МНОГОЕ ВСПОМНИШЬ РОДНОЕ ДАЛЁКОЕ – 20.

    ГЛАВА 5. ОБРАЗ РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ-ДВОРЯНКИ. БЫЛЬ ДЕРЕВНИ ФЕДЯШЕВО.

       В сельце Федяшево с 1880 года работала земская школа, где в 1917 году обучались 30 мальчиков и 20 девочек. В 1897 году в селе Бараново построили церковно-приходскую школу, в которой в 1917 году обучались 41 мальчик и 42 девочки. К 1917 году в сельце было 21 хозяйство (двор) с населением 82 человека мужского и 100 – женского пола. Здесь работали ремесленники-кустари по самоварному производству (слесари-петельщики), крестьяне-молотильщики, смазчики машин мануфактурной фабрики, лакеи и приказчики.

       К осени 1918 года все служащие усадьбы Федяшево разошлись, а сама усадьба была разграблена. Ольга Алексеевна с сыном Федором и дочерью Анной вынуждена была переехать в село Богучарово, родовое имение Хомяковых, бывшее во владении брата Дмитрия. В 1920-е годы в деревне Федяшево размещался Федяшевский детский дом. В конце 1980-х годов тульским заводом «Октава» была предпринята попытка воссоздания архитектурно-паркового ансамбля усадьбы Федяшево, однако, задуманным планам так и не суждено было осуществиться.

       Деревня Федяшево (Из прошлого усадебного дома Гартунгов в деревне Федяшево).

       И мы помчались по узкой тропинке вокруг кустов, потом мимо темно-зеленого пруда, наконец, по длинной липовой аллее, по шуршащей дорожке увядших листьев вплоть до самого дома. Дом этот, белый, двухэтажный, с четырьмя колоннами, подпирающими балкон второго этажа, выдвигался из гущи старого липового парка.

       Еще год назад (в 1919 году) в доме жила помещица с трясущимися румяными щечками. «Моя мать была очень скромная, черненькая, хорошенькая девушка», – вспоминала М. А. Бобринская. Все звали ее барыней и, наверное, по привычке, низко кланялись ей при встрече. В двадцати трех комнатах дома (подумать только!) жила эта самая старушка с взрослой дочерью и двумя жирными коротконогими собачками. «Земель было много, но денег не было, а постройки, скот, инвентарь надо было заводить. Было трудно, так что в Федяшеве даже не могли отапливать весь дом, а жили зимой с детьми в правой половине верха.

       «На моей памяти верхний этаж, 11 комнат, занимали мы, а нижний этаж – служащие и комнаты для гостей. Наверху, посередине дома была зала, – проходящая поперек дома, – с окнами на балкон, с въездом под колонны балкона – с одной стороны, а с другой стороны – с окнами в сад с липовыми аллеями. Большая гостиная с уютным камином в углу. С другой стороны залы – спальня моей матери, большая комната, тоже с камином в углу. Остальные комнаты занимали мы – дети и няня Надежда Ефимовна. Внизу был кабинет моего отца с библиотекой, небольшой спальней и тоже камин. Перед домом был цветник, окруженный акациями; въезжая между двух башен, вы по кругу подъезжали под колонны к подъезду. Над колоннами был балкон на втором этаже. В кругу, перед колоннами было с каждой стороны по кусту белой сирени и куст жасмина. На другой стороне дома – сад из липовых аллей и лужаек. Главная аллея вела к пруду, где отлично было купаться. Лет 15 - 16, еще до рассвета, часто отправлялась я на пруд ловить рыбу; только еще светлая полоса на востоке, теплая весенняя ночь, ноги, мокрые от росы, аромат цветов и листьев. Вдруг начинает выводить свою трель певчий дрозд. Невольно останавливаешься и слушаешь эти чудесные звуки флейты. Как много колен! Спешишь усесться в кустах у самой воды. Бросаешь удочки. На воде круги, и слышно, как чавкает рыба – ловит насекомых. Светает. Соловей, не переставая, поет; такая благодать, и ты чувствуешь, что ты – часть природы, ты и растешь и цветешь с листьями и цветами, и поешь с птицами. Они проснулись, перелетают с ветки на ветку, шныряют в кустах. Сидишь, не шелохнешься, изредка большой золотой карась выбрасывается из воды на берег, и опять в воду. Верно, мечет икру. Один из поплавков нырнул и убегает под воду. Осторожно тянешь, тянешь и вдруг выхватываешь большого карася, снимаешь с крючка, бросаешь в ведерко. Другой поплавок ушел в воду. Опять тянешь: окунь Солнце поднялось и уже припекает, рыба теперь мало клюет. Свертываешь удочки, бежишь в рукав пруда, названный Швейцарией, набираешь там пахучих фиалок, баранчиков и бежишь домой», – вспоминала графиня М. А. Бобринская.

