И. В. СТАЛИН. ЧАСТЬ 38.

       О марксизме и его классиках.

       «Марксизм понимает законы науки, - все равно идет ли речь о законах естествознания или о законах политической экономии, - как отражение объективных процессов, происходящих независимо от воли людей. Люди могут открыть эти законы, познать их, изучить их, учитывать их в своих действиях, использовать их в интересах общества, но они не могут изменить или отменить их. Тем более они не могут сформировать или создать новые законы науки.

       Значит ли это, что, например, результаты действий этих законов природы, результаты действий сил природы вообще неотвратимы, что разрушительное действие сил природы везде и всегда происходят со стихийно‑неумолимой силой, не поддающейся воздействию людей? Нет, не значит. Если исключить астрономические, геологические и некоторые другие аналогичные процессы, где люди, если они даже познали законы их развития, действительно бессильны воздействовать на них, то во многих других случаях люди далеко не бессильны в смысле возможности их воздействия на процессы природы. Во всех таких случаях люди, познав законы природы, учитывая их и опираясь на них, умело применяя и используя их, могут ограничить сферу их действия, дать разрушительным силам природы другое направление, обратить разрушительные силы природы на пользу общества.

       То же самое надо сказать о законах экономического развития, о законах политической экономии, - все равно, идет ли речь о периоде капитализма или о периоде социализма. Здесь так же, как и в естествознании, законы экономического развития являются объективными законами, отражающими процессы экономического развития, совершающиеся независимо от воли людей. Люди могут открыть эти законы, познать их и, опираясь на них, использовать их в интересах общества, дать другое направление разрушительным действиям некоторых законов, ограничить сферу их действия, дать простор другим законам, пробивающим себе дорогу, но они не могут уничтожить их или создать новые экономические законы. Одна из особенностей политической экономии состоит в том, что ее законы в отличие от законов естествознания недолговечны, что они, по крайней мере большинство из них, действуют в течение определенного исторического периода, после чего они уступают место новым законам. Но они, эти законы, не уничтожаются, а теряют силу в силу новых экономических условий и сходят со сцены, чтобы уступить место новым законам, которые не создаются волею людей, а возникают на базе новых экономических условий» - («Экономические проблемы социализма в СССР» том 16).

       «Марксизм рассматривает общественное производство, как целое, имеющее две неразрывные стороны: производительные силы общества (отношения общества к природным силам, в борьбе с которыми оно добывает необходимые материальные блага) и производственные отношения (отношения людей друг к другу в процессе производства). Это - две различные стороны общественного производства, хотя они связаны друг с другом неразрывно. И именно потому, что они являются различными сторонами общественного производства, они могут воздействовать друг на друга. Утверждать, что одна из этих сторон может быть поглощена другой и превращена в ее составную часть, - значит серьезнейшим образом согрешить против марксизма» - («Ответ товарищу Ноткину, Александру Ильичу» том 16).

       «Существуют ли закономерности экономического развития объективно, вне нас, независимо от воли и сознания людей? Марксизм отвечает на этот вопрос положительно. Марксизм считает, что законы политической экономии социализма являются отражением в головах людей объективных закономерностей, существующих вне нас» - («Ответ товарищам А. В. Саниной и В. Г. Венжеру» том 16).

       «Характеризуя завоевательную политику русского царизма и воздавая должное мерзостям этой политики, Энгельс объясняет ее не столько «потребностью» военно‑феодально‑купеческой верхушки России в выходах к морям, морских портах, в расширении внешней торговли и овладении стратегическими пунктами, сколько тем, что во главе внешней политики России стояла якобы всемогущая и очень талантливая шайка иностранных авантюристов, которой везло почему‑то везде и во всем, которой удивительным образом удавалось преодолевать все и всякие препятствия на пути к своей авантюристической цели, которая удивительно ловко надувала всех европейских правителей и добилась, наконец, того, что сделала Россию самым могучим в военном отношении государством.

       Такая трактовка вопроса в устах Энгельса может показаться более чем невероятной, но она, к сожалению, факт. Можно подумать, что в истории России, в ее внешней истории, дипломатия составляла все, а цари, феодалы, купцы и другие социальные группы - ничего, или почти ничего. Можно подумать, что если бы во главе внешней политики России стояли не иностранные авантюристы, вроде Нессельроде или Гирса, а русские авантюристы, вроде Горчакова и других, то внешняя политика России пошла бы другим путем.

