КТО ТАКОЙ СЕРГЕЙ КОВАЛЁВ – 1?

       — Вы упомянули Америку. Там очень развит патриотизм, всюду флаги висят, а в России все это выглядит неестественным. Почему?

       — Патриотизм — это, увы, наследственный признак каждого из нас. Конечно, в генах записан не патриотизм, ведь патриотизм — это понятие социальное, но возникает он на основе нашего генома. Животный мир, в жестоких условиях борющийся за выживание, устроен так, что жизненно необходимо делить мир на своих и чужих. Без этого тебя сожрут, а если будешь уметь это делать, может быть, ты сожрешь другого. Вот это условия выживания.

       Есть в геноме и другие — как бы противоположные — свойства. Например, любопытство. Но есть жесткое правило: есть свои и есть чужие, держись своих и к чужим будь враждебен, может быть, любопытен, но крайне осторожен, иначе погибнешь. Вот это поведение и стада антилоп, и львиного прайда, и человеческого племени. По некоторой довольно грубоватой модели, но не бессмысленной, кроманьонцы съели неандертальцев, ну, а дальше вся наша политика, увы, зародилась в 1513 году после того, как Никколо Макиавелли написал книгу «Государь». Все принципы политики, изложенные там, действуют до сих пор, только их сейчас не принято произносить вслух.

       Что касается американского патриотизма, то он цветет и пахнет, и надо сказать, что этот патриотизм не противоречит, а наоборот, подталкивает критичность к власти. Американский патриот должен знать, как руководит страной власть. «Будь любезна, отчитайся передо мной, потому что будут следующие выборы, и я не знаю, за кого я буду голосовать тогда», — вот как говорит американский патриот.

       Тем не менее, и американский патриотизм мне тоже не нравится, потому что в середине ХХ века возник новый субъект и объект права — человечество. Он взялся из ядерной угрозы. Некоторые из вдохновителей и создателей ядерного оружия во главе с Эйнштейном стали задумываться о том, что необходима новая политическая парадигма, основанная не на национальном эгоизме, а на нуждах всего человечества. Среди наших политиков дальше всех ушел в этой идеологии Андрей Дмитриевич Сахаров.

       — Который тоже принимал участие в разработке оружия массового поражения.

       — Да, и он не сожалел об этом. Какой ученый не захочет придумать что-то в очень трудных вещах? Но Сахаров в какой-то момент задумался об этих вещах, и понял, что нельзя, чтобы сверхоружие оставалось в одних руках — оно неизбежно будет тогда использовано для насилия. При всем своем идеализме в политике Сахаров твердо стоял на земле и понимал, что одолеть искушение завоевать весь мир очень трудно, и поэтому должен быть баланс. Именно он, а не что-нибудь другое вот уже сколько лет спасает нас от третьей мировой войны.

       — Вот вы говорите об общечеловеческом в противовес национализму, но даже у Евросоюза не очень получается на каких-то общих принципах существовать.

       — Евросоюз делает, с моей точки зрения, очень робкие шаги в правильном направлении. Он становится существенно наднациональным объединением, не ущемляющим никого.

       — Но России было бы лучше без патриотических идей?

       — Я считаю, что наш патриотизм, унаследованный нами от советского патриотизма, — это вообще очень опасная штука для нас и для всего мира. Заметьте, между прочим, какую роль Великая Октябрьская социалистическая революция сыграла в мире. Это бог знает что. Я думаю, что мы жили бы в другом мире, если бы эта революция повернула на некоторую цивилизованную дорогу и человеческий путь. Но она была задумана для того, чтобы изменить историю человечества.

       Знаете, что было глобальной проблемой и что есть главная опасность нынешнего исторического этапа? Это, по-моему, самое важное из того, что можно сегодня сказать. Откуда у Советского Союза возникли эти шесть восточноевропейских стран? Это было заложено в Тегеране, потом — Ялта, коренной, так сказать, этап, ну и Потсдам. Вот эти три международные конференции отдали Сталину значительную часть Европы — миллионы европейцев, за свободу которых от фашизма боролся Запад — Америка, Англия, Франция и номинально боролся, как он утверждал и продолжает утверждать, Советский Союз. 

       Как это получилось? Были три ключевые фигуры: Сталин, Рузвельт и Черчилль, которые распоряжались в тот момент миром, и ни Рузвельта, ни Черчилля дураками не сочтешь, правда? Это была реалполитик. Они отдали миллионы европейцев для того, чтобы спасти от советской танковой армады еще несколько миллионов европейцев, потому что эта армада на раз могла достигнуть берегов Ла-Манша — ничего ей это не стоило.

       — Вам Минские соглашения сейчас кажутся продолжением этого?

       — В общем, да. Если так огрублено посмотреть на нынешнюю политическую ситуацию в мире, то Путин рассчитывает на то же, на что рассчитывал и Сталин, а раньше Ленин. Ленин написал в одной из своих работ:

       «Если нам понадобится веревка для того, чтобы повесить на ней Запад, мы купим ее на Западе. Не беспокойтесь — за хорошую цену они нам ее продадут».

       Вот это и расчет всей криминальной политики, а другой реальной политики не бывает, так как она вся криминальная.

