ОДИНОКАЯ ЗВЕЗДА. ГЛАВА 28. ЧАСТЬ 1.

       Глава 28. ОДИНОКАЯ ЗВЕЗДА.

       Известно давно: все плохое тянется нестерпимо долго, зато все хорошее пролетает, как один миг. Коротким ярким праздником пролетели осенние каникулы. Маринка целые дни проводила у Димы. Его родители, когда бывали дома, встречали ее низменно приветливо, угощали, расспрашивали, как дела. Потом он утягивал ее в свою комнату, где им уже никто не мешал наслаждаться обществом друг друга. Они пересмотрели по нескольку раз всю его фильмотеку, после чего Наталья Николаевна купила с десяток новых фильмов. Фильмы были замечательные - фантастика и путешествия. Именно те, что нравились Маринке. Дима ежедневно учил ее работать на компьютере, в который Маринка просто влюбилась. Он познакомил ее с Интернетом, после чего компьютер стал заветной Маринкиной мечтой. Дома она так достала своим нытьем мать, что та, не выдержав, однажды предложила отцу:

       — Может, продадим дачу, да купим ей этот проклятый компьютер? Сил уже нет, ее слушать! Она же на этот факультет собирается, а там, говорят, без него нельзя.

       — А жрать что будем? - вскипел отец. - Зимой один соленый огурец знаешь, сколько стоит? А картошка? Никаких денег не хватит. Перебьется!

       Пару раз Дима приходил к ней домой, и все обошлось благополучно. Пока Маринка с матерью возились на кухне, Дима с отцом вели обстоятельные беседы в гостиной. Диминому отцу довелось служить и на Дальнем Востоке, и в Средней Азии и всюду с ним были жена и сын. Маринкин отец остался доволен Димиными рассуждениями о смысле жизни и планах на будущее. Он перестал ворчать на дочь, когда та задерживалась допоздна, и больше не задавал ехидных вопросов. Маринка почти привыкла к Диминым объятиям и поцелуям. Правда, внутри у нее каждый раз при этом что-то сжималось и дрожало, но она старалась не обращать внимания на такие мелочи. В общем, все было хорошо, даже слишком. Только в последний день каникул тягостное происшествие едва не испортило их отношения. А дело было так. После традиционного кофе Дима, как всегда, увел ее к себе. И повернул колесико замка, чего раньше никогда не делал. У Маринки затряслись поджилки, но она сделала вид, что не заметила его манипуляцию с замком. Понадеялась, что обойдется. Но не обошлось. После долгого и жаркого поцелуя она вдруг оказалась в горизонтальном положении. Маринка умоляюще посмотрела Диме в глаза и поразилась их выражению. В них не было прежнего тепла и заботы - в них не было ни любви, ни даже простого участия. Его взгляд был холоден, и как ей показалось, даже жесток. Маринка испугалась. Она не приготовилась к тому, что должно было произойти. Она так прониклась доверием к Диме, что совсем забыла об этом. То есть, она, конечно, знала, что близость неизбежна, но ей казалось, что до этого еще далеко-далеко. И потом - разве не требуется и ее согласие? Наверно, он должен был сначала его получить? Хотя бы простой кивок или короткое «да». А не так, как сейчас - сразу раз и в дамки. Но надо же было как-то выбираться из создавшегося положения. И с наименьшими потерями. Маринка попыталась упереться ему в грудь и выкрутиться из-под его тела. Но с таким же успехом она могла бы выкрутиться из-под бетонной плиты. Тогда она решила схитрить.

       — Я хочу чихнуть, - жалобно сказала она, стараясь не глядеть ему в глаза, гипнотизировавшие ее, как удав кролика.

       — Чихай! - милостиво разрешил он.

       — Но я на тебя чихну! У меня нос течет. Пусти, я возьму носовой платок в пальто.

       Он немного помедлил, потом отпустил ее и сел. Она повернула замок и пулей вылетела в коридор. Из кухни доносились голоса его родителей. Он вышел следом, и, прислонившись к стене, молча, стал наблюдать, как она лихорадочно натягивает пальто.

       — Я утюг забыла выключить, - пряча глаза, пробормотала Маринка и тут же вспомнила, что этой брехне он научил ее сам.

       — Тебя проводить? - только и спросил он.

       — Не надо, я побегу. Ты за мной не угонишься. Пока!

       И она понеслась вниз, как угорелая, хотя за ней никто не гнался. Прибежав домой, она разделась и без сил упала на диван. У нее горели щеки и лоб, и даже нос. Надо было собраться с мыслями, но она не успела - зазвонил телефон.

       — Ты рассердилась? - виновато прозвучал его голос. - Извини, на меня внезапно что-то накатило - сам не знаю, как это случилось.

