МОЯ ПОЗИЦИЯ. ЧАСТЬ 26.
К нам в редакцию пришло интересное обращение. Предупреждение - данный цикл статей не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытие в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой. «Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм» - (Джордж Оруэлл). Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите - это слухи и домыслы и нечего более. Редакция категорически не разделяет мнения автора. Данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности. Всё является авторским личным оценочным суждением. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаю читателям составить своё собственное не зависимое от авторского оценочного суждения - мнение о произошедшем.
Глава девятая. Исламизм в ельцинско-путинскую эпохи.
Для того, чтобы говорить об радикальном исламе на территории России начала XXI века, нам необходимо сначала обратиться к истории исламского радикализма. Что же такое исламский радикализм? Итак, исламский радикализм, как религиозная и политическая идеология, возник в ходе борьбы между различными исламскими группировками, трактовавшими учение пророка Мухаммада со своей точки зрения. В основе средневекового радикализма была салафийя - чистый ислам. Исследователи считают, что первыми исламскими радикалами были хариджиты. Секта хариджитов возникла в 657 году вследствие раскола уммы, а экстремальной формой салафийи - «чистого ислама», стал ваххабизм, возникший еще в XVIII веке, именно идеология ваххабизма способствовала консолидации Аравии как национального государства. В XX веке исламский радикализм становится все более социальным, мирским, например – известны «братья – мусульмане» превратились в политическое движение, а фактически, в политическую партию. Дело в том, что синтез религии и политики заложен в исламской традиции изначально, потому - за религиозными исламскими взглядами всегда следуют политические исламские установления на законодательном уровне. Зададимся вопросом:
«Какое устройство общества может быть идеальным для мусульманина?».
Так вот, идеал каждого мусульманина, согласно представлениям ваххабита - исламское государство, и за построение (создание) исламского государства любой мусульманин должен быть готов бороться. Низкое экономическое и социальное положение мусульманских стран служит питательной средой для исламского радикализма, который выдвигает концепцию построения мусульманского государства, как государства социальной справедливости. Простой мусульманин, задавленный нищетой в собственной стране, выдвигает иллюзию преобразования мира в исламских традициях. Так, британский исламовед Стивен Хэмфри отмечает, что любая исламская идеология утверждает:
«Осуществление ее программы приведет к установлению наилучшего социального порядка, на который способен человек, такого порядка, правота и законность которого очевидны каждому».
Сам ваххабизм, возможно подразделить на умеренный и на радикальный, однако - цели у данных направлений одни, и они выражены в исламизации населения тех или иных стран, создание исламского государства. Не отличаясь в стратегических установках, они используют различные тактические приемы. Умеренные исламисты избегают открытого столкновения с властями, показывают свою готовность к сотрудничеству с признанными духовными лидерами - авторитетами исламского мира, и властными структурами. «Умеренные» считают, что они могут достигнуть положительного результата через разумный компромисс с властями. Радикалы настроены более решительно проводить свою политику исламизации, при этом - джихад для них является священной войной с неверными, а значит, угодным делом для Аллаха, что влечет за собой всплески экстремизма, воплощенные в терактах.
Здесь я заострю внимание - между умеренными и радикальными ваххабитами нет четко обозначенных границ, мало того, они стремятся сохранить внутри своих сообществ идеологическое единство. Но, внутренняя структура всего движения достаточно «разношерстна», она делится на малые и большие группы. Радикальных исламистов, также, можно подразделить на тех, кто фанатично предан своим религиозным убеждениям, и на тех, кто прагматично использует ислам как инструмент для достижения своих целей. Особо непреодолимой пропасти между ними нет, в конце концов, общие цели построения большого исламского государства, с единой исламской нацией, объединяют все ваххабитские группы. В РФ исламский экстремизм своего пика достиг в восточной части Северного Кавказа в форме «северокавказского ваххабизма», что вылилось в 1994-1996 годах в Чечне в военные события и геноцид русского населения. В Дагестане в 1999 году активных ваххабитов насчитывалось порядка нескольких тысяч человек, их движение можно условно подразделить так:
- Умеренное крыло. Это крыло возглавлял до 1998 года первый председатель всесоюзной ИПВ Ахмад - кади Ахтаев. Данное крыло терпимо относилось к другим религиозным школам ислама, оно стремилось к участию в деятельности государственных структур. А. Ахтаева поддерживали общины Гунибского и Хасавюртовского районов Дагестана. Сторонники этого крыла вели свою деятельность в Чечне, Ингушетии, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, а в Махачкале существовала самая многочисленная община последователей А. Ахтаева.
