КОНФЛИКТ ВЕРХОВ И НИЗОВ.

       К нам в редакцию пришло интересное обращение по ситуации в стране. Предупреждение – данная статья не преследует никакой цели, кроме цели не преследовать никакой цели. Автор не призывает к чему-либо или ненависти к кому-либо. Есть собственное субъективное и оценочное мнение, которое разрешено высказывать любому гражданину страны. Насколько данные аргументы совпадают с действительностью, нам не известно и скорее всего это не истина в последней инстанции, а эмоциональная разгрузка человека, который переживает за бытиё в целом. Мы не берёмся давать оценку в связи с новым пакетом законопроекта И. А. Яровой. «Во времена всеобщей лжи говорить правду - это экстремизм» - (Джордж Оруэлл). Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть данных фактов. Информация взята из открытых источников. Всё что вы видите – это слухи и домыслы и нечего более. Редакция не разделяет мнения автора. Итак, ниже публикуем заявление в авторской форме, немного подправив некоторые щекотливые моменты. Не исключено, что данный текст создан в состоянии аффекта, так как автор очень впечатлительный человек с обострённым чувством справедливости и слишком близко к сердцу воспринимает чужое горе, поэтому многие его высказывания могут являться искажённым восприятием реальности. Всё является личным оценочным суждением автора. Верить ему на слово, безусловно, не нужно ни в коем случае. Предлагаю читателям составить своё собственное не зависимое от авторского оценочного суждения - мнение о произошедшем.

       Стоит также заметить и тот момент, что мои статьи и мое участие на акциях НДП не прошло незамеченным и для научного мира. Так, 2-го июня 2016-го года на меня через социальные сети вышел Юсси Лассила из Александровского института Хельсинского университета. Что это за организация? Даю краткую справку:

       «Александровский институт является государственным институтом, занимающимся проблемами изучения России и Восточной Европы под эгидой Хельсинкского университета. Его деятельность затрагивает сферу научных исследований, обучения и экспертизы по России и Восточной Европе, в особенности в области общественных и гуманитарных наук. Институт координирует и развивает сотрудничество и диалог между академическим миром, администрацией, влиятельными лицами, представителями бизнеса и гражданским обществом в Финляндии и за рубежом».

       Так вот, Юсси Лассила изучал на тот момент политические течения в России и решил выйти на меня, как на участника оппозиционного Движения России и члена НДП. Вот что он мне написал в сообщении во ВКонтакте:

       «Уважаемый Лев Трапезников, меня зовут Юсси Лассила, и занимаюсь научным сотрудником в Александровском институте Хельсинского университета. Я послал это сообщение на Ваш аккаунт на Facebook, а пишу здесь тоже. Работаю в проекте, который относится к изучению российской политики. Поскольку Вы занимаетесь политикой в особенно интересном политическом движении в Питере, я очень хотел бы сделать интервью с вами; просто слышать ваши мнения, взгляды и прочее о политической деятельности, идеи, перспективы и так далее в России и в Питере. Подчеркну, что все ответы и взгляды используются анонимно в перспективе моих будущих научных публикаций связанных с проектом. Я планирую посетить в Санкт-Петербург 13-15 июня, и если Вы в городе тогда, просто скажите для Вас подходящее время. Было бы очень интересно с Вами беседовать. Спасибо заранее, жду ваш ответ.

С уважением Юсси Лассила. (Jussi Lassila)».

       Этот, вот, текст, здесь я выставил, фактически, без изменений. Далее в переписке мы обменялись своими телефонами, и Юсси Лассила позвонил ко мне. Это было где-то числа 10-го или 12 го июня. По телефону Юсси Лассила подтвердил, что он желает взять у меня интервью, и мы договорились встретиться в 15 часов 14 июня во вторник в гостинице, что находится недалеко у метро Чернышевского. Как я сейчас помню, это была гостиница на Лиговском проспекте. Напротив ее было отделение Сбербанка России. Именно там мы и должны были встретиться, чтобы я мог дать интервью молодому ученому. Какие у меня по этому поводу возникли мысли?

