КАТЕХИЗИС СИОНИСТОВ В СССР. ЧАСТЬ 2.

       Предисловие редактора.

       Но, то политическая риторика. Внутри же политической мысли шли процессы кристаллизации парадигм. Далее О. А. Матвейчев выделяет следующие три теоретико-методологические традиции исследования власти.

       Первая традиция.

       Она утверждает, что все представления о демократиях или олигархиях - иллюзия. Что реально власть принадлежит всегда одному и только одному. У всякого стада есть вожак или пастух, и он всегда один. У всякой армии или компании всегда один руководитель, везде принцип единоначалия. Если даже по видимости правит группа, то в ней всегда есть тот, кто ведет, тот, за кем последнее и решающее слово. Даже в Англии за не имеющей никаких прав королевой есть право подписи: то есть содержание закона готовит не она, но закон недействителен, если нет ее подписи. И королева этим пользовалась. Но это формальности. Реально же надо понимать: никогда никакая великая мысль не придет в голову десятерым, ее рождает один, так же как «народные песни» придуманы кем-то, а не народом. Так же как волю, и характер проявляет лидер, герой, святой, а вокруг него что-то начинает вертеться. Примеры такого мышления можно подбирать, начиная уже с Гомера и Гераклита, но наиболее ярко эта традиция представлена в творчестве романтиков с их учением о «гении», а потом - Ницше с культами личности, противостоящей толпе, теории «суверенности». В рамках этой традиции есть куст проблематических моментов еще на тысячи докторских диссертаций:

       - определения фюрера, вождя, его критерии, его личные и сверхличностные качества, сознательные и бессознательные качества;

       - генезис великой личности, биографии и сходные условия формирования, судьбы и трагизм существования;

       - техники господства и влияния, непонимание гения толпой, отсроченное влияние и так далее.

       Вторая традиция. 

       Всегда правят некоторые, меньшинство. Это соль земли, у них есть свободное время, деньги, власть и слава, различные по типу ресурсы, потому что один никогда все ресурсы не объединит и ему нужны держатели других ресурсов. Выходит, надо договариваться, а значит, уже возникает группа. Все монашеские ордена, масонские ложи, заговоры и прочие исходили из теории «правящего меньшинства», из теории заговора. Но к этой, традиции надо отнести не только эзотерические доктрины тайной власти, но и вполне публичные теории типа теории «партий», которые нужны в демократическом обществе как выразители и представители интересов, как команды. Сюда же относится и классовый подход К. Маркса, у которого и политика, и мораль, и законы есть лишь «выражение интересов господствующего класса». Следовательно, все марксисты в их вариациях (Лукач, Грамши, франкфуртцы и прочие), разделяющие классовый подход, но предлагающие каждый раз нового гегемона (сейчас, например, предлагают такие классы как нетократия и креакратия), тоже относятся к этой традиции. Сюда же мы отнесем все теории элит в их различных модификациях. Это и Михельс, и Моске, и Парето, и многие другие, кто вплоть до сегодняшнего дня предпочитает говорить об олигархиях, аристократиях и элитах разных видов. Сюда мы отнесём и позицию автора редактируемой книги В. А. Сивоконь. Здесь тоже возможны тысячи докторских диссертаций по темам:

       - виды правящих меньшинств, условия их формирования, критерии отнесения к элите;

       - механизмы ротации элит, исторические смены гегемонов;

       - приемы удержания власти и манипуляции, механизмы «спаек» и заговоров и прочее.

       Третья традиция.

       Все разговоры о том, что миром правят лидеры или некие меньшинства - ерунда, а есть только масса, или народ (в зависимости от степени пиетета). Следовательно, и монструозные категории: «народный дух» или «дух времени», «народный менталитет», «массовое сознание», «инстинкт толпы», «тренд истории», «специфика культуры».

       Аргументы, просты: какими бы личности и аристократы ни были великими и ужасными, они правят, только пока им дает народ. Так что народ - последняя инстанция. Хотят или не хотят, они вынуждены либо вести народ за собой и служить ему, либо обманывать и заигрывать с народом. То есть в любом случае если они и не пляшут под его дудку, то считаются с ним, объясняют ему свои действия, истинно или ложно. Великие личности к тому же велики потому, что чувствуют и отражают глубинные интенции народа иногда даже лучше, чем сам народ, выражают его исторические миссии, дух и менталитет.