- Умеренно-радикальное крыло ваххабитов. Лидером этого крыла являлся известный дагестанский радикал-ваххабит Кебедов Багаутдин. Кебедов Багаутдин был сторонником осуществления джихада против «неверных» и превращения Дагестана в исламское государство, которое будет ориентированно на Саудовскую Аравию. Он нашел поддержку у большинства ваххабитов Дагестана. Кебедов Багаутдин курировал исламский центр «Кавказ» в Махачкале, который издавал газету «Халиф».
- Радикальное крыло ваххабитов. Лидером этого крыла являлся Аюб Астраханский. Он был нетерпим ко всему, что выходило за рамки идеологии и практики ваххабизма, а также, относился ревностно к исполнению всех культовых предписаний. Особое влияние Аюб Астраханский имел в Цумадинском и Кизилюртовском районах Дагестана. Наиболее известным руководителем ваххабитов, его радикального крыла, был Хаттаб, или ал-Хаттаб, а его ближайшим сподвижником являлся карамахинец Джарулла Раджбаддинов. В Карамахи функционировала военная школа по подготовке боевиков-исламистов, готовившая «братьев» к «малому джихаду». В декабре 1994 года, с началом боевых действий, Хаттаб с отрядом радикальных исламистов-ваххабитов перебирается в Чечню, где ведет вооруженную партизанскую борьбу с федеральными частями МО и ВВ России.
Ваххабиты планировали реализовать следующие моменты:
- Сформировать «анклавные» образования на территории республик Северного Кавказа. Отмечаю, что к 1996 году анклавы уже существовали на территории Дагестана и Чечни, финансировавшийся, предположительно, из-за рубежа (пример - Кадарская зона);
- Далее предполагалось развернуть деятельность по политическому объединению «анклавов» в единое фундаменталистское государство;
- В Чечне ваххабизм получает распространение в период правления режима Дудаева, именно в это время в городе Грозном был открыт центр ваххабитов. Данный центр распространял религиозную литературу, проповедовал идеи своего учения через СМИ, организовывал коллективные моления. Дудаевцы заявили, что они намерены строить исламское государство, которое нуждалось в единой идеологии, и в качестве такой идеологии и должен был выступить ваххабизм. «Ваххабизация» Чечни была усилена в период военной кампании 1994-1996 годов, а весной 1995 года на территории Чечни формируется отряд иностранных наемников под названием «Джамаат Ислам», командовал которым подданный Иордании Хабиб Абд аль-Рахман Хаттаб. Именно он создал в районе селения Сержень-Юрт Шалинского района Чечни учебный центр «Исламский институт Кавказа», который являлся филиалом международной экстремистской организации «Братья-мусульмане».
В путинскую эпоху ваххабизм сильно распространен в Чечне и Дагестане, его и сейчас скрыто придерживается часть населения Северного Кавказа. Ваххабизм, я считаю, опасен во всех его проявлениях, даже если позиционировать его как «умеренный», то не стоит забывать, что цели умеренных, умеренно-радикальных и радикальных ваххабитов, единые - построение исламского государства, где будут действовать законы шариата (в подобном исламском государстве нельзя говорить о равных правах мусульманина и не мусульманина, или равных правах мужчины-мусульманина и женщины-мусульманки). Кроме того, Северный Кавказ - это регион, в котором ислам является фундаментальным элементом в обычной жизни людей и их общественной деятельности, а также, является нормой, из которой общество формирует представление о законе и обычных правилах поведения. Потому, северокавказский регион не приемлет европейских ценностей, внутренне отторгает выработанные европейской цивилизацией правовые нормы (романо-германская система права, англосаксонская система права), и стремится к нормам, которые ближе к ментальности этносов, населяющих Северный Кавказ, а, то есть к обычному праву, и к мусульманскому праву. Северокавказский (традиционный) ислам, защищает себя от экспансии в него со стороны иных религий, правовых норм, идеологий и политических установок, расходящихся с нормами Корана. Ислам является не просто учением о загробной жизни, он устанавливает нормы поведения для мусульманина, являющиеся для правоверного первоочередными нормами перед любым государственным законодательством - с данным утверждением поспорить нельзя (источником мусульманского права является Коран). Если мы возьмем учения салафитов, являющихся религиозными мусульманскими деятелями, которые в разные исторические периоды ислама выступали с призывами ориентироваться на образ жизни ранней мусульманской общины, и порицали позднейшие нововведения в ислам, то мы увидим в их учении идею противостояния нормам современного права со стороны мусульманского мира, входящего в конфликт с европейским мировоззрением. На сегодняшний день салафийя существует в реалиях противостояния мусульманского Востока против Западных ценностей, или «истинного ислама» против «испорченного ислама». Салафиты распространены в Дагестане, Чечне, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. РФ страна коррупции, и это не секрет, большая часть населения страны находится на низком социальном уровне, а правоохранительная система, порой, не реагирует на жалобы и заявления граждан - все это является поводом для недовольства властью гражданами, что и используется сторонниками радикального ислама, которые вынашивают идею создания «справедливого» общества мусульман, то есть, создания исламского государства. Радикальный ислам говорит об обретении социальной справедливости, введении шариатского законодательства и возвращению к строгим исламским нормам поведения в обществе.