       Разумеется, что я, как оппозиционный деятель, должен был быть осторожен. Однако я не мог отказаться от дачи интервью гостю из Финляндии, так как это был еще один шанс выдать свои взгляды на политическое положение дел в России. Мы тогда использовали все возможности, чтобы донести до русской и мировой общественности свои идеи. Но, всё-таки, я предполагал и тот момент, что сотрудник института Юсси Лассила может быть, а скорее всего так и есть, является сотрудником одной из спецслужб стран НАТО. Этого исключать было нельзя. Комичность ситуации состояла и в том, что он мог быть и агентом ФСБ, также пытающимся провести зондирование взглядов в Русском Движении в среде ее идеологов. То есть, я понял, что я дожил до того момента в жизни, когда со мной могут играть как сотрудники ЦРУ и MИ-6, так и сотрудники ФСБ и ЦПЭ.

       «Вот дожили» - сказал я себе, - «А ведь во благо страны стараюсь. Превратили страну, в черт знает что, ни своим, - ни чужим доверять нельзя, и кто свои не понятно».

       Вот так я и рассуждал перед этим самым интервью. Но, перед этим необходимо было о предстоящей моей встрече поставить в известность руководство НДП, и я позвонил руководителю организационного отдела партии и моему непосредственному куратору Надежде Валерьевне Шалимовой. Надежда Валерьевна сказала мне, что Константину Крылову таких приглашений на интервью приходит достаточно много, но он, обычно, отказывается, так как не все такие встречи бывают чистоплотными. За такими встречами, по мысли Шалимовой, могут стоять или банальные провокации, или же проверки тех или иных спецслужб. Она дала мне советы и пожелала быть осторожнее при встрече.

       За 2 часа до назначенного времени до встречи я выехал из Красного Села. Указанный адрес в моем блокноте вывел меня на Лиговский проспект к отделению Сбербанка России. Гостиницы здесь не было. Мне пришлось немного пройтись дальше отделения Сбербанка и просмотреть рядом находившиеся здания. Время на часах было что-то около 15-и вечера, где-то уже без пятнадцати минут. Я позвонил к Юсси Лассила. Он ответил, что ждет меня, и тогда мне пришлось объяснить ситуацию. Но он подтвердил адрес. И как только я отошел от отделения банка на каких-нибудь 30 шагов, ко мне телефон зазвонил. Я взял трубку. Это был Юсси Лассила, который объявил мне, что адрес гостиницы, где он остановился, он перепутал и мне нужно теперь перейти на другую сторону улицы. Он выйдет и поднимет руку, так он затем и сделал. Я понял, что в то время, пока я находился у здания отделения банка, меня проверяли, наблюдая за мной. Вполне возможно, что проверяли мою реакцию на неординарную ситуацию, а может быть проверяли один ли я пришел на встречу. Такие мысли я допускаю и сейчас. Итак, встретившись с молодым ученым, мы пошли к гостинице. Это был хостел, располагавшийся на третьем этаже старого здания, каких много в центре Санкт-Петербурга. Кстати, как выглядел Юсси Лассила?

       Это был человек 28-ми или 30-ти лет на вид, в профессорских круглых очках, в сером костюме и в очень не плохих туфлях. Именно таких интеллигентных молодых и не очень людей я видел на акции Пегида, проходившей, как я уже ранее писал, в «Саду 30-летия октября». Там тоже за нашими спинами и за теми нашими соратниками, кто давал интервью журналистам, скромно находились люди в штатском. Нет, они были не из КГБ-ФСБ, это были «простые гости из США, изучающие наш российский политический мир». Так сказать, тихие научные сотрудники из-за океана. Это не удивительно, ведь каждая разведка мира желает знать больше об оппозиционных политических течениях своих потенциальных противников, а если есть возможность, то и пытается установить с лидерами и активом таких течений прямой контакт. Поэтому я нередко и пишу в своих статьях те вещи, что конфликт низов и верхов может быть использован в интересах Западных правительств. Это и есть политика. Но, идем далее. Сотрудник института из Финляндии, пока мы поднимались пешком по ступенькам на третий этаж, а из пояснений Юсси Лассила я понял, что лифт в здании временно не работает, рассказывал мне о своем номере в гостинице и о том, что он скоро уезжает в Хельсинки. Юсси Лассила очень неплохо говорил по-русски, хотя и часто путал рода и его акцент, мягко скажем, было нельзя не заметить. В хостеле нас встретил его персонал, а ученый распорядился принести нам кофе. Номер, где мы должны были вести разговор, выглядел достаточно просто, но со вкусом. У высокого окна стоял столик и два стула, на один из которых затем я и присел. Часть стены номера у окна справа в углу выделялась тем, что была специально выделана красным старым кирпичом, и это ей придавало вид чего-то очень старинного. Интересно отметить и то, что номер был двухместный. Одна кровать находилась слева от двери у стены, а вторая была как-то по-особенному красиво вделана на высоту около метров двух в две боковые стены номера. На эту верхнюю кровать вели деревянные ступеньки. Кровати были накрыты покрывалами, но чувствовалось, что они заняты постояльцами, они не пустуют, так как из-под покрывал «выглядывали» белоснежные простыни, которые к тому же были, не очень складно положены.