       Я уже не говорю о том, что завоевательная политика со всеми ее мерзостями и грязью вовсе не составляла монополию русских царей. Всякому известно, что завоевательная политика была также присуща - не в меньшей, если не в большей степени - королям и дипломатам всех стран Европы, в том числе такому императору буржуазной формации, как Наполеон, который, несмотря на свое нецарское происхождение, с успехом практиковал в своей внешней политике и интриги, и обман, и вероломство, и лесть, и зверства, и подкупы, и убийства, и поджоги. Понятно, что иначе и не могло быть. Видимо, в своем памфлете против русского царизма (статья Энгельса - хороший боевой памфлет) Энгельс несколько увлекся и, увлекшись, забыл на минуту о некоторых элементарных, хорошо ему известных, вещах» - («О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма». Письмо членам Политбюро ЦК ВКП(б) 19 июля 1934 года» том 14).

       «Энгельс запутал наших людей. Он неправильно считал, что при социализме все - и квалифицированные и неквалифицированные люди, руководители и исполнители должны получать по среднему. И сейчас у нас люди хотят перескочить через социализм прямо к коммунизму, когда говорят о таком равенстве. Еще социализм наладить надо, еще по труду долго надо платить, правильно наладить это дело. Надо перестать быть свиньей, надо быть культурным, навести чистоту, тогда уж вступать в коммунизм. А кто вас пустит таких в коммунизм?» - («Беседа об учебнике «Политическая экономия» 29 января 1941 года (конспективная запись)» том 15).

       «Нельзя требовать от классиков марксизма, отделенных от нашего времени периодом в 45-55 лет, чтобы они предвидели все и всякие случаи зигзагов истории в каждой отдельной стране в далеком будущем. Было бы смешно требовать, чтобы классики марксизма выработали для нас готовые решения на все и всякие теоретические вопросы, которые могут возникнуть в каждой отдельной стране спустя 50‑100 лет с тем, чтобы мы, потомки классиков марксизма, имели возможность спокойно лежать на печке и жевать готовые решения. Но мы можем и должны требовать от марксистов‑ленинцев нашего времени, чтобы они не ограничивались заучиванием отдельных общих положений марксизма, чтобы они вникали в существо марксизма, чтобы они научились учитывать опыт двадцатилетнего существования социалистического государства в нашей стране, чтобы они научились, наконец, опираясь на этот опыт и исходя из существа марксизма, конкретизировать отдельные общие положения марксизма, уточнять и улучшать их» - («Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 года» том 14).

       «Начетчики и талмудисты рассматривают марксизм, отдельные выводы и формулы марксизма как собрание догматов, которые «никогда» не изменяются, несмотря на изменение условий развития общества. Они думают, что если они звучат наизусть эти выводы и формулы и начнут их цитировать вкривь и вкось, то они будут в состоянии решать любые вопросы в расчете, что заученные выводы и формулы пригодятся им для всех времен и стран, для всех случаев в жизни. Но так могут думать лишь такие люди, которые видят букву марксизма, но не видят его существа, заучивают тексты выводов и формул марксизма, но не понимают их содержания. Марксизм есть наука о законах развития природы и общества, наука о революции угнетенных и эксплуатируемых масс, наука о победе социализма во всех странах, наука о строительстве коммунистического общества. Марксизм как наука не может стоять на одном месте, - он развивается и совершенствуется. В своем развитии марксизм не может не обогащаться новым опытом, новыми знаниями, - следовательно, отдельные его формулы и выводы не могут не изменяться с течением времени, не могут не заменяться новыми формулами и выводами, соответствующими новым историческим задачам. Марксизм не признает неизменных выводов и формул, обязательных для всех эпох и периодов. Марксизм является врагом всякого догматизма» - («К некоторым вопросам языкознания. Товарищу А. Холопову» том 16).

       «Нужно сказать, что такой несусветной тарабарщины не разводил еще у нас ни один свихнувшийся «марксист»» - («Ответ товарищу Ноткину, Александру Ильичу» том 16).

       О меньшевизме и оппортунизме.

       «Меньшевизм не представляет цельное течение, меньшевизм - это сброд течений, незаметных во время фракционной борьбы с большевизмом, но сразу прорывающихся при принципиальной постановке вопросов момента и нашей тактики» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 54).