       Путин играет на ядерном шантаже. В свое время американцы отказались от этого, чтобы поставить Сталина на место. Наши дипломаты и шпионы очень тщательно работают на Западе — они следят за тем, какое впечатление в обществе от российских демаршей, и видят, что подавляющее большинство не оправдывает политику России на Украине, но дрейфят ребята, дрейфят.

На Западе говорят: нельзя трогать крысу, которую загнали в угол, так как она начинает бешено кусаться. Но загнали ее в угол или нет, она ведь естественный и очень мощный резервуар чумы, и эта чума уже унесла сотни миллионов по всему свету и продолжает так вот действовать в мире.   

       Я думаю, что никакой кремлевский ядерный шантаж не оказался бы эффективен, если бы уже сейчас Запад дал отчетливо понять, что эти игры не пройдут даром.

       — А он не дал разве? А санкции?

       — Знаете, санкции санкциями, но разговоры о том, что нельзя ссориться с Россией, идут и крепнут. 1 сентября прошлого года немецкий президент Гаук сказал несколько скромных, но настойчивых фраз о том, что нельзя потворствовать агрессору. Но вы бы видели, как в очень многих немецких изданиях бросились на своего президента.

       — Так что делать-то Западу?

       — Во-первых, я думаю, что помощь Украине давно должна была бы стать несколько иной. Для начала — шаг, аналогичный ленд-лизу. Почему ленд-лизом можно было бандита Сталина поддерживать против другого бандита, а Украину нельзя поддерживать против вооруженного давления? Наконец, есть план Маршалла. Он по отношению к Украине — ничто по сравнению с планом Маршалла, осуществлявшегося в разбитой, разграбленной, разрушенной Европе. Украина испытывает огромные трудности, надо вытаскивать ее, надо делать это последовательно и демонстративно.

       Ведь, собственно говоря, в чем цели России в Украине? Крым — да, но стратегическая цель — не пустить Украину в Европу. Думаете, западная дипломатия не в состоянии жестко и отчетливо этой цели противодействовать? Да, это стоит каких-то денег, а если дело упирается совсем круто, можно же отозвать посла. Но разве в 2012 году после выборов 2011 года, после того, как в Чечне за «Единую Россию» голосуют 99,4 %, а российскому населению заранее сказали, кто будет следующий президент, кто-то из западных лидеров не поздравил господина Путина с победой? Их универсальные ценности — это протокол.

       — В этом году почти никто из западных лидеров не приехал в Москву на 9 мая.

       — Ну да, ну, я приветствую это, но я боюсь, что при серьезном обострении дело попятится назад. Понимаете, очень мало людей в мире понимают, что Россия — это не локальная проблема, это глобальная проблема.

       — Я так понимаю, если Россию обвиняют во вмешательстве в дела Украины, то и во внутренние дела России не хотят вмешиваться.

       — Смотря как вмешиваться. В Украине идет прямое силовое вмешательство России, но я вовсе не призываю к интервенции против России. Об этом надо было думать после 1917 года.

       — Она была в каком-то виде.

       — Да, в каком-то ублюдочном виде она была, а нужна была совсем другая, которая не привела бы к территориальным приобретениям, но чтобы не было разогнано, а только частично арестовано Учредительное собрание. Чтобы некто Дзержинский, с которого сегодняшний наш разговор начался, не писал бы инструкции, кого и сколько брать в заложники из интеллигенции, сколько из коммерсантов, сколько из них постепенно расстреливать, каким темпом.

       — Ну и претензий к американской интервенции в Ирак у вас нет?

       — Я думаю, что интервенция в Ирак запоздала — нужно было делать это во время «Бури в пустыни». Извините меня, если некий руководитель некого государства не только завоевывает другое, но еще и часть собственного населения уничтожает при помощи отравляющих веществ, то почему же это надо терпеть? А если вы хотите это терпеть, то вы должны поставить крест на том, что когда-то эволюция демократических порядков в мире приведет к тому, что такие-то и такие-то методы не будут применяться.

       Рональд Рейган был абсолютно прав, когда сказал, что нельзя терпеть империю зла. Эта империя принесла достаточно трупов, не только у себя, это раз. Второе: имеются международные соглашения, которые, согласно нашей бездействующей Конституции, имеют более высокий ранг, нежели наши законы. Вот в некоторых из этих соглашений черным по белому написано, что права человека не есть исключительно внутреннее дело государства. И советская, а потом российская подпись под этим стоит. Но что говорить о гуманитарной интервенции, если даже невооруженные меры воздействия никогда Советом Европы не были приняты.

       На полгода лишали права голосования, и все. Даже [возможные действия по Чечне] утопали в этой их чертовой политкорректности. Кто только придумал эту ерунду? Понимаете, слово «корректность», как и «демократия», не терпит эпитетов: если какой-то эпитет к корректности добавлен, значит, это не корректность. Корректность — это точность, прямота, вежливость, да?

СЕРГЕЙ КОВАЛЁВ.

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

       Вице-президент Федерального общественного виртуального медиахолдинга «Россия-сегодня», председатель виртуального клуба «Интеллектуалы Урала», кандидат философских наук А. И. Шарапов.