       — Нет, не внезапно! - мысленно возразила ему Маринка. - Ты перед этим запер дверь. Значит, все задумал заранее, Дмитрий хитрый. Но у нее хватило ума промолчать. Не дождавшись ее ответа, он продолжил:

       — Мариночка, не сердись, а? Я понимаю, что некрасиво себя повел. Но ведь все равно это должно произойти. Раз мы любим друг друга. Ну, пожалуйста, не молчи. Скажи хоть что-нибудь. Ты очень рассердилась?

       — Я испугалась, - призналась Маринка, - это было так неожиданно. У тебя глаза стали такие страшные. Не как всегда. Скажи правду: с другими ты тоже так?

       — С другими я никак. Ничего такого у меня ни с кем не было. Сильнее тебя я никого не любил. Как только тебе такое в голову могло прийти?

       — Прости, я думала, у тебя много было девушек до меня.

       — Ну да, я встречался. Но как с тобой, у меня ни с кем не было. Такое впервые, честное слово! Тебе было очень неприятно, да?

       — Нет, не неприятно. Но я думала, мне казалось, что нужно и мое согласие. А ты так себя повел. Мне даже жутко стало.

       — Ну да, я дурак. Просто со мной такое тоже впервые. Впредь буду умнее. Поверь, если мы придем к этому, потом все будет иначе. Ты только не обижайся, ладно? Скажи, что ты меня любишь.

       — Я не обижаюсь. Конечно, люблю. Дима, у нас все будет. Просто я еще не готова. Ты подожди немножко, ладно?

       — А когда будет можно, ты скажешь? Или как-нибудь дашь понять?

       — Конечно. Скоро.

       — Завтра увидимся?

       — Завтра, между прочим, в школу. Ты не забыл?

       — Как тут забудешь? Захочешь, да не забудешь. Ох, совсем из головы вылетело. Мариночка, мне же сегодня звонили из Дворца. Там объявлен конкурс на лучшую песню о любви. Точнее, на лучшее объяснение в любви. Ты не сочинишь слова? Как будто юноша объясняется в любви девушке. А я музыку подберу. Это будет конкурс бардов-мужчин. Призы обещают отменные. Если выиграю, приз твой.

       — Хорошо, я постараюсь что-нибудь придумать. Сколько у меня есть времени?

       — Пара недель. Но ты не затягивай. Так, как насчет завтра?

       — Дима, давай встречаться по субботам и воскресениям? Все-таки вторая четверть. Она такая короткая, а учителя просто озверели. Даже на каникулы поназадавали кучу заданий.

       — А ты их сделала?

       — А как же! У нас попробуй не сделать. Сразу пару влепят. А мне нужен аттестат без трояков.

       — Когда же ты успела? Ведь мы все дни были вместе.

       — По вечерам. А вам что, ничего на каникулы не задали?

       — Да что-то задали - не помню. Но у нас попроще. В первый день обычно не спрашивают. Там разберусь. Каникулы себе портить - еще чего! Это ты у меня такая примерная, а я у тебя - разгильдяй.

       — Нет, Дима, ты не прав. Заниматься надо - особенно математикой. В институте ее знаешь сколько! Кстати, как у тебя с ней?

       — Да вроде, нормально. В основном, четверки.

       — Ну, скажи: чему равна длина окружности?

       — Длина окружности? Что-то не припомню. Что-то с радиусом связано. Не, не помню.

       — Как же ты задачи решаешь? Какая четверка? Когда масса задач на длину окружности и площадь круга прошла мимо тебя. Нет, тебе нужно срочно браться за математику! Иначе - какое программирование? Только по верхам прыгать будешь. У нас бы ты из пар не вылезал.

       — Вот и возьми надо мной шефство.

       — И возьму. Давай завтра созвонимся. После уроков. Узнаем расписание, а тогда договоримся. Только заниматься ты ко мне будешь приходить. А то у тебя - не до занятий.

       — Ладно, договорились. Ну что, уже прошло? Больше не сердишься?

       — Я же сказала: не сержусь. Пока.

       — А поцелуй?

       — Целую тебя. До встречи!

      На следующий день едва Маринка пришла из школы, он позвонил снова.

       — Мариночка, ты вчера, как в лужу, глядела. Я сегодня пару схватил. По геометрии. А назавтра по алгебре уйму задали - я половину не могу решить. Может, поможешь? И с физикой проблемы начались.

       — Конечно, помогу. Приходи хоть сейчас. Но только без объятий и поцелуев. Дима, иначе мы ничего не сделаем! У меня тоже назавтра куча уроков.

       — Хорошо, хорошо! Буду вести себя примерно.

       Он примчался через полчаса. Весь такой румяный, красивый. Такой любимый! И сразу полез целоваться.