       «Меньшевики советуют пролетариату почаще устраивать соглашения с либеральной буржуазией, - и, тем самым, содействуют не выделению пролетариата в самостоятельный класс, а смешению его с буржуазией; меньшевики советуют пролетариату отказаться от роли вождя революции, уступить эту роль буржуазии, идти за буржуазией, - и, тем самым, содействуют не превращению пролетариата в самостоятельную политическую силу, - а превращению его в хвостик буржуазии. То есть, меньшевики делают как раз обратное тому, что они должны были бы делать, исходя из правильного марксистского положения. Да, прав был товарищ Тышко, когда сказал, что меньшевики не стоят, а лежат на точке зрения марксизма» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 65).

       «Большевики выступают сплочённо и определённо, зато среди меньшевиков - полнейший хаос и путаница: они разделились на множество групп, и каждая из них поёт по‑своему, не слушая других» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 68).

       «Доклад Мартова был собственно не доклад с серьёзным освещением явлений, а задушевный рассказ о том, как невинный ЦК принялся было руководить партией и затем Думской фракцией, и как «ужасные большевики» мешали ему действовать, приставая своей принципиальностью» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 54).

       «ЦК, затемняющий классовое самосознание пролетариата; ЦК, подчиняющий политику пролетариата политике либеральной буржуазии; ЦК, склоняющий знамя пролетариата перед шарлатанами кадетского либерализма - вот до чего довели нас оппортунисты меньшевизма!» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 57).

       «Меньшевистская фракция оказалась фракцией интеллигентской» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 68).

       «Не правда ли: из таких разношёрстных элементов мог составиться лишь случайный и беспринципный блок, - не принцип, а боязнь провала руководила ими при образовании блока» - («Муниципальная кампания» том 3, страница 73).

       ««Меньшинство» жалуется на то, что мы их называем оппортунистами (беспринципными). Но как иначе назвать это, как не оппортунизмом, если они отрекаются от своих же слов, если они мечутся из стороны в сторону, если они вечно шатаются и колеблются? Возможно ли, чтобы настоящий социал‑демократ то и дело менял свои убеждения? Ведь так часто не меняют и носовых платков» - («Коротко о партийных разногласиях» том 1, страница 127).

       «Политика оппортунизма в том именно и состоит, чтобы замазать разногласия, затушевать действительное положение внутри партии, замаскировать свою собственную позицию и лишить партию возможности добиться полной ясности» - («О правом уклоне в ВКП(б)» том 12, страница 8).

       «Оппортунизм - это беспринципность, политическая бесхарактерность» - («Пресса» том 2, страница 128).

       «Политическая бесхарактерность оппортунистов не с неба падает. Она вытекает из неудержимого стремления приспособляться ко вкусам буржуазии, понравиться «господам», вырвать у них похвалу. Такова психологическая основа оппортунистической тактики приспособления» - («Пресса» том 2, страница 130).

       «Выходило, что партии надо характеризовать не по тому, что они делают вне Думы, а по тому, что они говорят в Думе. Дальше этого оппортунизму некуда идти» - («Лондонский съезд РСДРП» том 2, страница 59).

       «Не угодно ли: так как имеются перегибы в проведении правильной политики, то надо, оказывается, отменить эту самую правильную политику. Таков обычный приём оппортунистов: на основании перегибов в проведении правильной линии - отменить эту линию, заменив её линией оппортунистической» - («О правом уклоне в ВКП(б)» том 12, страница 91).

       «Не следует забывать, что правые и «ультралевые» являются на деле близнецами, стоят, следовательно, на оппортунистической позиции, с той, однако, разницей, что правые не всегда скрывают свой оппортунизм, а левые всегда прикрывают свой оппортунизм «революционной» фразой» - («О борьбе с правыми и «ультралевыми» уклонами» том 8, страница 8).

       «Эти господа - Роза, Каутский, Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич и другие, - по-видимому, выработали какие‑то семейные традиции, как старые знакомые. Они не могут «изменить» друг другу, защищают друг друга так, как члены клана патриархальных племён защищали друг друга, не входя в рассмотрение виновности или невиновности родственника. Именно это семейное «родственное» чувство помешало Розе объективно взглянуть на партийный кризис (конечно, есть и другие причины, например, плохое знакомство с фактами, заграничные очки и так далее). Этим же, между прочим, объясняются некоторые недостойные поступки Плеханова, Каутского и других» - («Письмо из Кутаиса того же товарища» том 1, страница 59).

       О методах работы с массами.

