ПРИЗРАЧНЫЙ ВЕНЕЦ.

Введение.

 Неслышны больше всхлипы автострад,

Пропала радость, мне опять тревожно.

Вокруг лишь тихий шелест. Листопад.

И я бреду сквозь листья осторожно.

 

Везде одна листва. Дороги нет.

Какое непонятное явленье!

Я углубляюсь в лес, и тусклый свет

Уже не может осветить коренья.

 

Споткнулся раз, другой - упал в листву,

Расшиб колено. Боязно подняться.

Ещё чуть-чуть - и всхлипну, зареву

И буду плакать или с лесом драться.

 

Мой первобытный ужас, разум мой

Сцепились тесно и друг друга душат.

За этой вязкой лиственной стеной

Мне слышится: «Спасите наши души»!

 

Да это просто сказка. Страшный сон.

Такого быть не может в нашем мире.

Но слышу шёпот я со всех сторон:

«Забудь, дружок, тепло своей квартиры».

 

Наверно, это листья шелестят

И, как живые, надо мной смеются.

Иль, может, привидения шипят?

Так можно к ночи запросто свихнуться.

 

Всё, хватит! Плюнув в чащу, лягу спать,

Во сне и жалкий трус всегда смелеет.

Ведь в темноте сомнения съедят.

А утром будет всё-таки светлее.

 

-1-

 

Взъерошенной синицею рассвет

Уселся на верхушку старой ели.

По крайне мере, десять тысяч лет

Мы с ним совсем, мне кажется, не ели.

 

Я есть хочу, ядрёна вошь! Сейчас

Без страха поживлюсь нечистой силой.

Что там за свет? Быть может, в этот час

Там Голод обернулся лютой Сциллой?

 

Вперёд, вперёд! На штурм сырых чащоб,

Круши, рука, бесовское творенье.

Иль я найду в лесных трущобах гроб,

Или узнаю - в чём моё спасенье.

 

Я сильно взбудоражен и спешу

Через болото - по колено в жиже

К чуть видимой поляне, к шалашу,

Который остриём туманы нижет.

 

Я падаю лицом в слепую грязь,

Хватаюсь за подгнившие растенья.

Эх, быть бы мне монахом. Помолясь,

Я вынес бы любые потрясенья.

 

Не верю я, прегордый, в душный ад,

Зато познал уже все виды страха.

Ползу вперёд и сам тому не рад,

Но впереди - спасенье или плаха.

 

Ещё один рывок - и вот он куст,

Корнями вросший в долгожданный берег.

Последний сильный хрип, последний хруст

И я спасён. Сейчас, по крайней мере.

 

-2-

Наверно, я на чудище похож,

А в шалаше живут, бесспорно, люди.

Но вдруг пришельцы там? Для здешних рож

Они тогда совсем, совсем не судьи.

 

Да, кстати, о пришельцах. Ведь в лесу

Вполне приемлемы моя щетина,

Грязь на руках и хвоя на носу.

Как, впрочем, и хорошая дубина.

 

Мне неохота рано умирать.

И поздно тоже. Я бессмертным стану.

Кто знает, не враждебная ли рать

Желает сделать поле - полем брани.

 

Довольно рассуждений! Не спеша

Иду к манящему меня строенью.

Сбежала в пятки робкая душа

Моя и громко шепчет наставленья.

 

И без неё я знаю, как мне быть.

Ну вот, нашёл прекрасную корягу.

С оружием гораздо легче жить.

Я ужас рву, как тонкую бумагу.

 

Дошёл до шалаша. Гляжу на вход

И нервы успокаиваю тщетно.

И вдруг ворона каркнула с болот

О гибели. Вполне авторитетно.

 

Ах, мать честная! Чем не шутит чёрт.

Довольно тайн с меня до самой смерти!

Я подхожу к проёму. Едкий пот

Смывает краски на лесном мольберте.

 

-3-

С сомненьем сильным в темноту вхожу.

И что же вижу я в лесных палатах?

Огромный мир! Я глупо ворожу

На мусоре в карманах и заплатах.

 

Передо мною пропасть, пустота.

Внизу - шевелится цветная масса.

Здесь умирает в муках суета,

Здесь оживает Свет иконостаса.

 

Я обновлённый в тишине стою,

Соображаю очень интенсивно.

Тяну логическую цепь свою

Через мозги. Хоть это и противно.

 

Ведь я устал и думать не могу.

Иль не хочу. И сам теперь не знаю.

Забиться б щель сейчас. И ни гу-гу!

Но щели нет. Всё вижу, понимаю.

 

Вот гаснет свет. И здесь бывает ночь?

Да что же это всё-таки такое?

Никто, никто не может мне помочь,

Нигде мне не найти сейчас покоя.

 

Я чувствую: трещат мои мозги.

Я не могу никак решить задачу,

Повсюду мне мерещатся враги.

В который раз я от бессилья плачу.

 

Наверно, от волненья клонит в сон,

Я опускаюсь на бугристый камень.

До глубины души я потрясён

Догадкой смелой, вспыхнувшей, как пламя.

 

-4-

Опять вокруг светло. Я тру глаза,

Гляжу покорно вниз и наблюдаю.

А в пропасти - абсурд иль чудеса.

Но я спокоен. Больше не гадаю.

 

Передо мной экран. На нём - земля,

Точней, её туманная поверхность.

Мне кажется, что я всего лишь тля,

Которой угрожает неизвестность.

 

И на земле шевелится спираль,

Она рождает города и рушит.

Она не призрак. Нет, прочней, чем сталь.

И невесомей, чем людские души.

 

Великая спираль. В ней человек

Единственная движущая сила.

В его руке то меч, то щит, то стек,

То мел, то полудохлая бацилла.

 

Да, это время! Серый спрут, гигант,

Непознанный ещё. Парадоксально

И непонятно то, что, как и квант,

Мгновение вполне материально.

 

Оно сшибает всё между собой

Без устали. А мы считает годы,

Законы времени зовём судьбой

И делим мир на страны и народы.

 

Так неужели я и мысль моя

Всего лишь механизм, мотор машины,

Несущейся куда-то? И судья

С холодным разумом сидит в кабине?

 

-5-

 

Я не могу понять: кто я такой?

Венец вселенной или просто пешка?

Поток столетий бурною рекой

Затушит солнце, словно головешку.

 

Я думаю, до одури. Сейчас

Мой мозг пронзает множество вопросов:

Зачем сомнения терзают нас,

И кто монголов натравил на россов?

 

Как появилась хрупкая земля,

И для чего горят огни вселенной?

И почему небесные поля

Скрывают жизнь от солнечной геенны?

 

В конце концов, зачем возникла жизнь?

Чтоб перестроить мёртвый мир, освоить

И покорить его? Шептать: аминь,

Сжигать себя, себе подобных? Строить?

 

0, Господи! Устал, устал, устал.

Я не могу уже себя заставить

О времени не думать. Кончен бал

Пора самим собою мудро править.

 

Не нужно нервничать без толку. Вдаль

Я пристально смотрю и ожидаю:

Ещё чуть-чуть и страшная спираль

Приблизится к обрыву. Прямо к краю

 

Я подхожу спокойно. Без стыда

Весёлый смерч лицо планеты лижет.

Сейчас я брошусь вниз! Моя беда

И счастье ждут и манят: «Ближе, ближе». 

 

Игорь Кулебякин.