Все мною указанные моменты заинтересовывают достаточно широкие массы населения не только исповедующих ислам, но и представителей других культур, что говорит о явной идеологической угрозе по отношению к гражданам нашей страны со стороны радикальной исламской доктрины развития общества. Однако, заостряю внимание - даже применив к ваххабитам репрессии, или выбив почву из-под ваххабитов, а, то есть, решив все существующие социальные и экономические проблемы в обществе и государстве - невозможно решить проблему салафийи в общем, так как салафийя является легитимной частью исламской традиции, противопоставляющей себя чуждым исламскому миру религиозным и правовым элементам. Еще в 1995 году показатель религиозности среди чеченцев составлял 97 %, ингушей – 95 %, а среди карачаевцев - 88 %, в Дагестане - от 81 % до 95 %, за последние 10 лет, думаю, цифры мало изменились. Это означает одно, что Северный Кавказ живет не по общероссийским нормам права, а по нормам Корана, так как для мусульманина нормы Корана являются высшими нормами в сравнении с нормами российского законодательства.
Нужно обратить внимание на женский вопрос на Северном Кавказе, который выглядит противоречиво, так как статус женщины в исламе должен соответствовать исламским традициям, которые лишают женщину участия в общественной жизни, и ограничивают ее в праве голоса, а с другой стороны - роль женщины в местных традициях Северного Кавказа достаточно значима, однако - еще с 1990 годов XX века все более в отношении женщины на Кавказе заметен исламский акцент. В путинскую эпоху на Северном Кавказе вопрос о правах женщин не поднимается, но я считаю, что вопрос дискриминации прав женщин на Северном Кавказе замалчивается в виду того, что российские власти опасаются обострить ситуацию в регионе. На Северном Кавказе в путинскую эпоху идет рост числа мечетей, так по данным статистического сборника «Чеченская республика в цифрах» за 2011 год сообщается, что в ЧР 156 религиозных организаций, а муфтий Султан Мирзаев сказал, что в Чечне восстановлено более 300 и построено свыше 400 мечетей, он обозначил, что на тот момент в Дагестане насчитывалось около 3 000 мечетей, а в Ингушетии - более 200 мечетей. Все это говорит о возрастающей потребности населения в отправлении религиозных культов, что является показателем третьего уровня религиозной идентичности, на котором происходит социализация мусульман как членов общества. Заостряю внимание - мечеть для мусульманина - это не только место отправления религиозного культа, но и место его духовной и идеологической организации, где он получает оценку своим действиям и координирует свою частную и общественную жизнь, согласно наставлений духовных лиц. Служителей исламского культа готовят и выпускают не только местные учебные исламские учреждения, но и ближневосточные институты и университеты, выпускники которых привносят в северокавказскую идентичность свой акцент. Этот акцент, прямо или косвенно, выражен в более жестких требованиях к соблюдению обрядов, в «подчеркивании» неполноценности местного ислама и его носителей, что укореняет в сознании местного населения идеи салафийи. Философия салафийи привлекательна для молодого поколения Северного Кавказа, которое может испытывать «усталость» от беспрекословного подчинения старшим членам своего сообщества. Идеи ваххабизма и учения салафитов широко не демонстрируются властями Северного Кавказа, так как они вошли в противоречие с местными исламскими структурами, однако - эти идеи имеют место быть, и они на обычном уровне получают поддержку части населения Северного Кавказа, вбирая в себя большую часть молодого поколения чеченцев, ингушей, дагестанцев и других наций, и этносов. Повторно заостряю внимание - салафийя или «истинная вера», которая противопоставляет строгие правила ислама западным ценностям демократии, является неотъемлемой легитимной частью ислама, и не может быть полностью запрещено на законодательном уровне, что только обостряет ситуацию в вопросах религии и правоотношений в обществе.