       «Существуют два метода: метод принуждения (военный метод) и метод убеждения (профсоюзный метод). Первый метод отнюдь не исключает элементов убеждения, но элементы убеждения подчинены здесь требованиям метода принуждения и составляют для него подсобное средство. Второй метод, в свою очередь, не исключает элементов принуждения, но элементы принуждения подчинены здесь требованиям метода убеждения и составляют для него подсобное средство. Смешивать эти два метода так же непозволительно, как непозволительно сваливать в одну кучу армию и рабочий класс» - («Наши разногласия» том 5, страница 5).

       «Методами принуждения, вообще говоря, немыслимо развивать ни сознательность масс, ни их доверие к Советской власти» - («Наши разногласия» том 5, страница 14).

       «Диктатура, в точном смысле этого слова, есть власть, опирающаяся на насилие, ибо без элементов насилия не бывает диктатуры, если брать диктатуру в точном смысле этого слова. Может ли партия быть властью, опирающейся на насилие в отношении своего класса, в отношении большинства рабочего класса? Ясно, что не может. В противном случае это было бы не диктатурой над буржуазией, а диктатурой над рабочим классом. Партия есть учитель, руководитель, вождь своего класса, но не власть, опирающаяся на насилие в отношении большинства рабочего класса. Иначе нечего было бы и говорить о методе убеждения, как основном методе работы пролетарской партии в рядах рабочего класса. Иначе нечего было бы и говорить о том, что партия должна убеждать широкие массы пролетариата в правильности своей политики, что лишь в ходе выполнения этой задачи партия могла бы считать себя действительно массовой партией, способной повести в бой пролетариат. Иначе партии пришлось бы заменить метод убеждения приказом и угрозой в отношении пролетариата, что абсурдно и что совершенно несовместимо с марксистским пониманием диктатуры пролетариата» - («VII расширенный пленум ИККИ» том 9, страница 80).

       «Армия не есть однородная величина, она состоит из двух основных социальных групп, крестьян и рабочих, из коих первые преобладают над вторыми в несколько раз. Обосновывая необходимость преимущественного применения в армии методов принуждения, VIII съезд партии исходил из того, что армия наша состоит, главным образом, из крестьян, что крестьяне не пойдут бороться за социализм, что их можно и нужно заставлять бороться за социализм, применяя методы принуждения. Отсюда выросли такие чисто военные способы воздействия, как система комиссаров с политотделами, ревтрибуналы, дисциплинарные взыскания, сплошное назначенство и так далее. В противоположность армии, рабочий класс представляет однородную социальную среду, предрасположенную, в силу экономического положения, к социализму, легко поддающуюся коммунистической агитации, добровольно организующуюся в профсоюзы и составляющую, ввиду всего этого, основу, соль Советского государства. Неудивительно поэтому, что преобладающее применение методов убеждения легло в основу практической работы наших производственных профсоюзов. Отсюда выросли такие чисто профсоюзные методы воздействия, как разъяснение, массовая пропаганда, развитие инициативы и самодеятельности рабочих масс, выборность и так далее» - («Наши разногласия» том 5, страница 6).

       «Убеждать массы нельзя одной лишь пропагандой и агитацией. Для этого необходим собственный политический опыт самих масс. Для этого необходимо, чтобы широкие массы сами испытали, на своей собственной спине, неизбежность, скажем, свержения данного строя, неизбежность установления новых политических и социальных порядков» - («Заметки на современные темы» том 9, страница 349).

       «Надо разъяснять указания партии и Советской власти, разъяснять терпеливо и внимательно, чтобы поняли люди, чего хочет партия и куда она ведёт страну. Не поняли сегодня - потрудитесь объяснить завтра. Не поняли завтра - потрудитесь объяснить послезавтра. Без этого не будет и не может быть теперь никакого руководства» - («Речь на XV Московской губернской партийной конференции» том 9, страница 161).

       «Мы не можем двигаться вперёд, не зная, куда нужно двигаться, не зная цели движения. Мы не можем строить без перспектив, без уверенности, что, начав строить социалистическое хозяйство, можем его построить. Без ясных перспектив, без ясных целей партия не может руководить строительством. Мы не можем жить по рецепту Бернштейна:

       «Движение - всё, цель - ничто».

       Мы, наоборот, как революционеры, должны подчинять своё движение вперёд, свою практическую работу - основной классовой цели пролетарского строительства. Без этого - мы попадём в болото оппортунизма, неминуемо и безусловно. Далее. Без ясных перспектив нашего строительства, без уверенности построить социализм рабочие массы не могут сознательно участвовать в этом строительстве, они не могут сознательно руководить крестьянством. Без уверенности построить социализм не может быть воли к строительству социализма.

