ПРО СОВЕСТЬ.

 

Здесь хлебный дух несется по округе,

Прохожему туда идти веля,

Где золотые пекарские руки,

Рождают калачи и кренделя.

 

Достав муки из лучшего запаса,

Поставил пекарь старенький вальсок.

И как всегда мукой щеку измазав,

Вдохнув, представил будущий пирог.

 

На этих пирогах и сдобных булках,

Пять поколений выросло без бед.

Тем духом заполняя переулки,

Здесь прадед выпекал его и дед.

 

И сыну после передаст урок он,

Что от отца узнал секреты ремесла.

Что б в доброй славе старым хлебопёкам,

Достойная замена подросла.

 

Приятель пекаря, рябой, усатый мельник,

Был с головы до ног всегда в муке,

Не трудолюб, но всё ж и не бездельник.

К тому же плут с наколкой на руке.

 

Он дело знал, но хитрость от природы,

Ему спокойно не давала спать.

Как говорят, в семье не без урода,

Не врать любил, а как бы привирать.

 

Вот, за мукой пора, запасы на исходе.

К тому же скоро Пасха, куличи.

А добрая мука, она ведь пены вроде,

Что Афродит рождает из печи.

 

Как раз у мельника мука была что надо,

Тот старый случай если не считать.

И пекарь выехал с утра, пока прохлада,

Запас пополнить, ну и друга повидать.

 

До мельницы, добрался он к полудню.

С телеги слез, уж мельник у ворот.

«Ты сторожишь тут что ли, старый блудня?

Или тут всех встречают как господ?».

 

Но мельник шутки друга не заметил,

Стоял как столб с заботой на лице.

И начал, как нашкодившие дети,

Ища союзника в рассерженном отце.

 

«Послушай, друг, одно к тебе есть дело.

Я по дешёвке давеча купил зерно.

Заветрелась немного и затлело.

Похоже, прошлогоднее оно».

 

«Смолол его, ну просто для примера.

Да, цвет муки какой-то не такой,

И все это походит на аферу,

Но, чёрт возьми, за то барыш двойной!».

 

«Купи её, сойдет на кулебяку!

К тому ж меня за скрягу не сочти,

Тебе отдам за полцены, однако.

Мука ж довольна сносная почти».

 

«В своем уме, усатый ты пройдоха!

Ты принялся за старое опять?

Как мог подумать обо мне так плохо!»,

Воскликнул пекарь, но уж плута не унять:

 

«Ай, брось, такие лёгкие деньжата!

Еще спасибо скажешь старику!

Ну, может быть немного темновата.

Да, не про сажу я, а про муку!».

 

«Ну, у тебя же руки золотые!

Иначе я тебя бы не просил».

«Как ты с мукой мне с этой опостылел!».

Ответил пекарь, и мешок купил.

 

Повёз мешок, а на душе тревожно,

Как будто тяжелее не возил,

Он даже видел, как в пыли дорожной,

Покойный прадед пальцем погрозил.

 

Но гнал как лихо пекарь мысли эти,

В решающий для совести момент.

Он, маясь, как бы, прадеду ответил:

«Я просто проведу эксперимент».

 

Вернувшись он, без церемоний всяких,

Все ставни в доме наглухо закрыл.

Спеша напек с капустой кулебяки,

И сердце затая соседей угостил.

 

Все живы и довольные при этом!

Ведь мастерство, видавших дело, рук,

И пара-тройка пекарских секретов,

Избавили несчастного от мук.

 

Но муки возвратились понемногу,

Когда считая прибыль в две руки,

Смущенно собирался он дорогу,

За партией проверенной муки.

 

Дни пролетают, печь работой дышит.

Давно не слышно старенький вальсок.

У пекаря в мозгу звучит все тише,

Мук совести негромкий голосок.

 

Честь превращалась в звонкую монету,

При помощи секретов ремесла.

Жаль тех, кто съест муку гнилую эту,

За то затея прибыль принесла!

 

И хлебный дух несется по округе,

Рождённый ради длинного рубля,

И золотые пекарские руки,

Другие выпекают кренделя.

 

Всё тот же дух и аромат такой же,

И вид у булок в точности такой,

Но чести нет и совести нет больше,

Да, чёрт возьми, за то барыш двойной.

Олег Теленченко.