       «Их здесь остановилось двое» - подумал я, - «Значит, один вышел перед тем, как я должен был прийти».

       И вот, мы расположились за столом друг перед другом, на столе было поставлено мое кофе, а ученый из Хельсинки поставил перед собой на стол маленький ноутбук. Наша часть деловой беседы началась с того, что Юсси Лассила представился мне как научный сотрудник Хельсинкского университета, занимающийся в России изучением ее политических течений. Он также сказал, что пишет научную работу по указанной тематике, и ему было бы интересно встретиться со мной, как с человеком, который непосредственно является участником оппозиционной деятельности в России.

       «Это очень интересная организация, где вы состоите», - пояснил финский ученый, протянув мне свою визитную карточку, на которой были обозначены имя и фамилия ученого и координаты Александровского института.

       В любом случае, мое доверие или не доверие к этому человеку не играло сейчас никакой роли, тем более что я не доверяю никому, даже тем, кто состоит в моем Движении. Но я подумал тогда, и я это помню точно, что мои слова все равно будут записаны на технику, и интересно кто меня записывает, это люди с Лиговки или люди из спецслужб НАТО? Не важно. Какие вопросы мне были заданы в ходе интервью? Совершенно разные. Я говорил о том, какой вижу Россию будущего, и как я отношусь к сегодняшнему авторитарному режиму управления страной. Я говорил о проблемах сельского хозяйства и промышленности в стране. Я не обошел вниманием и проблемы коррупции, и проблемы, связанные с репрессиями против участников Русского Движения. Я говорил о миллионах бедных и нищих, а также о яхтах олигархов. Однако, вопрос через вопрос, но Юсси Лассила выводил разговор с каждым разом на Навального. Что его интересовало? Его интересовало, поддержит ли Навального Русское Движение? На этот вопрос я ответил:

       «Мне кажется, что Навальный не является независимым игроком в политике. За ним кто-то стоит, ведь мы не знаем его источников финансирования, а он открывает по стране десятки своих офисов, - все это стоит глобальных средств. Откуда они, эти средства?».

       Такой ответ немало удивил ученого, и мне показалось, что он от меня ожидал другого по поводу Навального. Видимо, он хотел видеть во мне поклонника этого политика. Я таковым не оказался. Более того, я объяснил ему и тот момент, что лидеры Русского Движения не поддержат Навального ни как своего лидера протеста, ни как своего союзника. Далее, говоря о будущем России, я сказал, что не хотел бы видеть во главе государства либералов. Юсси Лассила подготовился к разговору со мной и выдал мне мои мысли из моих статей о том, что я против либералов во власти потому, как либералы могут ввести в России прямое внешнее управление из стран НАТО.

       «Вы думаете, что они способны будут ввести войска НАТО в Россию?» - спросил он меня.

       Я, на это молча, утвердительно покачал головой:

       «Да, я русский и этого я не хочу, ведь тогда мне придется драться с оружием в руках против такого вторжения, даже если оно будет санкционировано государством».

       Так я сказал, и он меня понял. Также, говоря о будущем своей страны, я неоднократно говорил ученому о том, что в России было много крови уже в ее истории, и мы все не хотим крови.

       «От крови все устали, - говорил я, - Поэтому, нам необходим мир, и мы желали бы найти общий язык с властями, но власть не идет на контакт с нами».

       Уже сейчас, по прошествии более двух лет с того интервью, я теперь понимаю почему власть тогда не шла с нами на контакт. В 2016-м году еще не вызрела даже предреволюционная ситуация в стране, конфликт между низами и верхами еще не входил в свою острую фазу, как это мы видим уже по 2018-му году, а русские национальные организации даже не пытались выбраться из своей правозащитной деятельности и стать серьезной политической силой, разрабатывающей свое видение «будущего России», свои экономические программы, и свои органы управления страной на случай краха Кремлевского режима. Движение тонуло в утопиях и боялось таких слов и фраз, как «теневое правительство», «русский парламент», «идеология», «экономика», «финансовые фонды» и «интересы Отечественного производителя».

Лев Трапезников.