МАЛЫШ.

Всем межнациональным войнам посвящаю,

Телевизор включаю,

И в то же мгновение − рядом!

Хроникальные кадры:

Дома без дверей и без крыш.

Там, как в сорок втором,

Настоящие рвутся снаряды,

И лежит среди улицы,

Чей-то убитый малыш.

Он бежал со всех ног,

По своей подожженной деревне,

Меткой пулей сраженный,

Неловко упал − и застыл.

А деревня горела,

Пылали, как свечи, деревья.

 Где ты, Бог?

Как ты мог!

Как такое ты вновь допустил?

Его мертвые глазки,

Прикрыты ресницами длинными,

Над кудрявой головкой,

Былинки склонились, грустя.

Нет, не может, не может,

Вовек,

Называться мужчиною,

Тот убийца безвестный,

Что выбрал мишенью – дитя!

И неважно, кем был он:

Абхазским, грузинским мальчонкою,

На каком языке,

Свою маму отчаянно звал.

О, кавказский народ!

С твоей честью,

И славою звонкою,

Как случилось, что горец,

На слабого руку поднял?

Я брожу, как во тьме,

Сердце ранено страшной картиной.

Всюду этот малыш,

Распростертый,

В крови и золе.

Он мог вырасти сильным,

Красивым,

И добрым мужчиной,

Но ему не позволили взрослые,

Жить на земле.

 Ирина Касаткина.