Исламские радикальные организации, финансирующийся из-за рубежа, и за счет средств, полученных от торговли наркотиками, на 2018 год действуют как в Азии, так и в Европейской части нашей страны. Не удивительно, что они вбирают в себя людской ресурс на Северном Кавказе, который является очагом российского ислама, вбирающего в себя множество религиозных течений. Здесь нужно учитывать тот факт, что любой мусульманин, так или иначе, будет тяготеть внутренне к «истинной вере», к салафийи, а значит, и к ее политическим установкам. Я полагаю, что исламские традиционалисты на Северном Кавказе удерживают свои позиции только за счет официальных республиканских властей, традиционный северокавказский ислам слаб, он не выдержит натиска радикальных учений, которые несет ваххабизм или, даже, салафийя. Позиция путинского Кремля по вопросу сверхдотаций северокавказскому региону, в частности Чечне, может объясняться частью и тем, что Кремль пытается укрепить власть Кадырова, поддерживающего традиционные северокавказские исламские структуры, и не дать устояться салафийским взглядам. Однако эти стремления Кремля вытеснили российское законодательство в Чечне, поставив элементы мусульманского права выше законодательства РФ в данной республике, что говорит об особом статусе Чечни, которую уже можно рассматривать по отношению к РФ только как союзное государство, входящее в конфедерацию: РФ-ЧР. Здесь я замечу, что если даже на Северном Кавказе будет покончено с ваххабизмом физически и идеологически, то в целом на учения салафийи не может быть наложен запрет. В таком случае, попытка удержать позиции на Северном Кавказе в русле традиционных исламских религиозных представлений за счет поддержки Кремлем властных республиканских режимов, может быть только временной, так как нельзя будет долгое время игнорировать одни нормы ислама ради других норм ислама. Тем более, здесь возникает вопрос:
«Каким образом в стране существуют субъекты государства, которые не подчинены законам самого государства, и целой его правовой системе?».
Очевидно одно, что режим Кадырова может функционировать только при условии, что его будет деятельно поддерживать Кремль, такая поддержка, главным образом, может быть выражена в сверхдотациях Чечни. Однако, как только поступление финансовой помощи Чечне прекратится, Чечня погрузится в глубокий экономический и социальный кризис, что вызовет недовольство со стороны широких масс чеченского населения. Это недовольство будет моментально использовано радикально настроенными группами исламистов (пример - ваххабиты и другие сторонники «истинного ислама»), которые совершат переворот в Чечне, сместив президента Кадырова и его команду. Кадыров зависим от Кремля, а Кремлю нужен Кадыров - все это делает президента Чечни Кадырова преданным человеком Кремлевскому режиму. Ислам на Северном Кавказе является серьезным фактором этнокультурной идентификации, который формирует не только менталитет населения данного региона, но и проводит идентификацию общества на «свой и чужой». Ислам в Чечне стал не просто религиозным культом, он вошел в политику и является на сегодняшний день государственной идеологией Чечни. Предпринятые меры противостояния ваххабитам на Северном Кавказе дали формально положительный момент, но одинаковый подход ко всем ваххабитам, без учета уровня радикализма, думаю, больше объединил это течение ислама и загнал его в подолье, то есть - деятельность ваххабитов стала более конспиративной, а экстремистские взгляды в их среде стали преобладающими. Здесь мы говорим о том, что ваххабиты как течение после чеченской военной кампании в РФ не исчезли, но более маргинализовались, они сохранили свои организационные структуры, пребывающие в подпольном положении и финансирующийся из-за рубежа радикальными исламскими организациями и преступными сообществами. Большую обеспокоенность вызывает наличие трудовых мигрантов из Средней и Центральной Азии, воспитанных на традициях «истинного ислама» (салафийи), и крайне радикальных его формах - ваххабизме. Интеграция в наше общество трудовых мигрантов происходит, в подавляющем большинстве случаев, без принятия ими наших культурных ценностей, правил поведения в обществе, мигранты из зарубежной Азии держаться анклавами - именно они являются носителями исламской культуры в центральных областях нашей страны, или на наших родовых землях. Потому - именно этот контингент из Азии более всего подвержен радикальным взглядам, которые могут быть ими уже приобретены у себя на родине (отмечаю - Таджикистан и Узбекистан граничат с Афганистаном), или могут быть приобретенными здесь, в ходе идеологической обработки со стороны представителей подпольных радикальных исламских организаций. Отмечу также, что выходцы из Средней и Центральной Азии в РФ более легко впитывают радикальные исламистские взгляды в не мусульманском сообществе, так как радикальный ислам для них в христианском мире является связующим звеном с Родиной, или с понятными им культурными традициями. То есть, с одной стороны для них существует чуждое им православие, а с другой стороны ислам, пусть даже в радикальных формах, но относящийся к их родной культуре. Строительство исламских культовых сооружений в нашей стране для трудовых мигрантов из Средней и Центральной Азии в регионах проживания русского населения, являющегося по своему преимуществу - православным, является неуместным явлением на мой взгляд, и даже вредным, так как такое строительство осуществляется для тех мусульман, которые не придерживаются традиционного (российского) ислама, а вносят свои исламские традиции, более выраженные в идее «истинного ислама» - салафийи, нацеленного на изменение способа управления обществом, правовой системы нашей страны, и изменению обычных норм поведения в социуме.