       Кому охота строить, зная, что не построишь? Отсутствие социалистических перспектив нашего строительства ведёт поэтому, к ослаблению воли пролетариата к этому строительству неминуемо и безусловно. Дальше. Ослабление воли пролетариата к строительству социализма не может не вызвать усиления капиталистических элементов нашего хозяйства. Ибо что значит строить социализм, как не то, чтобы побороть капиталистические элементы нашего хозяйства. Упадочные и пораженческие настроения в рабочем классе не могут не окрылить надежд капиталистических элементов на реставрацию старых порядков. Кто недооценивает решающего значения социалистических перспектив нашего строительства, тот помогает капиталистическим элементам нашего хозяйства, тот культивирует капитулянтство. Наконец, ослабление воли пролетариата к победе над капиталистическими элементами нашего хозяйства, тормозя наше социалистическое строительство, не может не задерживать развязывание международной революции во всех странах. Не следует забывать, что мировой пролетариат смотрит на наше хозяйственное строительство и на наши успехи на этом фронте с надеждой, что мы выйдем из этой борьбы победителями, что нам удастся построить социализм.

       Бесчисленное количество рабочих делегаций, приезжающих к нам с Запада и щупающих каждый уголок нашего строительства, говорит о том, что наша борьба на фронте строительства имеет громадное международное значение в смысле её революционизирующего значения для пролетариев всех стран. Кто пытается свёртывать социалистические перспективы нашего строительства, тот пытается гасить надежды международного пролетариата на нашу победу, а кто гасит эти надежды, тот нарушает элементарные требования пролетарского интернационализма» - («О социал‑демократическом уклоне в нашей партии» том 8, страница 279).

       «Для того, чтобы двинуть миллионы, рабочего класса против хозяйственной разрухи, необходимо поднять инициативу, сознательность, самодеятельность широких масс, необходимо убедить их на конкретных фактах, что хозяйственная разруха представляет столь же реальную и смертельную опасность, какую представляла вчера опасность военная, необходимо вовлечь миллионы рабочих в дело возрождения производства через демократически построенные профсоюзы. Только таким образом можно превратить борьбу хозяйственных органов с хозяйственной разрухой в кровное дело всего рабочего класса. Без этого невозможно победить на хозяйственном фронте» - («Наши разногласия» том 5, страница 9).

       «Не отрыв от масс, а теснейшая связь с ними; не ставить себя над массами, а идти впереди масс, ведя их за собой; не отчуждаться от масс, а слиться с ними и завоевать себе доверие, поддержку масс, - таковы новые пути хозяйствования нового командного состава. Вне этих путей немыслимо никакое социалистическое строительство» - («К Всесоюзной конференции пролетарского студенчества» том 7, страница 87).

       «Мы должны не отдалять от себя середняцкую молодёжь, а приближать её к себе, приближать к комсомолу. Только таким путём возможно воспитать в середняцкой молодёжи доверие к рабочим, доверие к пролетарскому ядру комсомола, доверие к нашей партии» - («О задачах комсомола» том 7, страница 245).

       «Некоторые лже-марксисты думают, что достаточно одного «революционного» жеста, достаточно одной крикливой выходки, чтобы сломить силу реакционных лидеров. Действительные марксисты не имеют и не могут иметь ничего общего с такими людьми. Другие думают, что достаточно выработать коммунистам правильную линию, чтобы широкие массы рабочих мигом отвернулись от реакционеров‑реформистов и мигом же сплотились вокруг коммунистической партии. Это совершенно неправильно. Так могут думать только не марксисты. На самом деле между правильной линией партии и тем, чтобы массы усвоили эту линию и приняли её, как правильную, - лежит дистанция больших размеров. Для того, чтобы партии повести за собой миллионные массы, для этого еще недостаточно одной лишь правильной линии, - для этого необходимо ещё, чтобы массы убедились на своём собственном опыте в правильности этой линии, чтобы массы восприняли политику партии и её лозунги, как свою политику и свои собственные лозунги, и стали их проводить в жизнь. Только при этом условии партия, имеющая правильную политику, может превратиться в действительно руководящую силу класса» - («Об англо‑русском комитете» том 8, страница 200).

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

        Материал предоставил кандидат философских наук, член научно-исследовательской группы «Прометей» Александр Шарапов.