       В этой традиции много мыслителей эпохи Просвещения (типа Руссо), часть романтиков и марксистов. Здесь же Вундт, Тард, Лебон, Московичи и Канетти - одним словом, разные социологи и живописатели психологии масс, а также просто наивные юристы, социологи, политологи, политики и просто граждане, которые, считают:

       «Главное - народ и демократия».

       В рамках этой парадигмы можно написать тысячи докторских диссертаций, изучая:

       - народные менталитеты;

       - дух и культуру, историю народов;

       - психологию массового сознания и поведения.

       Вот так, уважаемый читатель, можно понять и каждый раз отдавать себе отчет, как меняется анализ исторических событий, их интерпретация в зависимости от того, к какой из тех огромных традиций принадлежит исследователь современной России. То есть одни всегда выискивают великих личностей и показывают, что без них бы все пошло иначе. Другие видят заговор или классовые интересы и процессы смены элит. Третьи анализируют исторические тенденции и задачи, менталитет народа, роль толпы. Причем и те, и другие, и третьи разоблачают все остальное как видимость.

       А теперь, дорогой читатель, принимая во внимание Вашу презумпцию интеллекта или природного ума, помножьте все это на политическую ангажированность наблюдателей, неполноту и «своеколокольность» их информации, «всебяченность» учёных и политиков. И представьте, сколько миллионов страниц, причем совершенно разных и не стыкующихся между собой, можно написать по поводу какого-нибудь даже невинного путча,  про революцию, не говоря уж о России-матушке! Что со всем этим прикажете делать?

       И здесь политические публицисты-мыслители разделились на несколько лагерей. Одни сознательно и мужественно выражают в своем творчестве одну из представленных парадигм. Ярким воплощением этого является сам автор. Другие, в духе Аристотеля, пользуются для удобства то тем подходом, то другим, то третьим, в зависимости от объекта анализа, от процесса, от известных им фактов. Но есть, как всегда, третьи, «мудрые пескари», которые считают, что истина где-то посередине, и надо де учитывать и то, и это, и третье, и «одно делать и в другом преуспевать». Они создают синтетические концепции двух родов.

       Первый род концепций идет от личности к народу и показывает, как идеи и поступки великих постепенно, через заражение немногих, овладевают массами, становятся менталитетом и исторической тенденцией. Другой род концепций, идя от народа к личности, показывает, как менталитет и дух народа, отвечая на требования истории, постепенно создает «некоторых» (элиту, поколение и прочее), в чьей среде появляются уже лидеры как выразители духа и исторической задачи.

       Следующий и, наверное, завершающий всю западную политическую мысль, этап связан с диалектикой Гегеля. В логике вообще, говорит Гегель, смысл слова «единичность» познается только в отношении к «некоторости» и «множественности». Как и смысл «множественности» - только в отношении «единичности» и «некоторости». Одним словом, это не самостоятельные сущности, а единый феномен. И, следовательно, всё существует одновременно.

       Получается, каждое государство есть одновременно монархия, аристократия и республика. Если же оно испорченно, то оно одновременно тирания, олигархия и демократия. Как так? А так! Посмотри на Российскую Федерацию!

       В каждом государстве есть «власть одного», будь он царь, фараон, президент, аятолла, фюрер, английская королева или генеральный секретарь. Так же в каждом государстве всегда есть «власть некоторых»: будь то правительство бюрократов, консенсус внутри некоего класса, сволочизм чиновников как низшей расы, или банда заговорщиков, где распределены роли финансиста, силовика, пропагандиста и прочего. В каждом государстве есть «власть множества», то есть власть непосредственно толпы, майдана или парламента (во всех его видах), сейма, генеральных штатов, вече, средств массовой информации ежедневных рейтингов социологических служб и прочего. Каждый из трех моментов может по-разному быть оформлен, каждый может быть в том или ином случае гипертрофирован, но каждый элемент есть всегда.

       По Гегелю, из этого и надо исходить. Раз они друг без друга не могут обойтись и являются единым феноменом, то обречены, прийти к балансу и гармонии. Исходить из того, что это самостоятельные сущности, борющиеся между собой и требующие «сдержек и противовесов» - изначально неправильно. Просто все должны прекратить тянуть одеяло на себя, перестать распространять амбиции за пределы своей области и должны довольствоваться тем, что им принадлежит по праву и признавать важность других. А именно: не надо настаивать всяким демократам на парламентаризме и гражданском обществе везде и во всем. Не надо всяким консерваторам и монархистам настаивать на единоначалии и упорядочивать все общество в пирамиду. И так далее.

