подвижничество. Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции).
Взгляды советской интеллигенции в своем большинстве носили антицерковный, антирелигиозный, атеистический характер, но конечная ее цель по развитию общества совпадала с христианской идеей «боговоплощения», когда люди живут не по законам идеологии «присвоения» и «потребления», а во имя «созидания» совершенного социального мира, ради его творческого обновления, когда главным достоинством людей оказывается богоподобный дух «творчества». Именно дух «творчества» объединяет нравственной связью религиозно-православную Россию и советско-коммунистическое общество: на фоне такого исторического единения духовный лик русских масс обретает «творческий характер». Но что же может служить первоосновой творческой самореализации «русского характера», объединяющей нравственными узами православный люд царской России, русских устроителей советской России, и русских-патриотов современной России? Ответ на этот вопрос был дан две тысячи лет назад в первых строках Евангелия от Иоанна:
«В начале было Слово, и Слово было с Богом, и Слово было Бог».
Русский язык - вот подлинная первооснова творческой самореализации русского народа в пространстве глобального социума. Пока жива творческая чистота, символическая сила Русского языка, будет жить достойной жизнью и Русский народ. Следовательно, высшей размерностью русского характера является его творческая ипостась, практически реализуемая как «научно-православная» организация русского духа чистотой Русского Слова. К сожалению, информационный глобализм нашего времени наносит существенный вред чистоте русской речи, постоянно пополняемой безумными суррогатами мировой индустрии развлекательного видео, не различающими в погоне за прибылью добро и зло, честность и обман, правду и заблуждение, истину и ложь: безыдейный этап жизни российского социума ведет к глумлению над человеком, оглуплению народных масс, самоистреблению высокой культуры человечества. Кремль должен, наконец, понять, что дальше так жить нельзя, что продолжение политики безыдейного либерализма ведет страну к социальному хаосу, а проведение стратегии «социального консерватизма» направляет общество к социальному застою, что грозит обернуться в итоге очередным «социальным взрывом», погубившим в ХХ веке как царскую Россию, так и Советский Союз. Лишь идеология «социально-исторического динамизма» страны на основе возвышенного художественного творчества, передовой науки и нравственной культуры «русского языка» вместе с языковой культурой иных российских народов как основы общенационального разума обеспечит духовный прорыв России в претворении великого будущего!
Доктор философских наук, профессор, академик Ноосферной общественной академии наук Лев Гореликов.