       — Дима, ты же обещал! - отбивалась Маринка. - Все! Все! Хватит! Ну, как не стыдно - мне теперь ничего в голову лезть не будет.

       — Ты меня не любишь?

       — Люблю. Но давай сначала уроки сделаем.

       — А после будет можно?

       — Дима, прекрати! Ну, пожалуйста! Давай свою тетрадь - посмотрим, что вы сейчас проходите.

       — Ладно, не буду. Поехали.

       Они провозились с уроками дотемна. Дима и вправду все это время вел себя примерно - особенно после того, как Маринка показала ему всю глубину его незнания элементарных вещей. Он и не подозревал, что она такая умная. Ведь она обычно помалкивала, предоставляя ему возможность демонстрировать свое красноречие. Нет, он понимал, что ее молчание вовсе не означает что она круглая дура с ограниченным словарным запасом. Ее стихи говорили об обратном. Но чтобы так знать физику и математику! Такая тихая, скромная девушка. А он-то считал себя умнее ее на два порядка. Поделом ему - не будет впредь воображать о себе слишком много.

       — Мариночка, пойдем ко мне, - предложил он, когда, наконец, уроки были сделаны. - Хоть на часик! Компьютер по тебе соскучился.

       — Нет, Дима, уже поздно. Давай лучше погуляем полчаса, подышим воздухом. А то у меня голова разболелась.

       — А ко мне?

       — Не пойду. Дай мне прийти в себя. Я до сих пор твой диван без дрожи вспоминать не могу.

       — Но я же сказал: не буду! Ну что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?

       — А кто обещал вести себя примерно? А сам с чего начал, когда прибежал?

       — Вот ты какая! Злопамятная. Давай все время вместе делать уроки? Мне одному так неохота, а с тобой даже нравится.

       — Давай. Я, когда тебе объясняю, сама еще лучше понимаю. С тобой интереснее, и задания намного легче кажутся. Знаешь, когда ты рядом, все вокруг каким-то другим становится. Ярким, радостным. Так хорошо, когда ты рядом!

       — Это потому, что ты меня любишь!

       — Да, наверно.

       С тех пор они все уроки делали вместе. Маринка убедилась, что Димины четверки и пятерки и близко не соответствуют его знаниям. В школе, где он учился, достаточно было заглянуть в учебник, поднять руку и у доски повторить только что прочитанное. И все - пятерка обеспечена. Задач и примеров им задавали мало, и, как правило, они были очень легкими, в одно - два действия. Да и те Дима решал так: полистает учебник в поисках подходящей формулы, пороется в справочнике, Найдет, перепишет с книги, подставит числа - все, решил.

       — Кто же так решает? - поражалась Маринка. - А если у тебя под рукой не окажется учебника? На экзамене, например? Или на контрольной?

       — Ну, на контрольной у нас все списывают. А на экзамен шпору возьму.

       — Дима, но так же нельзя! Ты же учишься не для того, чтобы сдать, а для того, чтобы знать. Что ты на меня так смотришь?

       — Просто поражаюсь твоей сознательности. А как надо решать?

       — Нужно сначала выучить формулы. Наизусть - да-да, не делай большие глаза. А если на экзамене нельзя будет воспользоваться шпорой? В Политехе, кстати, за шпору и с экзамена могут вытурить.

       — Да разве их все запомнишь? Их же тьма.

       — Ничего не тьма. Вполне можно запомнить. Это только кажется, что трудно. Напиши мне какую-нибудь формулу из физики. Любую, какую помнишь.

       Дима надолго задумался. Ничего, кроме того, что путь равен скорости, умноженной на время, он вспомнить не мог - в чем и признался пристыжено.

       — Как? - поразилась Маринка. - И закона Ома не знаешь? Это же основа основ электродинамики! Да у нашей физички ты бы имел кол! Ее любимая поговорка: не знаешь закона Ома - сиди дома.

       — Что же мне делать?

       — Давай так. Я выпишу формулы из раздела, что вы сейчас проходите. Что там у вас? Квантовая оптика? Мы ее уже давным-давно прошли - уже механику повторяем. Значит, я выпишу, и ты их при мне запомнишь. А потом порешаешь задачи, уже никуда не подглядывая. Ты их будешь решать только так. Как семечки щелкать.

       — А много там формул?

       — Не, с десяток всего.

       — Ого!

       — Что ого? Делов-то на пятнадцать-двадцать минут максимум. У тебя двадцати минут не найдется?

       — Ну ладно, пиши свои формулы. Неужели они все у тебя в голове?

       — У нас в классе они у всех в голове. А как же иначе? Иначе же ничего не решишь. И будешь в парах утопать.

       Маринкины формулы Дима выучил наизусть за десять минут. И задачи из школьного учебника пощелкал моментально, как орешки. Чем страшно возгордился. Но Маринка быстро охладила его пыл.