       Гипертрофированный демократизм так же опасен, как гипертрофированная диктатура и прочее. Именно там, где принципы «единичности», «особенности» и «всеобщности» не исходят из гармонии и единства, а борются между собой, громоздя «сдержки и противовесы», там и есть максимальная форма испорченного государства.

       Испорченное государство не являет собой гипертрофию одного принципа (такого и быть не может, ведь все три момента есть всегда). Нет, в испорченном государстве одновременно властвуют грубые инстинкты толпы, при этом же крутят и мутят воду олигархи, заговорщики, журналюги и прочие «позадисты», и там всегда есть произвол какого-нибудь лидера, калифа на час. И все это одновременно.

       Возьмите Россию 1990-х, как типично «испорченное государство». Было ли оно чистой демократией? Чистой олигархией? Чистой диктатурой? Оно было и тем, и другим, и третьим одновременно! Волюнтаризм и стрельба из танков по Верховному Совету от Ельцина сочетались с манипуляционными выборами, бунтами, демонстрациями народа, с коррупцией олигархии и правительства, которые пытались манипулировать и народом, и Ельциным.

       Различие нынешней России с Россией 1990-х не в том, что стало меньше или больше демократии, или меньше и больше диктатуры, или меньше и больше олигархии, а в том, что стало меньше раздора и соревнований между всеми названными, а больше консенсуса и единства. Каждый постепенно начинает осознавать свое место, свои права и обязанности, свою роль. Принцип «единовластия» остался. Но ельцинский капризный, харизматичный волюнтаризм заменился мягким путинским авторитаризмом и медведевским лёгким либерализмом.

       Принцип «особенности» остался, но соревновательная олигархия сменилась консенсусной. И правительство стало подумывать о народе, а не только считать, что власть - это продолжение собственности, и собственники стали понимать, что деньги и прибыли - это хорошо, но политика и народные интересы - совершенно другое дело.

       Принцип народовластия тоже остался, но от уличной демократии перешел в более цивилизованные формы, создал систему опосредований через партии и прочее. Народ ещё  ненавидит богатых и власть, еще не любит, но уже придерживается принципа лояльности. Все лояльны всем. Путин - Медведев лояльны к народу и бизнесу, бизнес лоялен к Медведеву - Путину и народу, народ - Путину - Медведеву и бизнесу.

       Этот консенсус хрупкий и гораздо ближе к конфликтному положению 1990-х, чем к идеальному состоянию, когда монарх, которым все гордятся, символически демонстративно подписывает все указы, подготовленные честным и компетентным правительством, а парламент, состоящий из искренних представителей разных групп населения, спорит, но приходит к консенсусу и издает законы, нужные всем.

       Можно спорить о том, как сделать, чтобы все было гармонично, и никто не лез на чужую территорию. Из гегелевской теории можно почерпнуть разные мудрые советы на этот счет. Но лучше иллюстрировать систему Гегеля через теорию Макса Вебера, она привычнее. М. Вебер исследовал источники власти (кто и почему над кем-то властвует) и установил, что:

       А) кто-либо властвует просто по традиции, и подчиняются ему по привычке;

       Б) в силу компетенции и профессионализма и некой неравновесности в ресурсах, то есть то, что можно рационально увидеть (тот, кому я подчиняюсь, - опытнее, сильнее, умнее, а значит, я иду за ним);

       В) либо по причине безотчетных факторов, то есть в силу того, что можно назвать харизмой (вот есть она - и все, вот слушаюсь я и все тут, я не сознаю источника, которому подчиняюсь, потому что отдаю ему свою субъектность, видимо, на том основании, что эта субъектность превосходит мою, похищает ее, она выражает и представляет меня лучше, чем я сам себя, тогда зачем я сам себе, зачем умножать сущности?).

       Так вот, возвращаясь к Гегелю, тут надо сказать, что все три ветви власти и должны, не пересекаясь, формироваться по разному принципу! Власть одного - монарха - через традицию, через наследование. Подобно роду, флагу и гербу, чем древнее и традиционнее - тем больше уважения.

       ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Кандидат философских наук А. И. Шарапов.