       А после приезда моей матери, Софьи Алесандровны Муромцевой, начальника (директора) детского дома (в 1920 году) старушка с дочерью, собачками, дюжиной чемоданов и узлов погрузилась в обыкновенную крестьянскую телегу и куда-то уехала. В этот дом, который стал именоваться Федяшовским детским домом Туланародобраза (Тульского Управления народного образования), стали привозить мальчишек и девчонок из какого-то распределителя. Они были худые и голодные. Раньше их называли жалобным словом «сироты». Но привозивший их товарищ приказал называть их «детьми революции», которых в общей сложности было двести двадцать человек. Большинство были малолетней милюзгой, но некоторые из них оказались моими сверстниками… За домом, где в виде буквы «П» располагались конюшни, каретный сарай, птичник, погреба и кирпичное здание с непонятным названием «людская» было полным полно чужих, одетых в шинели и вооруженных винтовками людей.

       Бывшая «людская».

       Мы обежали вокруг дома. На балконе, увитом гроздьями дикого винограда, стояла моя мать ми двое военных. Мы шмыгнули в двери, галопом проскакали по лестнице и, как по льду, проехались по натертому паркету длинного зала… Наш дом венчала маленькая шестигранная башенка, формой напоминающая большой колокол. Поднявшись по винтовой лестнице в единственную ее комнату с шестью окнами, смотревшими во все стороны света, можно было с успехом просматривать всю округу…

       Об устройстве театра в детском доме.

       Мы работали целый месяц, и театр удался на славу. Сцена занимала треть зала. Она была такая высокая, что мы все ходили под ней, даже не нагибаясь. Очень трудно было достать нам доски… Но Валька Федоров проник в каретный сарай, в самую темную его глубину, где вдоль стены выстроились остовы колясок, каких-то ландо, возков и даже карет, мохнатые от многолетней пыли, принадлежавшие дедушкам и бабушкам помещиков Челищевых. Эта часть сарая была отделена высокой перегородкой, сбитой из великолепных широких и длинных досок. Мы разобрали перегородки и перетащили все доски в зал, а вечером Александр Иванович зашел к нам и рассказал матери, откуда добыто это богатство…

       Александр Иванович Полюбин знал толк во множестве полезных вещей: как надо залить свинцом биток, как обстругать «чижика», чтобы он прыгал на целую сажень, лучше всех нас отыскивал птичьи гнезда, плавал и саженками, и на боку, и на спине, вертел на турнике «солнышко», замечательно играл на мандолине, гитаре и балалайке, умел чинить электрические фонарики, будильники и так далее. Когда мы играли в индейцев, он брал в руки ружье, сделанное из доски, и обращался с ним, как с настоящим. Он рассказывал нам об «Оводе» и о борце Лурихе, выступающем в цирке под красной маской с эмблемой черного ворона… Он знал все борцовские приемы и научил бороться и меня, Кольку Давыдова, Кругликова, и даже Андрюшу Устиновича, хотя силенок у Андрюши, как у цыпленка. Он был своим человеком среди нас и моя мать отлично это чувствовала. Александр Иванович оставил свою службу в продотряде и подал заявление в Унаробраз и вот, на днях, получил ответ. Его зачисляли к нам на службу в детский дом воспитателем. Мы с Андрюшей слетаем по лестнице, но так как это утомительно долго, то на втором перелете мы плюхаемся животами на скользкие дубовые перила и стремглав летим вниз…

       По указанию Александра Ивановича девочки шили занавес, а мы плели из шпагата шнур, натирая его для крепости смолой. Потом приступили к механизации сцены… И ее надо было «одеть», как выражался Александр Иванович, то есть сделать и расписать декорации. Их великолепно нарисовал Андрюша, наш главный художник: на одной стороне изобразил густой лес, а на другой – комнату, очень похожую на настоящую. Не хватает только пьесы, которую можно было сыграть. Александр Ивановил предложил нам «Разбойников» Шиллера… Он сказал далее, что при клубе должны быть организованы всякие кружки: в них мы получим знания и навыки, необходимые для каждого революционного бойца… При клубе был организован также географический кружок, а Семен Иванович, наш заведующий хозяйством, побывал в Унаробразе, выпросил там, на складе столярные инструменты и пообещал сделать каждого желающего настоящим столяром. С раннего утра и до ночи во всех спальнях, в столовой и в зале пылали березовые поленья в могучих кафельных печах, благодаря огромному запасу дров, сделанному красноармейцами-батарейцами… Затем, начали распределять роли. И тут же выяснилось, что у всех красных разведчиков не стало ни минуты свободного времени: надо было переписывать роли, делать сабли и эполеты для разбойников, уговаривать Ивана Семеновича, чтобы он отдал нам все старые тряпки для шитья театральных костюмов, помогать Андрюше, делать из обыкновенного леса разбойничий, то есть густой и страшный. Начались репетиции, и прошло добрых полтора месяца, прежде чем Александр Иванович выпустил спектакль. Кроме всех своих детдомовцев, на премьеру были приглашены федяшовские ребята. Пришли и взрослые крестьяне…