Исламский радикализм в путинской России является одной из архиважных проблем общества, он выражен не только в явно радикальных формах, которые себя выдают своими экстремистскими действиями - терактами. Радикальный ислам одевает на себя маску «умеренной религиозной доктрины». Однако, как я и заявлял выше, все формы ваххабизма - от «умеренных» до радикальных, преследуют одну цель - построение на той или иной территории исламского государства с законами шариата. В исламе множество течений, которые ведут друг с другом непрекращающиеся споры, например - служитель исламского религиозного культа может быть сторонником традиционного (российского) ислама, а может и выражать мысли, которые будут близки идеям ваххабизма или радикальным взглядам «истинного ислама» - салафийи. Если же мы возьмем в целом салафийские учения (истинный ислам), являющиеся неотъемлемой частью ислама, то и здесь мы не должны быть спокойны, так как идеология салафийи - это, также, мысль о создании исламского государства, идея верховенства мусульманского права над другими правовыми системами, это идея управления обществом согласно норм Корана. То есть, все эти радикальные религиозные течения ислама, нацелены на изменение под себя существующего способа управления, законов, правил общественного поведения. Потому, я считаю, что только те философские и религиозные представления могут быть приняты нами в стране, которые являются близки нам культурно и исторически, и которые не ставят своей целью (прямого, косвенного или скрытого) изменения нашей правовой системы, направленности на демократический способ управления обществом, или изменение нашей культурной составляющей. В заключение главы даю информацию к размышлению:
«По данным Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), международные ОПГ активно используют для транзита наркотиков афганского происхождения сопредельные с Афганистаном государства. Так, по «северному маршруту», который еще сложился в 1990 годах, наркотические средства попадают в Таджикистан, Узбекистан, Туркмению. Одну из ведущих ролей в функционировании «северного маршрута» играют этнические связи между таджиками Северного Афганистана, Таджикистана и мигрантами таджикского происхождения в РФ. Контрабанда наркотических средств по «северному маршруту» идет всеми доступными способами:
- 70 % автомобильным транспортом,
- 20 % железнодорожным транспортом,
- 10 % авиационным транспортом.
По официальным показателям количество наркоманов на 100 тысяч населения выглядит так:
- Казахстан - 311 человек,
- Таджикистан - 108 человек,
- Узбекистан - 75 человек.
Кроме того, потребление местным населением опия, согласно оценкам специалистов, порядка 34 тонн - это ставит указанные выше государства на один уровень со странами, в которых употребление опиатов признано самым высоким в мировой практике. Героин, который является самым тяжелым наркотиком, больше всего распространен в Таджикистане, его употребляют 82 % зарегистрированных наркоманов, в Узбекистане - 71 %, в Казахстане - 60 %, в Киргизии - 47 %. Также широко распространено употребление инъекционных наркотических средств - 46 % потребителей в Узбекистане среди зарегистрированных наркоманов и до 70 % в Киргизии и Казахстане. Потребление героина в вышеуказанных государствах Центральной и Средней Азии, привело к росту заболеваемости ВИЧ/СПИД - от 20 до 49 лет. Согласно исследованиям Международного комитета по контролю над наркотиками, употребление инъекционных наркотиков является причиной более 60 % зарегистрированных случаев заражения. На первом месте здесь по распространению ВИЧ/СПИД среди наркоманов стоит Узбекистан - 21 %, далее за ним идет Таджикистан - 14,7 %, далее Казахстан - 9,2 %, Киргизия - 8 %. Доходы центрально-азиатских ОПГ от торговли героином по самым скромным подсчетам составляют 1,4 миллиарда долларов, что может равняться 31 % ВВП Таджикистана, 33 % ВВП Киргизии, 5 % ВВП Узбекистана, 1 % ВВП Казахстана. Здесь я предполагаю, что экономика данных стран Азии, пополняется в своей «львиной» доле не только с перечисления финансовых средств от трудовых мигрантов из Азии, работающих в РФ, но и из вырученных средств от торговли наркотиками в России».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
Лев Трапезников.