ФИЗИК.

       Иванов проснулся в отличном расположении духа. В окно слепящим потоком, светило утреннее солнце. В просвет между шторами было видно вдохновляющую синеву неба. Сентябрь эту синеву не портил. Только добавлял прозрачности. Неожиданно ему стало трудно дышать. Он повернул голову и встретился глазами с Колямом, который, приземлившись после прыжка на одеяло, перебирал задними лапами, готовясь к прыжку, и не сводя с Иванова немигающих глаз. Он погрозил Коляму пальцем и сбросил его на пол. Коляма это не остановило. У него тоже было прекрасное настроение. Перехватив Коляма в воздухе, и зажав его под мышкой, он пошёл в ванную, насвистывая «Устал я греться, у чужого огня», по пути включив чайник. Настроение было превосходным. Вчера заведующий лабораторией, с утра, вбивал им вдохновение, собрав утром у себя на ковре. И не зря. Под конец рабочего дня ему в голову неожиданно пришла идея проверить относительность времени и пространства весьма простым способом. И как полагается в таких случаях, с помощью подручных средств. До конца рабочего дня времени было мало, но ему хватило. Он притащил из-под лестницы и поставил на стол вакуумную колбу. Насос стоял под столом, его ещё не успели убрать. Прикатил стойку с высоковольтным генератором и, водрузив на тележку тридцатикилограммовый магнит, поставил его на стол рядом с колбой. Набрал из пылесоса лабораторной пыли и всыпал в колбу. Включил насос и генератор. Тонко завыл индуктор генератора. По скорости падения давления, можно было судить о том, что колба вполне герметична. Понаблюдал некоторое время за процессом. Ничего не происходило. Ладно, подумал он, чего-то не хватает. Неожиданно вспомнилось, что в углу стоит магнитная лабораторная мешалка, которая была нужна ему год назад, когда он готовил раствор хлорного железа. Положив пару книг и лабораторных журналов, он поставил её набок, вращающимися магнитами к стеклу колбы. Посмотрел на часы. Время было закрывать лабораторию. Прихватив портфель, он направился к двери. Рука автоматически легла на общий рубильник. А, подумал он, завтра приду пораньше. Закрыл двери, опечатал, и пошёл домой. Оставлять оборудование под напряжением категорически запрещалось. Отрезав кусок колбасы, он поделил его надвое. Половину положил Коляму в тарелку, остальное себе. И, запивая бутерброд, чаем, некоторое время наблюдал, как Колям с урчанием поглощал колбасу. Потом посмотрел в окно. Сентябрь был тёплым. На стоянке было полно машин. Надо торопиться, подумалось ему. Завлаб приезжал обычно первым.

       - Что-то Вы сегодня рановато, - заметил вахтер, подовая ему ключи от лаборатории.

       - Хочу сегодня пораньше уйти, - ответил Иванов.

       Объяснение вполне устроило и, обменявшись улыбками с вахтёром, он направился в лабораторию. Поднявшись на третий этаж, и повернув в коридор, он почувствовал дуновение холодного воздуха. Странно, подумалось ему, на улице тепло, откуда сквозняк? Подойдя к двери лаборатории, он в изумлении остановился. Дверь, стена и пол, радиусом метра в три, были покрыты толстым слоем инея. Судя по глубоким следам, дверь неоднократно открывалась. Он поднёс ключи к глазам и некоторое время внимательно их изучал. Ключи были тёплыми. Без видимых повреждений. Висели на солнце. Хрустя инеем, он подошёл к двери и потянул за ручку. Дверь легко открылась. Войдя в лабораторию, он подумал, ну всё, конец! В лаборатории всё было белым. Толстый слой инея покрывал всё. За окном шёл снег. Это резко совпало с его ощущениями. Две минуты назад он шёл в институт, плюс восемнадцать, ясное небо. В разбитое окно ветер заносил крупные снежинки, которые плавно ложились на небольшой, слегка подтаявший под батареей сугроб. Форма дыры в стекле ему что-то смутно напомнила. Он повернул голову и посмотрел на лабораторный стол. Колбы не было.

Валерий Макашов.