       Современный вид усадьбы Гартунгов и барского пруда. Тульский помещик сделал Федяшево столицей скачек.

       Деревушка Федяшево Ясногорского района находится в получасе еды от Тулы. Сейчас это маленькое неприметное селение в глухом местечке. А когда-то здесь находился ипподром международного значения! В усадьбе Гартунгов в начале ХХ века располагался Федяшевский детский дом.

      ДЕТСКИЙ ДОМ В ФЕДЯШЕВО.

       Древняя деревня.

       В царской России селение, где была помещичья усадьба, называлось «сельцом». Сельцу Федяшево более 350 лет! Первое упоминание о Федяшеве относится к XVII веку: в Переписной книге за 1646 год оно значится как поместье Гаврилы Осиповича Мясново (древний русский дворянский род, владевший землями в Рязанской, Тамбовской, Харьковской и Тульской губерниях). Дворяне Мясново поместье продали и перебрались в Тулу, а на берегу речки Федяшевки поселился подполковник Степан Титов.

       В 1785 году за ним числилось 103 души крепостных крестьян. Крепостных считали только по мужской линии, так что народу в тогдашнем Федяшеве проживало в несколько раз больше, чем сейчас. Вот что рассказывает местный краевед и писатель Анатолий Луковкин:

       «В сороковых годах XIX века деревни в этом районе стал скупать генерал-лейтенант от инфантерии (пехота) Николай Гартунг. Николай Иванович не получил в наследство имения, вот и решил его купить: он приобрел сельцо Михайловку и Долгой Колодезь в Орловской губернии, а затем – сельцо Федяшево, часть села Бараново, деревни Струнино и Нефедово. Обосновался генерал в Федяшеве, и с тех пор эти места связаны с такими фамилиями, как Пушкины (да, те самые, родственники великого поэта!), Челищевы и Хомяковы».

       Так усадьба Гартунгов выглядит сейчас. В 1986 году на ремонт крыши этого дома у Департамента культуры не хватило 50 тысяч рублей (ремонт стоил 70 тысяч).

       Алмазный орден.

       Николай Гартунг отдал армии полвека. В 1805 году под Аустерлицем молодой гвардеец-гренадер получает первое ранение и первый орден – «Святой Анны» 3-й степени. В 1812 году под Бородином Николай Гартунг получает сквозное ранение в правую руку, но поля боя не покидает – героя награждают орденом «Святой Анны» 2-й степени, а за сражение при Лейпциге (1816 год) – орденом «Святого Владимира». В 35 лет Гартунг уже полковник, в 44 – генерал. В 1852 году по случаю 50-летия со дня производства в офицеры Гартунг получил орден «Святого Александра Невского» с алмазами! Гартунга боготворят солдаты, и ценит начальство, его имя гремит на всю губернию и за ее пределами. Но самый главный подарок генералу сделала его супруга Екатерина: она подарила мужу восемь детей – четверых мальчиков и четырех девочек! Детям было что наследовать – генерал все верно рассчитал, прикупив деревеньки под Тулой. Третий ребенок в семье, Леонид, получил в наследство сельцо Федяшево. Генерал Леонид Гартунг, управляющий Императорскими конными заводами.

       Тульская Анна Каренина.

       Сегодня, чтобы найти Федяшево, надо потрудиться: проехав железнодорожный переезд в Ревякино, наша редакционная машина свернула направо и, изрядно попетляв по проселочным дорогам, в паре километров от станции Бараново нашла-таки, где прячется Федяшево: несколько частных домов с просторными огородами, а за лесом – дворянская усадьба, точнее, то, что от нее осталось.

       И сейчас двухэтажный дом поражает размерами: на первом этаже были комнаты для прислуги и гостей, кабинет Гартунга, огромная библиотека и камин, а на втором – 11 больших залов! Кто построил такую красоту? Леонид Гартунг!

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

А. И. Луковкин.