       — Разве это задачи! - небрежно заметила она. - Ты посмотри, какие мы решаем. Из нормальных задачников, где повышенной сложности задачи, которые давали в разных вузах на экзаменах. И в МГУ, и в физтехе.

       Дима посмотрел. И устыдился. Да, из них он бы не решил ни одной. Неужели он такой тупой?

       — Потому что здесь нужно знать теорию и за прошлый год, и за позапрошлый, - терпеливо объясняла Маринка. - И школьных учебников недостаточно, в них самые азы. Я вот купила в книжном «Репетитор по физике» в двух томах. Издательства «Феникс». Там так все разжевано - ежу понятно. Бери и решай. А по математике у меня есть задачник Сканави. Это такая прелесть! А по химии советую учебник Егорова. Ну, все - хватит болтать, учи дальше. Я потом проверю.

       И на Диму в школе посыпались пятерки, как из рога изобилия. Учителя не переставали удивляться его успехам и вовсю расхваливали в преподавательской. Для Натальи Николаевны их слова звучали, как сладкая музыка. Она уже мечтала о том времени, когда ее сын поступит в институт и женится на Мариночке. Лучшей невестки ей и не надо. Мила, скромна, умна - все при ней. И семья хорошая. Ах, не сглазить бы! В школе у Маринки тоже дела шли блестяще. Похоже, к концу полугодия она приходила со всеми пятерками, как и Гена с Леной. Лена несколько раз пыталась с ней заговорить, но Маринка, ссылаясь на занятость, убегала.

       — Может, она обиделась на меня за что-нибудь? - недоуменно спрашивала Лена Гену. - Так, вроде, не за что. Ты не знаешь, что с ней?

       — Я же тебе говорю: она влюблена, - терпеливо объяснял он. - Вся в процессе. Каждый день со своим Димочкой уроки делает. И, наверно, не только уроки. Никого вокруг не видит и не слышит. Не бери в голову - ничего она не обиделась. Просто, ей не до тебя. Хочешь новость, скажу - ты упадешь!

       — Скажи.

       — Шурка с Шурочкой после Нового года у нас уже учиться не будут. В вечернюю переходят.

       — Да ты что! А почему?

       — Догадайся.

       — Нет, правда? Что, уже ждут?

       — А то! Моя работа! Фирма веников не вяжет. Шурка меня крестным пригласил быть. Во как!

       — А их родители что?

       — Ты знаешь - ничего. Нормально восприняли. Шурка работать в фирме у отца будет. У того дела пошли в гору - иномарку недавно купил. Обещал им сначала гостинку, а там, говорит, посмотрим. Как жить будете.

       — А их зарегистрируют? Им же еще нет восемнадцати.

       — Справку из поликлиники покажут и зарегистрируют. Без проблем.

       — Знаешь, я им завидую. Любят друг друга и уже ребеночка ждут. Счастливые!

       — Кто тебе мешает? Давай.

       — Ох, Гена! Ты в своем репертуаре. Не говори глупости, а то я рассержусь. А наши знают?

       — Понятия не имею. Может, кто и знает. Какое это уже имеет значение? Скоро школу закончим, а там у каждого своя дорога.

       — Знаешь, я все Лизоньку вспоминаю. Сейчас ее малышу было бы три годика.

       — Да. Он тоже умер, ты слышала? Ее парень.

       — Да, слышала. Как все это ужасно! У меня до сих пор какое-то чувство вины перед ними. Будто я могла что-то сделать для них и не сделала. Будто смотрят они на меня оттуда и осуждают.

       — Лена, да ты что! Ты-то причем? Что ты могла для них сделать?

       — Ну, может, надо было заступиться. Сказать, чтобы перестали над ними издеваться. Но не смотреть, молча, как они падают в пропасть.

       — Да ты вспомни, сколько тебе тогда было лет! Седьмой класс! Ничего бы ты не сделала, и нечего себя казнить. Лен, согласись, все-таки это я Шурку с Шурочкой свел. Теперь благодаря мне новый человек на Земле появится.

       — Да, молодец.

       — Можно, я тебя за это поцелую?

       — Нет. Нельзя.

       — Ну, что ж. Нет, так нет. На нет и суда нет.

       И понурившись, он поплелся к себе. А Лена прислонилась лбом к холодному стеклу и стала глядеть в пустой двор. В воздухе кружились редкие снежинки. Падая на землю, они уже не таяли, и асфальт во дворе кое-где побелел. Небо было низким и беспросветно серым. И хотя было еще только четыре часа дня, оно темнело на глазах.

       — Счастье, - грустно думала девушка. - Где ты? Какое ты, мое счастье? Почему не приходишь ко мне? И есть ли ты вообще?

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Ирина Касаткина.